Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
Идея «естественного права» словно переводит на язык юриспруденции унитаристское понимание Троицы: общая 1 Л о с с к и й В. Н. Догматическое богословие. Мистическое богословие. Киев, 1991. С. 271. 2 Там же. С. 131. 118 всем людям Божественная природа («естественные» врожденные права человека) разнообразится равноправными, отрицающими сам иерархический принцип, отношениями между индивидами. Власть в таком обществе безлика и строится на договоре. Единоначалие в «естественном праве» рассматривается как досадное исключение из формально-эгалитарных принципов общественного устройства и последовательно урезывается, ограничивается «обществом». Естественно, что савеллианство и его отголоски в лице католицизма были для русского средневекового сознания и мироощущения в целом еще более неприемлемы, чем арианство, сохранявшее все же монотеистические формы. Иосиф Волоцкий, требовавший для новгородских еретиков пыток и казней, и Нил Сорский, эти казни осуждавший, расходились в ощущении степени опасности арианских идей для русского общества и православия, но в отношении к римской теократической идее, к западному «анархизму духа» были едины. И созерцательное, и деятельное направления в русском исихазме опирались на тринитарное учение восточных отцов церкви, которые видели в Лицах Троицы одновременно и различие, и единство, «поскольку они относятся к Отцу, Который и есть Начало и «воссоединение» Троицы» 1 . Греческие отцы в своих размышлениях о Троице отправлялись от конкретного созерцания Лиц к их общей природе, к обнаружению в каждой Ипостаси Божественной природы во всей ее полноте. Догмат троичности для православия не является чем-то абстрактным, не сводится только к факту личной веры. Энергийное самовыявление Троицы в мире сущего предполагает отражение в социальной действительности подобия тринитарного принципа. Однако, в силу греховной раско- 1 Лосский Н. О. Указ. соч. С. 135. 119 лотости мира, можно говорить лишь о большей или меньшей тенденции к тринитарному устроению общества, об идеальных представлениях, а не о реальном состоянии вещей. Русскому сознанию, в духе греко-восточного учения о Триединстве Божественных Лиц, свойственно видеть в каждой личности своеобразное, уникальное выражение общей всем Божественной природы. Каждый человек — особенная форма, «имя» Божественной энергии в мире. Нормальное состояние личности, к которому надлежит стремиться, — когда вся полнота этой энергии содержится в личности. Такое состояние в Троице существует потому, что «каждая ипостась раскрывается навстречу другим» и все ипостаси вместе, благодаря своему полному раскрытию в других, «разделяют природу без ограничений», почему эта единая Божественная природа и «остается неразделенной» 1 . В грешном, земном мире Божественная энергия (соответствующая здесь Божественной природе в Троице) не может составлять духовное содержание отдельной личности в полной мере. Человек, вследствие грехопадения, лишен внутренней целостности и, значит, способности к пре-исполнению Божественной благодатью — иначе он был бы бессмертен и не нуждался в спасении. Однако, оставаясь только «индивидуумом», то есть частью вида, «владея» только своим «осколком» Божественной энергии, человек замыкается в своем «владении», которое превращается для него в подобие «фетиша», в предмет поклонения, который он противопоставляет природам других как свое «я». Личность, чтобы избежать свода «персонализации», обезличивания и растворения в природе, должна отказаться от «собственности» на свою «часть благодати, от своей индивидуальной ограниченности, раскрыть в общении с другими не свои внешние «качества ха- 1 Л о с с к и й Н. О. Указ. соч. С. 275. 120 рактера», а самое неповторимое «свое», — остаток, который не может быть сведен ни к какой общей природе, не может быть определен, но только показан, явлен. Лишь такое «глубинное общение» (Г. Батищев) позволяет личности, «отказываясь от своего содержимого, свободно отдавая его, переставая существовать для себя самой» 1 , полностью выразиться в единой природе и обогатиться тем, что принадлежит всем людям. Не безличное единообразие, а плодотворная напряженность безусловного различия, переизбыток «взаимопроникновения без смешения или примеси» — в этом заключается смысл соборности. Обвинения в безличности, в растворении личностного начала в коллективном целом, предъявляемые русскому сознанию на Западе, строятся на явном недоразумении. Действительно, не отдельный от других человек, не «индивидуум», а именно личность — сосредоточенная форма всеобщего содержания, достигающая высшего своего развития в полной самоотдаче, жертвенном служении другим и через это служение выявляющая свое собственно личное «совершенно другое». Исключительно сильно выраженное личностное начало могло приводить и приводило нередко к несогласиям, отмеченным многими. Призывы к единству и миру на Руси дополнялись распрями из-за недостаточных почестей, отданных друг другу. И все же процесс выработки личности (не индивидуума) в этот период на Руси мы видим в рамках мощной волны народоправства. Собрания и пиры дружинников князя Владимира естественным образом заменяются вечевой культурой. В летописях упоминания о вече впервые: в Белгороде — 997 г ., в Новгороде Великом — 1016 г ., в Клеве — 1068 г ., Владимире Волынском — 1097 г ., в Звенигороде — 1147 г ., в Ростове — 1157 г ., в Суздале — 1 Лосский В. Н. Указ. соч. С. 275. Кроме громадного напряжения |
|
|
|
|
