<<<     ΛΛΛ     >>>   

Профессия адвоката, к счастью, вполне удовлетворяла моему стремлению к

высотам. Она избавляла меня от горькой обиды на моих ближних, которым я

всегда оказывал услугу, не будучи им ничем обязан. Она ставила меня выше

судьи, которого я в свою очередь ставил выше подсудимого, а последний обязан

был, конечно, питать ко мне признательность. Оцените же это сами, сударь: я

пользовался безнаказанностью. Я не был подвластен никакому суду, не

находился на подмостках трибунала. Я был где-то над ним, в колосниках, как

боги в античном театре, которые время от времени при помощи машины

спускались, чтобы преобразить ход действия и дать этому действию угодный им

оборот. В конце концов жить, возвышаясь над другими, -- вот единственная

оставшаяся нам возможность добиться восторженных взглядов и приветственных

криков толпы.

Кое-кто из моих подзащитных, кстати сказать, и совершил убийство именно

из таких побуждений. Уголовная хроника в газетах, собственная ничтожная роль

в жизни и высокое мнение о себе, несомненно, повергали их в печальную

экзальтацию. Как и многие люди, они не в силах были смириться со своей

безвестностью, и нетерпеливая жажда "прославиться отчасти и могла привести

их к злополучным крайностям. Ведь чтобы добиться известности, достаточно

убить консьержку в своем доме. К несчастью, такого рода слава эфемерна -- уж

очень много на свете консьержек, которые заслуживают и получают удар ножом.

На суде преступление все время находится на переднем плане, а сам преступник

появляется у рампы лишь мельком, его тотчас сменяют другие фигуры. Словом,

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Почему вы задумывались над этим богатство это могущество
Мое отношение к женщинам было совершенно естественным искренне конечно
Судья на покаянии это как раз
Безотчетное презрение к судьям вообще существованием чувство
О благодати они