Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
Прежде всего это касалось личности царя Гундофара, одного из главных героев первого рассказа «Деяний». К началу XX в. скопился достаточно разнообразный материал — монеты и надпись — позволяющие, казалось бы, дать отчетливое представление о том, кто же этот Гундофар, где и когда он правил. Однако дело затруднялось тем, что все многочисленные нумизматические находки с упоминанием Гундофара не датированы, а единственная надпись имеет дату 26 г. царя Гундофара и 103 г. какой-то эры, без указания на летосчисление. Различные эры, предлагаемые учеными, давали соответственно для надписи и разные даты. В недавнее время А. Симонетта предпринял попытку разобраться во всей этой путанице дат, начав составление корпуса индо-парфянских монет. Выделив несколько, по меньшей мере три, групп монет с именем Гундофар и определив, что они разновременны, А. Симонетта пришел к выводу, что каким-то из индо-парфянских княжеств правила династия царей, в которой из поколения в поколение передавалось это родовое имя. Выводы А. Симонетты кажутся вполне обоснованными и заставляют считать, что в «Деяниях Иуды Фомы» нашел свое выражение некий обобщенный образ индо-парфянского царя, сложившийся благодаря тому, что исторические деятели с именем Гундофар правили достаточно долго, в течение нескольких столетий, вступали в торговые и политические контакты с Ближневосточным регионом, где сложился наш памятник, и память о них прочно закрепилась в сознании потомков. Совершенно очевидно, что автор «Деяний» не имел намерения да и возможности дать документально точное описание хождений Иуды Фомы. Перед нами традиция такого исторического повествования, которое сложилось как в античной, так и в ближневосточных литературах, например «Киропедия» Ксенофонта, «Жизнь Аполлония Тианского» Флавия Филострата или библейская книга Эсфири, и которое можно назвать условно-историческим. «Деяния Иуды Фомы» по сравнению с этими сочинениями представляют нам еще большую степень развития литературной условности. Достаточно напомнить, что в тексте нет одной хронологической вехи — ни года путешествия героя ни того, сколько дней занимал путь от одного пункта до другого, ни указания на срок пребывания апостола в том или ином месте, ни сопоставления с какими-нибудь синхронными историческими событиями; «Деяния» не дают никаких конкретных исторических сведений о двух царях — Гундофаре и Маздае: автора не интересует ни их деятельность как выдающихся персонажей, ни время их правления, ни отношения их как между собой, так и с другими соседями. В тексте нет, например, писем, которые обычно и придают рассказу характер достоверности. При таком положении дел, однако, анализ собственных имен в «Деяниях» дает надежную информацию по одному вопросу — позволяет установить ту культурно-историческую среду, в которой жил автор сочинения, тот «номинативный набор», который он мог почерпнуть из окружающей его действительности. В «Деяниях Иуды Фомы» мы встречаем четыре группы собственных имен, различающихся по их языковой и культурно-этнической принадлежности. К первой группе относятся имена иранского происхождения: Гундофар, Маздай, Визан, Менашар. Вторую группу составляют имена семитского, в частности древнееврейского, происхождения: Гад, Сифур, Хаббан, причем последнее имя засвидетельствовано в латинском папирусе 166 г. н. э. — купчей о продаже мальчика-раба родом из Заречья. Третья группа имен имеет греческое происхождение: Мигдония, Наркия. Причем важно заметить, что сирийский, пограничный с Ираном, город Нисибин получил в эллинистическое время название Антиохия Мигдонийская, так как Мигдонией именовалась долина, в которой он был расположен. В тексте «Деяний» есть одно имя латинского происхождения — Тертия. Сочетание в одном памятнике имен различной языковой принадлежности — иранских, семитских, греческих и латинских — красноречиво свидетельствует о той культурной среде, из которой происходил автор сочинения. Такое соединение культур в первых веках н.э. можно было встретить лишь в Месопотамском регионе. Доказательством и яркой иллюстрацией подобной многообразной культурной обстановки стали находки материальных и письменных памятников в Дура-Европосе, укрепленном городе, у переправы через Евфрат. Папирусные и пергаменные тексты, найденные здесь, написаны на греческом, латинском, сирийском, арамейском и среднеперсидском языках. В связи с вопросом об исторической действительности, отраженной в «Деяниях Иуды Фомы», постоянное внимание исследователей вызывала тема путешествия апостола в Индию и пребывания его в этом регионе. В нашей книге «Деяния Иуды Фомы» подробно рассмотрены труды представителей того направления, которое разрабатывало вопрос об исторической достоверности географической информации сочинения. Следует признать, что избрание пути в Индию, как и вообще географическая ситуация в этом памятнике, отличается все той же литературной условностью, какую мы наблюдали в отношении имен действующих лиц. Автор строит свое повествование таким образом, что почти не называет топонимов, нет описания мест действия — городов и стран, куда совершается путешествие, не названы столицы царств Гундофара и Маздая. Из «Деяний» можно вывести лишь два заключения, которые уже хорошо известны из анализа других христианских текстов: 1) миссионерская деятельность проходила по тем путям, которые были приготовлены к ее усвоению иудейской колонизацией (Иуда Фома отправляется в путь с купцом-евреем, успеху его первой проповеди способствует флейтистка-еврейка); 2) апостольская проповедь, как и распространение христианства позднее, осуществлялась в странах, которые в это время поддерживали экономические отношения с Римской империей, и велась параллельно с торговой деятельностью. В повествовательных частях «Деяний Иуды Фомы» встречаются всего несколько топонимов — Индия (вар.: страна индийцев), Иерусалим, Сандарук, которому в греческой версии соответствует Андраполис. Причем неопределенность термина Индия как в греко-римской, так и позднее, в византийской литературе II—V вв. уже не раз отмечалась. Известно, что этим топонимом обозначались различные регионы Красноморского бассейна, начиная с Эфиопии и кончая собственно Индией. Большое количество имен иранского происхождения, в том числе имя Гундофар, которое носили представители индо-парфянской династии, заставляет считать все же, что автор «Деяний» свои представления об Индии связывал с северо-восточной Индией, областями, пограничными с Парфянским государством. Это же делает вероятным предположение, что автор, при всей условности своего описания, имел в виду путь в Индию, бравший начало в порту Персидского залива или городах по рекам Тигр и Евфрат, с ним связанных. Из таких городов, особенно известных бурной торговой деятельностью, можно назвать Батнан, соединявший караванной дорогой Антиохию и Эдессу и, благодаря своему положению неподалеку от Евфрата, связанный с Персидским заливом. Ежегодные сентябрьские торговые ярмарки привлекали в Батнан множество людей и товаров, доставлявшихся сушей и морем «индами», «сера-ми» и другими народами. Реальный историко-географический факт нашел отражение во фразе из «Деяний»: «И они поплыли, потому что установился ветер, и они плыли вдоль берега медленно». Речь совершенно определенно идет о муссоне. Явление муссонного ветра, известное, вероятно, издревле, было описано в I в. н. э. греческим мореплавателем Гиппалом, понявшим закономерность, согласно которой сильный юго-западный ветер в период с мая по сентябрь способствовал плаванию вдоль берегов Аравийского моря с юго-запада на северо-восток, к Индии. Своеобразный характер «Деяний Иуды Фомы» выражается в том, что отображение деталей быта является не целью автора, а второстепенным попутным средством, необходимым для того, чтобы внешняя повествовательная оболочка не заключала в себе ничего неправдоподобного и чтобы читатель не усомнился в излагаемой истории. Бытовые ситуации «Деяний» привлекали лишь внимание исследователей, стремящихся подтвердить их характер с точки зрения уклада и обычаев Индии. Иначе сопровождается каким то типом водного крещения |
|
|
|
|
