<<<     ΛΛΛ     >>>   

Теология, эта наука о химерах, вызывала и всегда будет вызывать такие же последствия.

В сознании человека возникает понятие бога, оно неизбежно становится важнейшим из понятий. И так как всегда опасно сравнивать портрет с оригиналом, естественно, что портрет становится источником ожесточеннейших разногласий в обществе и предметом семейных ссор.

Покровитель свободы мысли, или враг нетерпимости, должен держать теологию в загоне, а духовенство — в унижении и невежестве. Если страна желает избежать великих бедствий, она должна свести всю теологию к двум страничкам.

Именно при таком гонении на умы возникла секта сумасшедших-конвульсионеров. Правительство начинает их преследовать, и этих одержимых становится все больше и больше. К счастью, хватило соображения не карать их смертью. И, к еще большему счастью, нашелся умный чиновник, который позволил им разыгрывать публично свой фарс, где только они пожелают, и даже построил для них балаган на ярмарке. С тех пор одержимых не стало.

Вывелись и янсенисты. Лишь изредка встречались кое-где тощие, печальные, измученные и отвратительные сторонники их, которые проповедовали перед уличным сбродом свои жалкие доктрины и оплакивали участь церкви, подобно тому как при Юлиане евреи и галилеяне оплакивали: одни — разрушение Иерусалима, а другие — разрушение их фанатических школ. Некий тупоумный и упрямый аббат поднял гонение на этих несчастных последышей, и в мгновение ока секта возродилась, став еще более многочисленной и дерзкой, чем когда-либо прежде. Из-под каждого камня мостовой выскакивал янсенист, и не будь изгнаны иезуиты, подстрекающие к раздору, я думаю, что янсенизм и молинизм привели бы нас когда-нибудь в Долину Гренель.

Между тем этот раскол, повлекший потерю стольких прекрасных умов и стольких миллионов, служивший источником всяческих притеснений в течение полутораста лет, мог бы окончиться шуткой. Для этого достаточно было бы двух шутовских представлений. Следовало в течение двух недель ставить на площади Сен-Лоран или Сен-Жермен во время ярмарки пьесу “Янсенистский полишинель” — молинисты бы изрядно потешались,— а затем в виде реванша две недели спустя объявить и разыграть пьесу “Г-жа Жиголь, молинистка”. Словом, прибегали к запрету там, где надо было поднять на смех: выпускали Сартина вместо Пирона.

Я уже говорил, что частное воспитание ни в одной стране не приведет к желаемым результатам, пока оно лишено национальной и общественной основы.

То же скажу об изящных искусствах.

Государю всегда следует иметь под боком священника и литератора — предпочтительнее, драматического поэта. Эти два проповедника будут постоянно в его распоряжении: первый не должен говорить ничего такого, что не было бы угодно монарху, а второй должен говорить то, чего монарх хочет.

Укажите поэту-трагику на те национальные добродетели, которые он должен проповедовать. Укажите комическому поэту на те национальные недостатки, которые он должен осмеивать.

Люди воспитываются не там, где на подмостках царят принужденность, чопорность, скука, торжественность, мрачность: одни туда не пойдут, других там одолеет сон. Воспитывается народ там, где царят свобода, развлечения, удовольствия. У людей пробуждается интерес к зрелищам, они смеются, плачут, слушают и запоминают и, выйдя изтеатра, повторяют в обществе все слышанное.

Кто знает хотя бы одно крылатое слово из философских сочинений Вольтера? Никто. Между тем как тирады из “Заиры”, “Альзиры”, “Магомета” и прочие—на устах людей всех состояний, начиная от самых высокопоставленных и кончая самыми простыми.

Проповедников не читают, хорошую же комедию или прекрасную трагедию перечитывают десятки раз. Ее можно найти даже в предместьях.

Если ваше величество призовет к себе и побеседует раз-другой с вашим посредственным Сумароковым, если вы дадите ему тему для поэмы, вам, быть может, удастся сделать из него настоящего человека. Если же он все-таки останется прежним, эта милость разбудит какого-нибудь другого одаренного человека, который станет проповедовать, громко проповедовать свое евангелие. Так использовал Меценат выдающиеся умы своего времени — Вария, Горация и Вергилия, которые были лить передатчиками его мнений.

Роль этих передатчиков особенно важна и ощутима у тех народов, чья цивилизация еще не сложилась, а, напротив, находится в развитии.

До и после появления кодекса законов и во время его составления я показал бы на сцене важнейшие преимущества этих законов по вопросу о престолонаследии, о партиях и т. п. Нет такого закона, который не мог бы дать темы для трагедии исторической либо вымышленной.

Ваше величество хорошо знает пороки и смешные стороны наций: я сделал бы из них добычу парнасских псов.

Перед тем как первый рой моих девиц и юношей выйдет из воспитательных учреждений, я показал бы их со сцены, противопоставив всем глупцам, дурам и наглым людям, всем тем, с кем придется этой молодежи встретиться и столкнуться в свете и кто попытается смутить молодежь в лишить ее тех преимуществ, которые дает хорошее воспитание. Только ваши национальные поэты или вы сами, ваше величество, могли бы выполнить эту задачу. Если вы выступите сами, эффект будет наибольшим, и я знаю, что вы это можете сделать. Одна хорошая пьеса могла бы составить счастье этих детей.

Где, в каком уголке земли задумывались над тем, чтобы направить развитие искусств к полезной и справедливой цели? Оттого мы видим в собраниях поэм некоторых авторов похвалу пороку наряду с похвалой добродетели; в картинных галереях — проституцию наряду с благородной Виргинией; в общественных садах — похищение Оритии наряду с Энеем, несущим на себе своего отца; повсюду — изображения властителей, и нигде нет изображений великих людей; нигде не показана национальная добродетель, между тем как, воплощая в искусстве образы великих людей, мы воспитываем в молодежи добродетель на всю жизнь.

Первый же подвиг, совершенный русским, кем бы он ни был по своему состоянию, я велел бы изобразить при помощи кисти или резца либо воспеть с кафедры и на театре: пусть все знают, что в Карраре хватит мрамора для всякого, кто заслужит быть увековеченным в мраморе.

Характерно, что эта склонность к восхвалению истины, красоты и добра столь естественна в искусстве, что редко можно встретить подлинно великого художника, который создал бы недостойное себя произведение.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Дидро Д. О терпимости философии
Понятие о боге верю я в него