Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
233 тия. Он говорит здесь о способе, каким природа смешивает конкретные виды, производя промежуточные формы. Но главный момент состоит в том, что случайность приписывается неспособности самой природы, а не неспособности конечного ума давать чисто рациональное объяснение природы. Спорным вопросом является то, обязан ли был Гегель в соответствии со своими принципами признавать случайность в природе, но то, что он признавал ее, не подлежит сомнению. И именно поэтому он иногда говорит о природе как об отпадении (Abfall) от идеи. Иными словами, случайность репрезентирует внешность природы относительно идеи. А отсюда следует, что природа "не должна обожествляться" [1]. В самом деле, говорит Гегель, ошибкой будет считать естественные феномены, такие, как небесные тела, произведениями Бога в более высоком смысле, чем творения человеческого духа, такие, как произведения искусства или государство. Безусловно, Гегель шел за Шеллингом в придании природе такого статуса, какого она не имела в философии Фихте. Однако он не склонен разделять романтическое обожествление природы. 1 W, 6, S. 147; Е, 193 [22: 2, 29]. Но хотя Гегель отвергает всякое обожествление существующей природы, остается фактом то, что, если природа реальна, она должна быть моментом в жизни Абсолюта. Ибо Абсолют есть тотальность. Гегель тем самым оказывается в трудном положении. С одной стороны, он не хочет отрицать существование объективной природы. В самом деле, для его системы существенно утверждение, что она есть. Ведь Абсолют есть тождество в различии субъективности и объективности. И если существует реальная субъективность, должна быть и реальная объективность. С другой стороны, ему непросто объяснить, как случайность может так или иначе присутствовать в системе абсолютного идеализма. И неудивительно, если мы можем обнаружить у него отчетливую тенденцию к тому, чтобы занять платоническую позицию при помощи различения, так сказать, внутреннего природы, ее разумной структуры или отражения идеи, и ее внешнего, ее случайного аспекта, и изгнания последнего в область иррационального и нереального. Объективная природа действительно должна существовать. Ибо идея должна принимать форму объективности. И объективной природы не может быть без случайности. Но наш философ не может совладать с этим элементом, помимо регистрации того факта, что он есть и должен быть. А то, с чем профессор Гегель не может совладать, то он пыта- 234 ется уволить - как иррациональное и, стало быть, недействительное. Ибо разумное действительно, а действительное разумно. Очевидно, что при допущенной им случайности Гегель вынужден либо принимать некую разновидность дуализма, либо обходить случайный элемент в природе, как если бы он не был "действительно реальным". Как бы то ни было, но природа, в той степени, в какой она может трактоваться философом, "должна рассматриваться как система ступеней, каждая из которых необходимо выходит из другой" [1]. Но следует ясно понимать, что эта система ступеней или уровней природы является диалектическим развитием понятий, а не эмпирической историей природы. Конечно, довольно забавно смотреть, как Гегель в кавалерийской манере разделывается с эволюционной гипотезой [2]. Но физическая гипотеза такого рода в любом случае неуместна в философии природы, как она излагается Гегелем. Ибо она вводит идею временной последовательности, отсутствующую в диалектической дедукции уровней природы. И если бы Гегель дожил до времени широкого признания эволюционной гипотезы, он вполне мог бы сказать: "Хорошо, я согласен, что ошибался насчет эволюции. Но в любом случае это эмпирическая гипотеза, и ее принятие или отрицание не затрагивает значимости моей диалектики". 1 W, 6, S. 149; Е, 194 [22: 2, 33]. Как и можно было бы ожидать, в философии природы Гегеля три главных раздела. В "Энциклопедии" они представлены как математика, физика и органическая физика, а в лекциях по философии природы - как механика, физика и органика. Но в обоих случаях Гегель начинает с пространства, с того, что более всего отдалено от ума или духа, и диалектически продвигается к животному организму, из всех уровней природы самому близкому к духу. Пространство есть чистая внешность, в организме же мы находим внутреннее. Можно сказать, что в животном организме появляется субъективность, хотя и не в форме самосознания. Природа приводит нас к порогу духа, но только к порогу. Едва ли стоит тратить время на то, чтобы идти за Гегелем, вдаваясь в детали его философии природы. Но следует обратить внимание на то, что он не пытается заново проделать всю работу ученого при помощи какого-то своего особого философского метода. Он заинтересован скорее в том, чтобы отыскать в природе, как она известна через наблюдение и науку, иллюстрацию динамического 235 рационального образца. Иногда это может приводить к странным попыткам показать, что природные феномены таковы, какие они есть, или таковы, какие, как считает Гегель, они есть, потому что это разумно, и что, так сказать, им к лучшему быть тем, что они есть. Разумеется, мы можем скептично относиться к ценности такого рода спекулятивной или высшей физики, а также изумляться тенденции этого философа свысока смотреть на эмпирическую науку. Но надо понимать и то, что Гегель считает эмпирическую науку чем-то уже заведомо данным, даже если время от времени, и не всегда на пользу своей репутации, он и принимает ту или иную сторону в дискуссионных вопросах. Речь идет больше о подгонке фактов под концептуальную схему, чем о претензии на выведение фактов чисто априорным способом. "Абсолют есть дух: это высшая дефиниция Абсолюта. Можно сказать, что отыскание этой дефиниции и понимание ее содержания было последним мотивом всякой культуры и философии. Вся религия и наука стремилась достичь этой точки" [1]. Абсолют в себе есть дух, но он скорее потенциальный, чем актуальный дух [2]. Абсолют для себя, природа, есть дух, но "самоотчужденный дух" [3], на религиозном же языке она, как утверждает Гегель, есть Бог в его инаковости. Дух начинает существовать как таковой, только когда мы приходим к человеческому духу, который исследуется Гегелем в третьей главной части его системы, философии духа. Нет нужды говорить, что философия духа содержит три главные части, или подраздела. "Первые две части учения о духе говорят о конечном духе" [4], третья же часть имеет дело с абсолютным духом, логосом в его конкретном существовании в качестве самомыслящего мышления. В этом параграфе нас будет интересовать только первая часть, которую Гегель называет "субъективным духом". 1 W, 6, S. 228; Е, 302 [22: 3, 29]. 236 Первая часть философии духа в соответствии с неизменной диалектической схемой Гегеля разделяется на три субординированные части. Под рубрикой антропологии он рассматривает душу (Seele) как ощущающий и чувствующий субъект. Душа - это, так сказать, точка перехода от природы к духу. С одной стороны, она раскрывает идеальность природы, с другой - является "лишь сном духа" [1]. Иными словами, она обладает самоощущением (Selbstgefuhl), но не рефлексивным самосознанием. Она утоплена в единичности своих чувств. И она действительна именно в качестве воплощенной, а тело является внешностью души. В человеческом организме душа и тело суть его внутренний и внешний аспекты. От понятия души в этом ограниченном смысле Гегель переходит к феноменологии сознания, резюмируя некоторые из тем, уже обсужденных в "Феноменологии духа". В антропологическом разделе душа была субъективным духом, рассмотренным на самом его низком уровне как еще не дифференцированное единство. На уровне же сознания субъективному духу противостоит объект, вначале объект в качестве внешнего и независимого от субъекта, затем, в самосознании, он сам. В конце субъект изображается возвышающимся до всеобщего самосознания, в котором он признает другие Я как отличными, так и тождественными себе. Поэтому здесь сознание (т.е. сознание чего-то внешнего субъекту) и самосознание объединяются на более высоком уровне. Третий раздел философии субъективного духа называется "разум" или "дух" (Geist), и в нем рассматриваются силы и общие формы деятельности конечного духа как такового. Нас больше не интересует ни просто спящий дух, "душа" из раздела по антропологии, ни, как в феноменологии, Я, или субъект в отношении к объекту. Мы возвратились от конечного духа как предела отношения к духу в себе, но на более высоком, чем душа, уровне. В некотором смысле мы имеем дело скорее с психологией, чем с феноменологией сознания. Но эта психология есть не эмпирическая психология, а диалектическая дедукция понятий логически последовательных стадий деятельности конечного духа в себе. Гегель изучает деятельность конечного духа или разума как в его теоретическом, так и в практическом аспекте. В теоретическом аспекте он рассматривает, к примеру, созерцание, память, воображение и мышление, в практическом - чувство, побуждение и волю. И вывод его состоит в том, что "действительная свободная воля есть единство теоретического и практического духа; свободная воля, существующая в качестве свободной воли для себя" [2]. Разумеется, он говорит о воле, сознающей свою свободу. 1 W, 6, S. 232; Е, 309 [22: 3, 44]. Семья сохраняется в государстве |
|
|
|
|
