<<<     ΛΛΛ     >>>   

Отдельные ученые шли еще дальше, утверждая, что уяснение причин возникновения и изучение функций новых африканских религий вообще дают ключ для понимания природы религии как таковой. Некоторые из этих течений заимствовали традиционную символику автохтонных куль­тов, но вкладывали в нее иное содержание. Другие использовали христи­анскую иконографию, интерпретируя ее по-новому. Некоторые насчиты­вали тысячи последователей и приверженцев, другие после краткого периода расцвета исчезали вместе со смертью своих создателей и духовных лидеров.

Новые движения были не только примером религиозного творчества, но являлись также формами выражения требований независимости, свободы, равенства и национальной самобытности. Правительства, стре­мившиеся сохранить существующий порядок вещей, проявляли к этим религиозным течениям повышенный интерес, не скрывая, что испыты­вают страх перед возможностью их присоединения к освободительному движению за социальные и политические перемены.

Для ученых, стремящихся провести четкую грань между религиозной и политической деятельностью, анализ этих движений представляет особые трудности. Нет ничего удивительного в том, что определенный народ, обладающий многовековой духовной традицией, приходит к иному, отчетливо выраженному миропониманию. Корни любого нового мировоззрения, порожденного тем или иным обществом, всегда можно проследить, хотя бы отчасти, в его прошлом. Особенно благоприятная ситуация для возникновения новых религий сложилась в двух странах — Нигерии и ЮАР.

Многими исследователями было отмечено распространение новых религиозных движений в ЮАР, где 4 млн. белых распоряжались жизнью 25 млн африканцев. Хотя многие из них использовали христианскую образную систему, она нередко сочеталась с антизападными настрое­ниями. По этой причине некоторые ученые были склонны преумень­шать значение религиозной основы этих течений и интерпретировать их как политические движения в религиозной оболочке. Но реальная ситуа­ция была значительно сложнее. В случае с зулу мы сталкиваемся со сложившейся системой символов, вполне подготовленной к преобразованиям, отвечающим новой реальности. Аналогичные системы возникли и у йоруба в Нигерии. Они также создали дифференцированную символи­ческую структуру, открытую не только постоянным кардинальным изме­нениям, но и способную при столкновении с радикально иными систе­мами принять их и преобразовать некоторые их элементы в новые формы.

При исследовании традиционных религиозных верований или тех изменений, которые были привнесены новыми религиозными движе­ниями, нам необходимо выработать методологический подход, который позволил бы приблизиться к более отчетливому пониманию этих струк­тур и динамики развития африканских религий, и прежде всего наметить пути, которые помогут найти такой подход.

Легче и проще всего было бы предложить ряд обобщений относи­тельно религиозной жизни африканцев. При известной доле воображе­ния нетрудно было бы выделить несколько крупных тем в африканских верованиях и религиозной практике. В ряде книг это уже проделано, и читаются они с несомненным интересом. Или можно было бы совер­шить своего рода «одиссею» — начав с юга, медленно подниматься к реке Конго, последовательно описывая встречающиеся на этом пути народы, их верования и ритуалы. Или же начать с рассмотрения какого-либо специфического понятия, например с представления о вере. Определив, что есть вера, мы могли бы систематизировать верования различных африканских обществ, составить своего рода каталог и на основании этого показать, что во все, во что верят африканцы, мы так или иначе тоже верим. А можно было бы остановиться на исследовании лишь какого-нибудь одного африканского общества, тщательно и систематически рассмотрев его религиозные представле­ния и сопутствующую им религиозную практику, что и выполнено авторами наиболее удачных книг об Африке. Или, наконец, можно было бы попытаться сделать все это более понятным на основании уже имеющегося и доступного материала.

Мы не воспользуемся ни одной из этих возможностей. Нами уже подчеркивалась обширность Африканского континента, культурное и лингвистическое многообразие его этносов, и вместо того чтобы пытаться объять необъятное, мы сосредоточим внимание на двух африканских народах — зулу и йоруба. Можно надеяться, что подоб­ное самоограничение позволит глубже понять особенности двух из­бранных нами африканских религиозных миров.

Рассматривая эти две традиции, мы постараемся показать сходство религиозных концепций зулу и йоруба и то, как эти народы жили и действовали в очерченных ими пределах. Описывая их религиозные миры, мы покажем, что каждый из них включал, во-первых, специ­ально отведенные места, соответствующим образом приспособленные для отправления ритуалов и связанных с ними обрядовых выступле­ний. Во-вторых, в каждом были определены роли, регламентирующие действия актеров в религиозных церемониях. В-третьих, они предпо­лагали присутствие особых сил, духов и существ, с которыми участ­ники представлений должны были в ходе драматизированного действа вступать в определенные отношения. Познакомившись поближе со всеми этими сакральными местами, ролями и силами, мы сможем перейти к описанию и анализу религиозной деятельности. Другими словами, мы узнаем нечто о том, как жили и вели себя зулу и йоруба в своих религиозных мирах. Чтобы дать о них возможно больше информации, мы расскажем о многочисленных религиозных символах и действиях, характерных для различных сторон и стадий их жизненного цикла. Мы увидим, сколь значительную роль играет религия в наиболее ответственные периоды жизни зулу и йоруба. Основное внимание будет сосредото­чено на традициях этих двух народов, на том, каким образом эти древние традиции продолжают оказывать влияние, даже с учетом всех происходящих в мире перемен, на их современную жизнь и образ мышления.

Ни одна религиозная система на протяжении длительного периода времени не может не испытывать перемен, вследствие как внутреннего опыта, накопленного народом, так и его взаимодействия с другими этническими группами, с их религией, социальной и культурной деятельностью. И зулу и йоруба тоже воспринимали и иные системы мышления, и новый для них образ действий. В результате старые формы менялись, развивались новые. Привычные священные места, роли и силы приобретали новое значение, появлялись новые места, роли и силы. Иначе говоря, происходила трансформация традиций. Мы постараемся описать те крайне интересные и сложные отноше­ния, которые возникали между этими новыми и старыми формами, и показать, насколько подвижной и гибкой может быть традиция в принципе.

В центре нашего внимания будут зулу и йоруба, а понятия «религи­озная система» и «религиозная деятельность» станут тем инструментом, который поможет нам увидеть их религии в истинном свете. Мы убедимся, что такие категории, как «примитивное» и «простое», ничего не дают для понимания других народов, их религиозных представлений и обрядовой практики.

Зулу населяют южную часть Африканского континента, йоруба — западную часть Центральной Африки. Географически эти два народа далеко отстоят друг от друга, у них разная история, разная социальная и политическая организация, разная культура и язык. Каждый из них имеет свою собственную традицию и четко выраженный стиль, и это дает основание и для их независимого анализа, и для их сравнения. Тем не менее неверно было бы утверждать, что они не имеют ничего общего. Во-первых, они живут на одном континенте. Во-вторых, многие народы, проживающие сейчас на юге континента, мигрировали сюда на протяжении двух последних тысячелетий из районов Центральной Аф­рики, и поэтому можно говорить о сохранении по крайней мере некоторой преемственности, хотя уже и значительно ослабленной. И зулу и йоруба были предметом интереса как широких кругов, так и ученых. Что касается зулу, то они в массовом сознании ассоциировались с отважными воинами, сражавшимися с англичанами и бурами (белыми поселенцами голландского происхождения, которые колонизировали юг Африки в XVII в.).

В случае с йоруба перед нами сложный собирательный образ, включающий колдовство, гадание и изобразительное искусство. Недавно вышедшее в Нью-Йорке сочинение о колдовской практике прослежива­ет ее истоки от йоруба. Далеко отстоящие друг от друга на Африканском континенте, радикально несхожие в своих социальных и религиозных институтах, зулу и йоруба тем не менее принадлежат к одной нигеро-конголезской языковой семье. Включающая сотни языков и диалектов, эта языковая семья состоит из шести групп. Йоруба принадлежат к группеква, зулу — к языковой подгруппе бенуэ-конго. На языке йоруба говорят более 7 млн человек3*, на языке зулу — около 4 млн.

Внутри группы бенуэ-конго зулу относятся к языковой семье банту. Ее название связано с тем, что в большинстве этих языков слово «банту» означает «народ», «люди». Поэтому, когда зулу объясняют происхож­дение Ункулункулу, первого человеческого существа, они говорят о нем и о народе, который произошел от него, употребляя слово «банту».

Выбор зулу и йоруба представляется удачным по ряду причин. Эти народы были предметом многих научных изысканий, что дает хорошую основу для анализа. Они создали системы, имеющие ряд общих черт с системами других африканских обществ, поэтому исследование их религий облегчает восприятие и других религий Африканского конти­нента. Так, например, изучение религии зулу поможет понять религии свази, коса и других народов подгруппы нгуни.- И зулу и йоруба были объектами колонизации и христианизации, новые религиозные движе­ния возникли и в том и в другом контексте. Их системы достаточно различны, поэтому сопоставление будет и интересным и плодотвор­ным.

Сейчас зулу все еще находятся под управлением правительства белого меньшинства ЮАР, хотя события последнего времени (напри­мер, легализация Африканского Национального конгресса) дают надеж­ду на близкие перемены4*. Йоруба остаются свободными и являются важной составной частью современного государства Нигерия. Тем не менее, несмотря на свободный или зависимый статус этих народов, их религиозные системы продолжают существовать и представляют собой основу как традиционной, так и новейшей практики. Именно эти подвижные и гибкие религиозные традиции и будут предметом нашего рассмотрения.

Наша главная задача состоит в том, чтобы показать, как в каждом отдельном случае сакральные места, роли, сверхъестественные силы и действия становятся выражением связанной с ними системы мышления, которая определяет поведение людей, участвующих в них. Мы отдаем себе отчет в том, что в любой религии присутствует заметное расхож­дение между верой, с одной стороны, и обрядовой практикой — с другой. И все же главное для нас — показать, что при всех различиях сохраняется основополагающее единство мысли, дающее возможность получить ответы на фундаментальные вопросы: что истинно и что ложно, что относится к личности, что опасно и что желаемо.

Глава вторая посвящена религии зулу, глава третья — йоруба. В четвертой главе мы рассмотрим роль и участие личности в этих религиозных традициях, и это позволит прийти к выводу, что они являют собой сложные системы представлений о мире и месте в нем человека, а также то, что каждая из них вносит свой вклад в общечеловеческую  культуру.

Глава 2. Зулу и их религиозные традиции

Происхождение народа зулу

происхождение народа зулу теряется в тумане устной традиции. Однако, благодаря использованию специальных методов ученым час­тично удалось установить отдельные этапы древней истории этого народа. Они пришли к заключению, что на протяжении последних двух тысячелетий имели место несколько волн миграции больших этнических групп из районов Центральной Африки на юг континен­та. Мигрантов с севера объединяло лингвистическое родство с бантуя-зычными народами. Хотя они говорили на разных языках, формаль­ная и структурная общность позволяла относить их к этой большой группе. Учеными было отдано предпочтение наименованию «банту», потому что это слово в большинстве языков мигрантов означает «народ» или «люди». Народы эти постепенно заселяли юго-восточные районы Африки вплоть до современной провинции Натал в ЮАР. По мере их расселения начинали складываться большие этнические груп­пы. Одна из них получила название нгуни. Эта группа включает ряд племен и кланов, таких, как коса, финго, тембо, пондо, свази и зулу. Процесс миграции и формирования отдельных этнических общностей с разными языками завершился к XVII в.

К этому времени зулу представляли собой лишь одну из многих групп. Согласно устной традиции, у их предка по имени Маландела было два сына — Квабе и Зулу, которые стали вождями двух кланов. Вождь Зулу распространил свою власть на обширной территории вплоть до долины Мфолози, к северу от реки Тугела в современном Натале, где и обосновался. Его клан оставался неизменным и малозаметным до появле­ния вождя Чака (1787—1828), выдающегося правителя и воина начала XIX в.5*  В течение короткого времени ему удалось объединить разроз­ненные племена и кланы в могущественную конфедерацию (королев­ство). Успех сопутствовал ему, потому что он применил в военном деле совершенно новые методы, организовав из молодых людей хорошо обученные и дисциплинированные полки и применив новую тактику ведения боевых действий. Как военачальник Чака пленил воображение западных писателей и кинематографистов — фильмы об отважном воине-зулусе продолжают создаваться и по сей день.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Отречения
Особенно в турции значение мусульман
В течение которого мы будем наблюдать за ней
Следующий благополучие одной жизненной формы зависит от существования существа медитации
Приготовленными жителями деревни нака нуне