<<<     ΛΛΛ     >>>   

Последовательно рязвертываеиынчсторчческий процесс нередко стал описываться как вереница случайностей. История в такой трактовке оказалась своеобразной проекцией социального утопизма, несчастной, истомившейся жертвой так называемых «самоорганизующихся» прогнозов. В философии культуры появилось даже понятие «эффект Эдипа», которым обозначали всякое отклонение от «нормального» хода истории под влиянием любого прогноза, завладевшегосознаниемлюдей и ставшего для них реальным ориентиром поведения.

Другая тенденция философии культуры проявилась в том, что представление об объективности и связности исторического процесса подверглось критике и решительной реконструкции. Отвергая традиционные критерии и основания исторического развития, исследователи все чаще стали говорить о непредсказуемом и хаотичном движении общественных событий.

Так, итальянский историк культуры Э. Гарен, анализируя специфику историзма нашего столетия, пришел к убеждению, что чувство истории как осмысленного и сцепленного потока свершений было присуще, по видимому, весьма непродолжительному периоду европейской истории философии, примерно от начала XIX в. до первой трети XX столетия. В это время еще существовали определенные общезначимые нормы, помогающие исследовать исторический процесс в его целостности. Позже, несмотря на развитие исторических наук, накопление фактов и систематизацию разнообразных сведений, по мнению Э. Гарена, историзм подвергся демонтажу.

Изобилие историософских концепций, различного рода сценариев икулыпурных матр и ц , предвещающих появление новых цивилизаций, одушевлено идеей поливариантности социального развития. Многие проницательные философы культуры подчеркивали, что распад историзма связан вовсе не с крахом его оснований, асотторжениемизжившихсебятрафаретов. В ( ф илософии культуры устраняется не идея протяженности истории во времени, связанности и предвидимости ее событий, а преодолевается упрощенный историзм. Возрастает интерес к попыткам постичь направленность всемирной истории, ее истоки и смысл, возникает потребность в более углубленном осознании исторического опыт а тысячелетий.

В XX в. актуализировалась специфическая тематика нелиней ногообтественного разв и тия . Широкое распространение получ и ли схемы культурного плюрализма, обоснованные в трудах О. Шпенглера, П. Сорокина, А. Тойнби. Предполагалось, что социальная динамика может реализовываться в самой невероятной последовательности: в форме круговоротов, эпициклов, спиралей, челночных бросков и, наконец, в виде непроизвольного, хаотичного движения.

В этой связи усилилась критика «фаустовского» или даже «прометеевского» духа европе й ской культуры , которая выдвинула идеал свободной, созидающей и последовательно раскрывающей себя личности. Корень зла усматривался нередко в иудео христианской религиозной традиции, которая восславила, как утверждают некоторые философы культуры (Л. Уайт, П. Тиллих), экспансионизм человека, его готовность сорвать с природы присущий ей ореол священности.

Многие философы стремились придать универсальное значение единственной схеме, по существу, исключающей открытость истории и абсолютизирующей некое непреложное движение исторических событий. Радикальное преображение историзма было связано с критикой примитивно эволюционных, линейно стадиальных схем, отождествляющих общественный процесс с природным, биологическим. Постепенно изживалась инерция причинно следственного детерминизма, разбивались оковы неумолимых законов, якобы постоянно выводящих историю на некий магистральный путь. В этой системе рассуждений история оказывалась многовариантной, открытой по отношению к живому творчеству народов, сопряженной с интенсивным культурным созиданием.

Существует ли логика истории? Можно ли говорить о смысле истории? В чем ее истоки и цель? Возможны ли варианты в истории? Куда движется история? Что ждет человечество? Эти вопросы приобрели особую актуальность в философии культуры. В разные эпохи перед человечеством раскрывались неожиданные альтернативы. История предлагала ему веер возможностей, но они не были реализованы. Избрав некий жребий, люди вынуждены были следовать намеченным курсом. Он становился их судьбой . Зачем же тогда сетовать по поводу утраченных возможностей? Но история продолжается: возможно, потенциальные версии ждут своей разгадки. Наученные опытом, станем же зорко вглядываться в исторические перспективы. Таков примерно ход социокуль турной мысли конца XIX — начала XX в.

Развитие и упадок цивилизаций

Английский историкА. Тойнби (1899—1975) избирает объектом исторического исследования ц и вилизацию , под которой подразумевает «виды общества». Он насчитывает таких цивилизаций 2 1,позднее— 26, связанных и несвязанных друг с другом : Западную, две православно христианские (в России и на Ближ нем Востоке (Византия)), иранскую, арабскую, индуистскую, две дальневосточные, эллинскую (то есть греко римскую), сирийскую (то есть цивилизацию семитских народов древнего Ближнего Востока), индийскую (древнейшую цивилизацию долины Инда), синическую (древнейшую китайскую), минойскую, шумерскую, хеттскую, вавилонскую, андскую, мексиканскую, юкатанскую , майя (последние четыре в доколумбовойАмерике),египетскую. Кроме того, Тойнби называет пять застывших цивилизаций — полинезийскую, эскимосскую, кочевую, оттоманскую и спартанскую.

Английский историк ставит вопрос: почему некоторые общества, подобно многим примитивным группам, оказываются неподвижными на ранней стадии своего существования и не складываются в цивилизации, тогда как другие достигают этого уровня? На этот вопрос он отвечаеттак: генезис цивилизации нельзя объяснить ни расовым фактором, ни географической средой. Она возникает в результате специфической комбинации двух условий: наличия в данном обществе творчества меньшинства и среды, которая не слишком благоприятна, однако и не очень враждебна.

Группы, в которых налицо эти условия, складываются в цивилизации. Группы, не обладающие ими, остаются надоциви лизационном уровне. Механизм рождения цивилизаций в этих условиях сформулирован как взаимодействие вызова и ответа. Если среда умеренно неблагоприятна, она непрерывно бросает вызов обществу, а общество посредством своего творческого меньшинства успешно отвечает на вызов и решает проблемы. Если это происходит именно так, общество находится в непрерывном движении. Уровень цивилизации в этом случае не изменен…

Однако почему все таки есть мертворожденные цивилизации и такие, которые застыли в своей статике? Четыре цивилизации: дальнезападная христианская (ирландская), дальневосточная христианская (несторианская в Средней Азии), скандинавская и сирийская развивались ненормально и родились мертвыми. Отчего пять цивилизаций: полинезийская, эскимосская, кочевая, спартанская и оттоманская — застыли в своем развитии? Особенно в то время, когда остальные развивались через бергсониански толкуемый порыв, который вел их от вызова через ответ к следующему вызову и от дифференциации через интеграцию к новой дифференциации. Ответ Тойнби связан с истолкованием роста и его симптомов, Тойнби понимает рост цивилизации не как географическое распространение общества. Природная экспансия ведет не к росту, а к задержке развития и разложению. Подобным же образом рост цивилизации ограничивается и не вызывается техническим прогрессом и растущей властью общества над физической средой. Между прогрессом техники и развитием цивилизации нет прямой зависимости. Рост цивилизации состоит в прогрессивном и аккумулирующем внутреннем самоопределении или самовыражении цивилизации. Он выражается в прогрессивном аккумулирующем сублимировании («этериализации») ценностей общества. иначе говоря, в переходе от грубых форм религии к более возвышенным и сложным формам религиозного сознания и культуры.

Сточки зрения внугриобщественных и межличностных отношений, рост — это непрерывное «отступление и возвращение» харизматического меньшинства общества в процессе всегда нового успешного ответа на всегда новые вызовы среды. Растущая цивилизация — это единство. Ее общество состоит из творческого меньшинства, за которым свободно следует, подражая ему, большинство — внутренний пролетариат общества и внешний пролетариат варварских соседей. В таком обществе нет братоубийственных схваток, неттвердых, застывшихразличий. Это устойчивое целое… В результате, процесс роста представляет собой рост целостности и индивидуального своеобразия развивающейся цивилизации.

Третья важнейшая проблема исследования — как и почему цивилизации надламываются, разлагаются и даже распадаются? Тойнби отмечает, что из 26 цивилизаций не менее 1 бв настоящее время мертвы и погребены. Из оставшихся в живых десяти цивилизаций полинезийская и кочевая… находятся сейчас при последнем издыхании; а семь из восьми других в большей или • меньшей степени—под угрозой уничтожения или ассимиляции нашей западной цивилизацией. Более того, не менее шести из этих семи цивилизаций… обнаруживают признаки надлома и начавшегося разложения.

Тойнби подчеркивает, что упадок нельзя приписать космической необходимости, географическим факторам, расовому вырож дению или натиску врагов извне, который, как правило, укрепляет растущую цивилизацию. Упадок нельзя объяснить и упадком техники и технологии, ибо во всех случаях упадок цивилизации является причиной, а упадок техники — следствием или симптомом. Главное различие между процессами роста и разложения, по мнению английского исследователя, в том, что в фазе роста цивилизация успешно отвечает на серии новых

вызовов, тогда как в стадии разложения ей не удается найти соответствующий ответ… Она вновь и вновь пытается ответить. но неудача преследует ее.

При росте цивилизации вызовы, как и ответы на них, все время меняются. При разложении ответы меняются, но вызов остается без ответа, без изменения, поскольку такого рода реакции неудачны. Тойнби считает, что цивилизации сами кончают с собой, а не являются жертвами убийства. Природа надлома цивилизаций может быть объяснена тремя причинами: упадком творческих сил меньшинства, ответным ослаблением мимезиса (добровольного подражания) со стороны большинства, и в результате — утратой социального единства в обществе как едином целом.

Концепция Тойнби означает, что, когда в истории какого либо общества творческое меньшинство вырождается в попросту господствующее меньшинство, пытающееся силой удержать положение, которого оно больше не обслуживает, фатальное изменение характера правящего слоя вызывает, с другой стороны, отделение пролетариата (большинства), который более не склонен восхищаться и свободно подражать правящему слою и восстает против низведения его до уровня ли ш енной воли скотины. Таким образом, надлом цивилизации приводит к возникновению классовой борьбы.

Фаза упадка распадается на три подфазы: 1 ) надлом цивилизации; 2) ее разложение и 3) ее исчезновение. Надлом и исчезновение часто разделены веками, даже тысячелетиями. Например, надлом египетской цивилизации произошел в XVI в. до н.э., а исчезновение — только в V в. н.э. В течение двух тысяч лет она существовала в форме «окаменевшей жизни в смерти». Но как бы долго это ни длилось, судьба большинства, если не всех, цивилизаций рано или поздно влечет их к конечному исчезновению. Что касается западного общества, то, хотя оно, видимо, обнаруживает все симптомы надлома и разложения, Тойнби отказывается от заключения о его судьбе.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Что касается культурной эволюции
На другой стороне взаимоотношений культуры
Анатомия человеческой деструктивности
Игра есть исключительная возможность человеческого бытия
Процессов культуры