<<<     ΛΛΛ     >>>   

260

сочетает детальное изучение ограниченного числа абстракций с поверхностным изучением большого числа абстракций. Мы страдаем книжностью в нашей школьной рутине. Общее обучение должно быть нацелено на выявление наших конкретных способностей и должно удовлетворять жажду деятельности молодежи. И здесь, разумеется должен быть анализ, не только направленный на то, чтобы показывать пути мышления в разнообразных сферах. В райском саду Адам сначала увидел животных, а затем дал им названия; в традиционной системе образования дети сначала называют животных, а потом видят их.

Не существует какого-либо одного простого решения практических проблем образования. Однако мы можем руководствоваться определенной простотой в общей теории образования. Учащемуся следует сконцентрировать внимание на какой-то ограниченной области. Такая концентрация подразумевает овладение всеми практическими и интеллектуальными навыками, необходимыми для нее. Это обычная процедура, и, что касается ее, я склонен скорее развивать способность к такой концентрации, чем ослаблять ее. С этой концентрацией соединяются некоторые вспомогательные занятия, такие, как занятия языком науки. Такая схема профессионального обучения должна быть направлена к ясной цели, интересующей учащегося. Нет необходимости тщательно разрабатывать отдельные стороны этих положений. Такая подготовка, конечно, должна иметь все самое необходимое для достижения своей цели. Новый план не должен быть усложнен рассмотрением других целей. Такая профессиональная подготовка может рассматривать только одну сторону обучения. Ее центр тяжести лежит в сфере интеллекта, а ее главный инструмент — печатная книга. Центр тяжести другой стороны обучения должен лежать в области интуиции без аналитического ухода из целостной окружающей среды. Ее объектом является непосредственное восприятие, а не доскональный анализ. Тип всеобщности, который больше всего необходим,—это постижение разнообразных ценностей. Я имею в виду эстетическое развитие. Существует нечто общее между широко специализированными ценностями практического человека и узкоспециализированными ценностями ученого. В обоих типах что-то отсутствует, а если вы сложите вместе два типа ценностей, то вы не получите отсутствующих элементов. То, что нужно,—это оценка бесконечного множества ясных ценностей,

261

достигнутых организмом в свойственной ему окружающей среде. Вы можете знать все о Солнце, все об атмосфере, все о вращении Земли, однако вы можете не заметить великолепия солнечного заката. Нет замены прямому восприятию конкретного воплощения вещи в реальности. Нам нужен конкретный факт, отбрасывающий свет на его собственную ценность.

Я имею в виду искусство и эстетическое воспитание. Но я с трудом могу назвать его так, потому что это— искусство в самом общем смысле слова. Искусство—это частный пример. Мы же хотим выделить общие черты эстетических представлений. В соответствии с метафизической доктриной, которую я развиваю, идти в этом направлении—значит усиливать глубину индивидуальности. Анализ реальности выявляет два фактора: деятельность, развивающаяся в индивидуализированную эстетическую ценность, с одной стороны, с другой же стороны, возникающая ценность является мерой индивидуализации деятельности. Мы должны воспитывать творческую инициативу, направленную на поддержание объективных ценностей. Вы не достигнете понимания без инициативы или инициативы без понимания. Как только вы подходите к конкретному, вы не можете исключить действия. Чувствительность без действия ведет к декадансу, а действие без чувствительности порождает жестокость. Я употребляю слово «чувствительность» в его наиболее общем значении, с тем, чтобы включить в него понимание того, что находится вне субъекта, а именно чувствование всех сторон рассматриваемого явления. Таким образом, «искусство» в том общем смысле, который я подразумеваю, есть некий отбор, посредством которого конкретные факты располагаются так, чтобы они могли привлекать внимание к частным ценностям, которые реализуются с их помощью. Например, расположение человеческого тела и взгляда, направленного так, чтобы хорошо видеть закат, есть простая форма художественного отбора. Особенность искусства—это особенность наслаждения живыми ценностями.

Но в этом смысле искусство охватывает больше явлений, чем солнечный закат. Фабрика, со своими станками, коллективом рабочих, с социальной функцией для всего населения, с ее зависимостью от организующего и планирующего гения, с ее возможностями источника богатства для держателей ее акций, представляет собой организм

262

с множеством живых ценностей. Мы хотим выработать привычку воспринимать такой организм во всей его полноте. Весьма доказательно утверждение, что политическая экономия в том виде, как она трактовалась в первый период ее существования после смерти Адама Смита (1790), принесла больше вреда, чем пользы. Она разрушила многие экономические заблуждения и научила тому, как понимать роль экономической революции в рамках прогресса. Но она подчинила человека определенному набору абстракций, которые были гибельными в своем влиянии на современное сознание. Это привело к дегуманизирующей индустрии. Это лишь один пример общей опасности, современной присущей науке. Ее методологические процедуры исключительны и нетерпимы к другим мнениям, и это справедливо. Она акцентирует внимание на определенной группе абстракций и игнорирует все остальное, привлекая любую информацию и теории, которые соответствуют тому, что. она утверждает. Этот метод, обосновывающий правомерность тех или иных абстракций, является плодотворным. Но как бы плодотворен он ни был, его плодотворность достаточно ограничена. Пренебрежение этой ограниченностью ведет к опасным ошибкам. Антирационализм науки частично оправдан как средство сохранения ее методологии, в некотором же смысле это всего лишь иррациональный предрассудок. Современный профессионализм есть обучение умов определенной методологии. Историческое восстание XVII столетия и более ранняя реакция в сторону натурализма представляют собой примеры выхода за рамки абстракций, которыми было очаровано образованное общество Средних веков. Идеалом этих ранних веков был рационализм, но сторонники рационализма потерпели неудачу в поисках его, поскольку не заметили, что методология мышления требует ограничения области абстрактного. В соответствии с этим подлинный рационализм должен всегда выходить за свои пределы и черпать вдохновение, возвращаясь к конкретному. Самодовольный рационализм является, таким образом, одной из форм антирационализма. Он означает произвольную остановку мышления на определенном ряде абстракций. Именно так обстоит дело в науке.

Существует два принципа, присущие самой природе вещей, повторяющихся в частных воплощениях, в какой бы области мы ни проводили исследование: это принцип

263

изменения и принцип сохранения. Без этих двух принципов вместе не существует ничего реального. Только изменение без сохранения есть переход ни от чего, ни к чему. Его интегрирование приводит лишь к исчезающему небытию. Одно лишь сохранение без изменения не может сохранить, так как, в конечном счете существует поток обстоятельств, и новизна бытия растворяется в простой повторяемости. Способ существования реальности суть организмы, сохраняющиеся в потоке вещей. Низший тип организмов достигает само тождественности, прослеживающейся на протяжении всей их физической жизни. Электроны, молекулы, кристаллы принадлежат к этому типу. Они демонстрируют устойчивое и полное тождество. В высших типах, где проявляется жизнь, наблюдается большая сложность. Здесь, хотя и есть сложная, сохраняющаяся структура, она глубоко запрятана в целостность факта. В некотором смысле само тождественность человеческого бытия более абстрактна, чем само идентичность кристалла. Это жизнь духа. Она в большей степени связана с индивидуализацией творческой активности, так что изменяющиеся обстоятельства окружающей среды отличаются от живой личности и понимаются как формирующие поле ее восприятия. В действительности поле восприятия и воспринимающее сознание являются абстракциями, которые в конкретности соединены с последовательными телесными событиями. Поле психологии, ограниченное объектами чувств и преходящими эмоциями, менее постоянно, едва ограждено от небытия простого изменения; а сознание отличается большим постоянством, охватывающим всю эту область, устойчивость которой придает живая душа. Но душа увянет без оплодотворения преходящими впечатлениями. Секрет высших организмов заключен в их двухступенчатом постоянстве. Имеется в виду, что новизна окружающей среды поглощается постоянством души. Изменяющаяся окружающая среда по причине своего разнообразия больше уже не представляет опасности для устойчивости организма. Структура высшего организма уходит в глубину индивидуализированной активности. Она становится единообразной реакцией на обстоятельства, и этот способ действий только усиливается разнообразием обстоятельств, с которыми она имеет дело.

Такое оплодотворение и есть причина необходимости искусства. Статическая ценность, какой бы она ни была серьезной и важной, становится нестерпимой из-за своей

264

отталкивающей монотонной устойчивости. Душа громко вопиет о переменах. Она страдает от клаустрофобии. Моменты юмора, остроумия, дерзости, игры, сна и прежде всего искусства необходимы для нее. Великое искусство есть такая организация окружающей среды, которая дает душе живые, но преходящие ценности. Люди требуют чего-то такого, что могло бы поглотить их на время, чего-то, что выводит их из рутины, в которой они могут погрязнуть. Но вы не в состоянии расчленить жизнь иначе, чем в абстрактном мыслительном анализе. Соответственно, великое искусство представляет собой нечто большее, чем мимолетное освежение души. Это то, что увеличивает ее богатство. Оно оправдывает свое существование как непосредственным наслаждением, которое дает людям, так и дисциплиной своего внутреннего бытия. Его дисциплина существует не вопреки наслаждению, а благодаря ему. Оно превращает душу в постоянную реализацию ценностей, выходящих за рамки ее предшествующего я. Этот элемент перехода в искусстве проявляется в его беспокойстве, примеры которого дает нам история. Эпоха насыщается шедеврами одного стиля. Должно быть открыто что-то новое. Человек ищет чего-то, в вещах же существует равновесие. Простое изменение без адекватного достижения либо в сфере качества, либо в объеме продукции пагубно для величия. Но значение живого искусства, которое движется и в то же время оставляет след постоянства, вряд ли может быть преувеличено.

В отношении эстетических потребностей цивилизованного общества воздействие науки было до сих пор неблагоприятно. Ее материалистическая основа противопоставляет вещи ценностям. Эта антитеза ошибочна, если рассматривать ее в конкретном смысле. Но она обоснованна на абстрактном уровне обыденного мышления. Эта односторонняя точка зрения срастается с абстракциями политической экономии, в рамках которых осуществляются коммерческие сделки. Таким образом, все мышление, относящееся к социальной организации, выражало себя в терминах материальных вещей и капитала. Основополагающие ценности были исключены. С ними вежливо раскланивались, а затем отдавали духовенству, чтобы о них говорили во время воскресных служб. Моральное кредо конкурирующего бизнеса постепенно формировалось и кое в чем достигло высокого развития, но оно не включало в себя ценность самой человеческой жизни. Рабочие

265

рассматривались лишь как руки, созданные для труда. На вопрос Бога люди отвечали словами Каина: «Разве я сторож брату моему?»—и навлекли на себя вину Каина. В такой атмосфере в Англии произошла промышленная революция, распространившаяся затем по свету. Внутренняя история Англии в течение последнего полувека была попыткой медленно и безболезненно исправить зло, совершенное в начале новой эпохи. Может случиться так, что цивилизация никогда не избавится от вредоносного климата, который сопутствовал распространению машинного производства. Этот климат характерен для всех коммерческих систем прогрессивных наций Северной Европы. Отчасти это результат эстетических заблуждений протестантизма, отчасти—научного материализма, отчасти—продукт естественной алчности человечества, отчасти, наконец, результат абстракций политической экономии. Подтверждение моей точки зрения можно найти в «Опыте» Маколея, критикующего «Беседы о науке» Саути. «Опыт» был написан в 1830 г. Сейчас Маколей— наиболее яркий пример человека того времени, а может быть, человека всех времен. Он был гениален, он был добросердечен и благороден, к тому же он был реформатором. Вот отрывок из его книги:

«Наш век, нам говорят, настолько жесток, что наши предки не могли вообразить себе эти ужасы; что общество пришло к такому состоянию, по сравнению, с которым уничтожение было бы благом; и все потому, что жилища рабочих-хлопкопрядилыциков убоги и неприглядны. Г-н Саути нашел, как он говорит, способ, благодаря которому можно сравнить промышленное производство и сельское хозяйство. И каков же этот способ? Взобраться на холм, а затем посмотреть на сельскую хижину и на фабрику и оценить, что из них красивее».

Саути, кажется, наговорил много глупостей в своей книге, но что касается этого отрывка, то автору представилась бы хорошая возможность проверить его, если бы он вернулся на Землю примерно через 100 лет. Недостатки ранней промышленной системы сейчас общепризнанны. Что я хочу сейчас подчеркнуть, так это безнадежную слепоту, которую даже лучшие люди того времени проявляли по отношению к роли эстетики в жизни нации. Я не убежден, что и сейчас мы подошли к верной оценке. Сопутствующим моментом, имеющим огромное значение для того, чтобы совершить эту ошибку, было мнение, согласно

266

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Для шелли природа сохраняет 143красоту диаграмму понимании
В изменяющемся мире событий оказывается ключевым примером для понимания сущностного слияния мира
Но эта часть телесного события в том отношении события объектов
Мир ценности
Реализации этих вечных объектов в определенных отношениях