<<<     ΛΛΛ     >>>   

Цезония. Ты плачешь?
Калигула. Да, Цезония.
Цезония. Но в конце концов, что изменилось? Ты любил Друзиллу - но и мы
все любили ее. Неужели из-за этой любви ты не находишь покою уже три дня?
Неужели она преследует тебя все время, и из-за нее вернулся ты сюда с
ненавистью в сердце?
Калигула (оборачивается). Да кто говорит о Друзилле, дура? Ты не можешь
вообразить, что человек способен плакать не только от любви.
Цезония. Прости, Кай. Я стараюсь тебя понять.
Калигула. Люди плачут потому, что вещи не такие, какими должны быть.
(Она подходит к нему.) Довольно об этом, Цезония. (Она отступает.) Останься
со мной.
Цезония. Я сделаю так, как ты захочешь. (Садится рядом с ним.) В моем
возрасте знаешь, что в жизни много плохого. Но если зло уже существует на
земле, зачем его умножать?
Калигула. Тебе не понять этого. Не все ли равно? Может быть, мне
удастся разобраться в этом. Но я чувствую, что во мне происходит нечто, не
имеющее названия. Что я могу поделать? (Поворачивается к ней.) О, Цезония! Я
знал, что можно впасть в отча яние, но я не знал, что такое отчаяние. Я
думал, как и все, что это болезнь души. Но нет: страдает тело. Кожа горит,
давит грудь, ломит руки и ноги. Тошнит, голова пуста. И самое страшное -
вкус во рту. Не кровь, не смерть, не лихорадка - все сразу. Дос таточно мне
пошевелить языком, и все станет черным и люди отвратительны. Это жестоко,
это горько - становиться человеком.
Цезония. Тебе нужно спать, долго спать. Расслабиться и больше не
думать. Я буду хранить твой сон. Когда ты проснешься, мир для тебя обретет
свой прежний вкус. Воспользуйся своей властью, чтобы любить то, что еще
достойно любви. Нужно испытать все возможное.
Калигула. Но ведь тогда нужно спать, нужно забыться. А это невозможно.
Цезония. Так кажется, когда слишком устал. Приходит время и нужно вновь
обретать твердость духа.
Калигула. Но следует знать, для чего она, эта твердость духа. Зачем мне
такая странная власть, если я не могу изменить порядок вещей, если я не могу
заставить солнце садиться на востоке, не могу уменьшить страдание и сделать
так, чтобы люди больш е не умирали. Нет, Цезония: не имеет значения - спать
или бодрствовать, когда не можешь влиять на порядок в этом мире.
Цезония. Это все равно, что хотеть сравняться с богами. Не видела
большего безумия.
Калигула. Ты тоже считаешь меня сумасшедшим. Но кто такой бог, чтобы я
хотел равняться с ним? То, чего желаю я сегодня изо всех моих сил - выше
любых богов. Я установлю царство, в котором будет править невозможное.
Цезония. Ты не можешь сделать так, чтобы небо перестало быть небом,
красавец стал уродом, а человеческое сердце сделалось бесчувственным.
Калигула (с возрастающим возбуждением). Я хочу смешать небо с землей,
слить красоту с уродством, заставить смеяться под пыткой!
Цезония (с мольбой). Есть добро и зло, великое и низкое, справедливое и
несправедливое. Клянусь тебе, все это не изменить.
Калигула (по-прежнему). Но я хочу изменить. Я дарую этому веку
равенство. И когда все будет исполнено, невозможное - на земле, луна - у
меня в руках, тогда, может быть, изменюсь и я сам, а вместе со мною мир.
Тогда наконец люди перестанут умирать и будут счастливы.
Цезония ( кричит ). Ты не можешь ненавидеть любовь!
Калигула ( взрываясь, с яростью). Любовь, Цезония? (Хватает ее за
плечи, трясет.) Я понял: любовь - ничто. Публичная казна превыше всего. Все
остальное - потом! Запомни это хорошенько! О, только сейчас я начинаю жить!
Жить, Цезония, жить - это п ротивоположно любви. Я, я говорю тебе это, и я
приглашаю тебя на праздник без границ, на генеральный процесс, на прекрасный
спектакль! Мне нужна толпа, зрители, жертвы, виновные!

Бросается к гонгу и бьет не останавливаясь, со всей силы. Продолжая бить:

Введите виновных! Мне нужны виновные! Виновны - все. (Продолжая бить.)
Я хочу, чтоб ввели приговоренных к смерти. Публика, мне нужна публика!
Судьи, свидетели, обвиняемые - все приговорены заочно. О, Цезония! Я покажу
им то, чего они не видели ни когда - единственного свободного человека в
этой империи.

Под гудение гонга дворец наполняется приближающимся шумом. Голоса, звон
оружия, шаги, шепот. Калигула смеется, продолжая бить. Входят стражник и и
сейчас же выходят. Он все бьет.

И ты, Цезония, ты мне подчинишься! Ты будешь всегда помогать мне. Это
будет чудесно! Клянись, что ты будешь мне помогать!
Цезония (вне себя, меж ударами гонга). Мне не нужно клясться, я люблю
тебя!
Калигула (по-прежнему). Ты сделаешь все, что я тебе скажу.
Цезония (по-прежнему). Все, Калигула, только остановись.
Калигула (продолжая бить). Ты будешь жестокой.
Цезония (плача) Жестокой...
Калигула (по-прежнему). Холодной и неумолимой.
Цезония. Неумолимой...
Калигула (по-прежнему). Ты тоже будешь страдать.
Цезония. Да, да, Калигула! Но я схожу с ума.

Входят ошеломленные Патриции и с ними дворцовая стража. Калигула
ударяет в гонг последний раз, поднимает молоток и поворачивается к ним.

Калигула (обезумев). Входите все! Приблизьтесь! Я вам приказываю
приблизиться! (Топает ногой.) Император велит вам приблизиться. (Все
подходят, полные ужаса.) Быстрей! И ты, Цезония!

Он берет ее за руку, подводит к зеркалу и молотком неистово бьет по
отражению, смеется.

Видишь? Больше - ничего! Ни воспоминаний, ни лиц тех, кто ушел. Ничего.
Больше ничего. Но ты знаешь, что осталось. Приблизься. Смотри. Приблизьтесь.
Смотрите.

Стоит перед зеркалом в гордой позе безумца.

Цезония (глядя в зеркало, с ужасом). Калигула!

Калигула, уткнув палец в зеркало, застывшим взглядом глядит на себя.

Калигула (торжественно). Калигула.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Сцена первая

Патриции у Кереи.

Первый патриций. Он оскорбляет наше достоинство.
Муций. Вот уже три года.
Старый патриций. Он сделал меня посмешищем на всю жизнь. Он называет
меня "женушкой".
Муций. Вот уже три года.
Первый патриций. Каждый вечер, совершая прогулку, он заставляет нас
бегать вокруг его носилок.
Второй патриций. И еще говорит, что бег полезен для здоровья.
Муций. Вот уже три года.
Старый патриций. Это нельзя извинить.
Третий патриций. Да, такое не прощается.
Первый патриций. Патрициан! Он конфисковал твое имущество; Сципион! он
убил твоего отца; Октавий! он отобрал у тебя жену и теперь принудил ее
работать в своем публичном доме; Лепидий, он убил твоего сына. И вы готовы
все это стерпеть? Я сделал св ой выбор. Я не могу колебаться меж риском и
этой невыносимой жизнью в страхе и беспомощности.
Сципион. Убив моего отца, он определил мой выбор.
Первый патриций. Вы еще сомневаетесь?
Третий патриций. Мы с тобой. Он отдал наши места в цирке народу, чтобы
еще больше нас уязвить, и довел нас до того, что мы должны драться с чернью.
Старый патриций. Сволочь.
Второй патриций. Циник.
Третий патриций. Шут гороховый.
Старый патриций. Импотент.
Четвертый патриций. Вот уже три года.

Суматоха. Хватаются за оружие. Падает факел. Стол перевернут. Все
устремляются к выходу. Входит бесстрастный Керея и останавливает их.

Сцена вторая

Керея. Куда это вы?
Третий патриций. Во дворец.
Керея. Понятно. И вы думаете, вас впустят?
Третий патриций. Мы не собираемся просить позволения.
Керея. Смотри-ка, как вы вдруг осмелели! Могу я, по крайней мере,
присесть в своем собственном доме?

Дверь закрывается, Керея проходит к опрокинутому столу и усаживается на
угол. Все поворачиваются к нему.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Свисток
Действие первоесцена перваянесколько патрициев
Первая театральная постановка осуществлена ташкентским академическим русским театром драмы в 1988 г русским театром
Третий патриций