Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
В литературе подчеркивается, что составленный от первого лица "Гром" содержит ряд самоопределений говорящей. Это, разумеется, так, но все самоопределения произносятся как речь, обращенная к другим. К другим относятся также обращения, заповеди и запреты, содержащиеся в "Громе". На подразумеваемое существование "других" - слушающих, поучаемых, обличаемых, чья реакция в известной степени направляет движение речи и характер самоопределений и наставлений, - на это обстоятельство исследователи не обращали внимания. Присмотримся же к тому, как складывается в этом монологе общение с теми, к кому он обращен, общение, которое составляет его стержень. Об этом прямо говорится в начале и в конце произведения, и это в разных формах дает знать о себе на протяжении всего повествования. Памятник можно представить в виде сменяющих друг друга блоков-обращений (О) и блоков-самоопределений (С). Они распределяются следующим образом: I О: 13.2-15; I С: 13.16-14.15; II О: 14.15-25; II С: 14.26-34; III О: 14.34-15.24; III С: 15.25-30; IV О: 15.31 - 16.3; IV С: 16.3-17.3; V О: 17.6-18.6; V С: 18.7-20.8; VI О: 20.9-28; VI С: 20.28 - очевидно, до начала таблицы 21; VII О: 21...8-32. Обратимся к началу: "Я послана Силой. И я пришла к тем, кто думает обо мне. И нашли меня среди тех, кто ищет меня. Смотрите на меня те, кто думает обо мне! Те, кто слушает, да слышат меня! Те, кто ждал меня, берите меня себе. И не гоните меня с ваших глаз! И не дайте, чтобы ваш голос ненавидел меня, ни ваш слух! Да не будет не знающего меня нигде и никогда! Берегитесь: не будьте не знающими меня!" (13.2-15). Следующее за этим самоопределение: "Ибо я первая и последняя" (13.16) -первое звено в длинной цепи подобных высказываний, которые воспринимаются как поясняющие, почему необходимо излагаемое знание слушателям. Хотя отдельные куски текста имеют в своих истоках различную традицию, в. ткани произведения они составляют некое единство. Разнообразные, нередко поражающие своей противоречивостью самоопределения имеют одну цель - дать представление о всеобъемлющей природе того, кто обращается с речью: говорится ли об отношениях родства, о восприятии людей, поведении, взят ли в самоописании космологический, гносеологический или антропологический аспект. Думается, что далеко отстоящие друг от друга определения связаны между собой отношением "и... и...", а не "или... или...". Речь идет, при всем многообразии проявлений, об одном всепроникающем, всюду обнаруживающем себя начале. Не потому ли так органична связь говорящего с теми, к кому он обращается, первого - содержащего в себе разные полюсы и вторых - столь же неоднозначно относящихся к ведущей речь? Намеченному в I С: "Я почитаемая и презираемая. Я блудница и святая" (13.16-18) - и т. д. есть соответствие в следующих затем обращениях к другим (II О). В этих обращениях обрисовывается их противоречивое отношение к говорящей: "Почему вы, кто ненавидит меня, вы, кто любит меня? Вы, кто отвергает меня, признаете меня! И вы, кто признает меня, отвергаете меня!" (14.15-20). Обращением к другим, характером их восприятия вызван переход к новым самоопределениям (II С): "И вы, кто говорит правду обо мне, лжете обо мне! И вы, кто солгал обо мне, говорите правду обо мне! Вы, кто знает меня, станете не знающими меня! И те, кто не знал меня, да познают они меня! Ибо я знание и незнание" (14.2027). Для удобства рассмотрения композиции "Грома" мы отделили блоки обращений и самоопределений. Но границы между ними нередко стерты. Уже в II С самоопределения перемежаются обращением к другим и цепь заповедей продолжается дальше в II О: "Я твердость и я боязливость. Я война и мир. Почитайте меня! Я презираемое и великое. Почитайте мою бедность и мое богатство!" (14.30-15.1). И в самом блоке III О, в предупреждениях и запретах внимающим, говорится о произносящей речь, об отношении к ней: "Не будьте высокомерны, когда я брошена на землю! И вы найдете меня среди идущих. И не смотрите на меня, (попранную) в кучу навоза, и не уходите и не оставляйте меня, когда я брошена. И вы найдете меня в царствии" (15.2-9). Но эти оброненные то тут, то там замечания говорящей о себе подчинены задаче наставить других, передать им знание, изменить их. Блок III О насыщен этим обращенным к другим самоописанием - косвенным, а отрывок 15.15-16 - и прямым ("Я же, я милосердна и я немилосердна"). Снова плавный переход от сочетающего в себе крайности восприятия людей в III О к самоопределениям III С: "В самом деле, почему презираете вы мой страх и проклинаете мою гордыню? Но я та, кто во всяческих страхах, и жестокость в трепете" (15.22-27). Экспрессия нарастает, все отчетливее дает знать о себе тема знания - незнания, с самого начала связанная с говорящей (13.13-15), вспыхивающая и далее (14.23-27, особ. 26-27: "Ибо я знание и незнание"), все глубже захватывающая текст. За новым самоопределением: "Я неразумна и я мудра" (15.29-30) - следует IV О с вопросами к слушающим, предваряющими расширенный ответ на них говорящей в IV С о знании и мудрости варваров и эллинов ("Ведь я мудрость эллинов и знание варваров. Я суд над эллинами и варварами" - 16. 36). Противоположности знание - незнание сменяются другими: жизнь - смерть, закон - беззаконие. (Отрывок 16.1-9 помимо прочего интересен сравнительно редкими в документах из Наг-Хаммади упоминаниями таких реалий, как "Египет, эллины, варвары". Заметим попутно, что Египет вторично упоминается в том же сборнике, где переписан "Гром", в "Асклепии".) После ряда поворотов темы знания, как бы удаления от нее ("Я, я безбожна, и я, чьих богов множество". - 16.24-25), снова звучит: "Я немудрая, и мудрость получают от меня" (16.27-29). В таких же контрастах повествуется и об отношении к говорящей ее слушателей. В их восприятии она видит себя как в зеркале, недоумевая из-за искажений, задавая вопросы "Почему... почему..." - и тут же как бы отвечая на них указанием на свое многообразие в том или ином смысле. Следующее за испорченным местом V О, частично восстанавливаемое, содержит советы, выраженные таким же, что и предыдущий текст, образным и во многом темным для нашего понимания языком. Это наставления тем, к кому обращена речь, наставления, как обрести говорящую. И образный строй "Толкования о душе" {11}, и тема детства в новозаветной традиции, и многое другое напрашивается для сравнения. Но даже если нечто подобное было у истоков текста, остается вопрос, на чем сказалось влияние - на плане его выражения или содержания. Новая серия самоопределений (V С) по обыкновению начинается с того же, о чем говорилось в предыдущем обращении (17.35-18.1: "Не отделяйте меня от первых, которых вы [познали]", 18.7-8: "Я знаю, я, [первых], и те, кто после меня, они знают [меня]"). В этих строках содержится намек на роль посредницы, который есть и в самом начале произведения (13.2-4). И там и тут дается представление о ряде качественных понижений. Этот ряд в 13.2-4 связан говорящей ("я"), в 17.36-18.8 - отношением к знанию. Следующее дальше определение: "Я же (совершенный) Ум и покой" (18.9-10) -побуждает вспомнить название, где "совершенный Ум" упомянут рядом с "Громом". Судя по общей тексту особенности - совмещении далеко отстоящих друг от друга определений, однако имеющих отношение к одному началу, и здесь эти два определения, возможно, объединены не случайно. Заглавие произведения "Гром. Совершенный Ум" указывает на одну смысловую перспективу, здесь же - "Я же [совершенный] Ум и покой" - на другую. Вместе с тем повторение слов "совершенный Ум" позволяет думать, что речь идет об одном начале, лишь освещаемом с разных сторон. Тема знания, которая с каждой строкой сильнее и обнаженнее звучит в памятнике, все теснее сплетает в нечто единое говорящую и слушающих: "Я знание моего поиска и находка тех, кто ищет меня, и приказание тех, кто просит меня" (18.11 -13). И дальше слышится мотив, который со всей мощью проходит в конце, - дается определение, выходящее за рамки обычной жизни слушающих (18.1420). Но текст возвращается к знакомым образам мира и войны (ср. 14.31-32), чужака и общинника, чтобы опять погрузиться в сферу наиболее общих категорий: "Я сущность и то, что не есть сущность" (18.27-28). Отрывок 18.27-19.4 заслуживает внимания, будучи примером того, как обыгрывается одно слово (в данном случае ?????), делая постепенным переход к ведущей теме знания, как осуществляется "сползание" смысла через замещение одного слова в сходных на первый взгляд предложениях. Самоопределения, следующие дальше, с акцентами на противоположных качествах, лаконичны и выразительны. Крайние возможности, присущие одной природе, проступают в таких утверждениях, как: "Я немая, которая не может говорить, и велико мое множество слов" (18.23-25), "Я та, кто взывает, и я та, кто слышит" (18.33-35) и проч. Самый затяжной пассаж с самоопределениями сменяют обращения (VI О), которые заставляют слушателей по-иному взглянуть на самих себя. Это преддверие конца произведения, данное в ином ключе, чем остальной текст. Провозглашается единство внешнего и внутреннего в людях: "Ибо ваше внутреннее есть ваше внешнее, и, кто слепил внешнее ваше, придал форму вашему внутреннему. И то, что вы видите в вашем внешнем, вы видите в вашем внутреннем..." (20.18-24). Эту мысль сопровождают знакомые слова, подчеркивающие доступность и недоступность говорящей (VI С): "Я - это слух, который доступен каждому. Я речь, которая не может быть схвачена" (20.28-31). Мы подходим к финалу, но лакуна прерывает текст. За ней идет последнее обращение (VII О), отчасти перекликающееся с 18.15-20: "Так внимайте, слушающие, и вы также, ангелы, и те, кто послан, и духи, которые восстали от смерти" (21.13-18). И далее вместо крайностей прежних самоопределений, контрастов в восприятии речи - финал, выдержанный совсем в другом духе: единения, умиротворенности, постоянства: "Ибо я то, что одно существует, и нет у меня никого, кто станет судить меня. Ибо много привлекательных образов, которые существуют в многочисленных грехах, и необузданности, и страстях постыдных, и наслаждениях преходящих, и они схватывают их (людей), пока те не станут трезвыми и не поспешат к своему месту упокоения. И они найдут меня в этом месте и будут жить и снова не умрут" (21.18-32). Итак, читая "Гром" таким образом, чтобы, задерживая внимание на частностях, не упускать из виду целостности памятника, внутренних связей, скрепляющих текст, приходим к следующим умозаключениям и предположениям. апокрифов Свенцицкая И., Трофимова М. Апокрифы древних христиан 13 евангелии |
|
|
|
|
