<<<     ΛΛΛ     >>>   

вершенно непознаваемо, поскольку оно не допускает причастности себе.
В самом деле, всякое познание разумом свойственно сущему и в сущем обладает способностью постигать истину. Именно: оно связывается с мыслями и покоится на размышлениях; боги же превыше всего сущего. Поэтому божественное не предмет мнения, или размышления, или ума. Ведь все сущее или воспринимаемо чувственно, и потому предмет мнения, или оно действительно сущее, и потому предмет ума, или оно промежуточно между тем и другим, будучи одновременно сущим и возникшим, и потому предмет размышления. Таким образом, если боги сверхсущи и имеют субстанцию до сущего, то относительно их нет ни мнения, ни знания и размышления, ни мышления.
124. Всякий бог познает раздельное нераздельно, временное вневременно, не необходимое необходимо, изменчивое неизменно и вообще все познает в более высоком смысле, чем это соответствует их разряду.
125. Всякий бог, с какого бы разряда он ни начинал проявлять себя, эманирует через все вторичное, всегда умножая и разделяя свои дары, но сохраняя отличительное свойство собственной субстанции..
В самом деле, эманации, возникающие через ослабление, повсюду умножают первичное, нисходя к вторичному. А то, что эманирует, получает для себя распорядок сообразно с уподоблением производящему так, чтобы целое некоторым образом оставалось тождественным и эманирующее — отличным от того, что пребывает [до эманации], будучи различным вследствие ослабления и, с другой стороны, не выходя за пределы своего тождества с ним вследствие своей непрерывности. Каково оно в первичном, таковым оно становится во вторичном, сохраняя неразрывную связь ряда.
126. Всякий бог, чем ближе к единому, тем более всеобщ, и, чем дальше, тем более частичен.
127. Все божественное первично и в высшей степени просто; и потому оно в высшей степени само-довлеюще.
128. Всякий бог, когда ему причастно более близкое, есть предмет непосредственной причастности; когда
567

более отдаленное — предмет причастности через посредство чего-то меньшего или большего.
129. Всякое божественное тело божественно через обожествленную душу. Всякая душа/ божественна через божественный ум. Всякий же ум божествен благодаря причастности божественной единице. При этом единица есть непосредственно бог; ум — нечто наибо-жественнейшее; душа божественна; тело же богоподобно.
131. Всякий бог берет начало собственной активности от самого себя.
132. Все разряды богов связаны опосредствованно.
135. Всякой божественной единице непосредственно причастно что-то одно из сущего; и все обожествляемое простирается к одной божественной единице. И сколько имеется единиц, допускающих причастность себе, столько же имеется и причастных [им] родов сущего.
136. Всякому богу, более всеобщему и ближе стоящему к первичному, цричастен более всеобщий род сущего; более же частному и дальше отстоящему [от первичного] причастен более частный [род сущего].
138. Из всего причастного божественной особенности и обожествляемому сущее — самое первичное и высшее.
139. Все причастное божественным единицам, беря свое начало от сущего, имеет свое завершение в телесной природе.
140. Все потенции богов, берущие начало свыше и эманирующие через свои промежуточные [звенья], простираются до низших ступеней и земных пространств.
141. Всякое провидение богов или изъято из того, для чего оно осуществляется, или же сочетается с ним.
144. Все сущее и все устроения сущего продвигаются вперед настолько, насколько и распорядки богов.
В самом деле, боги создают сущее вместе с собой; и ничто не может существовать и достигнуть своей меры и своего разряда вне богов. Кроме того, все совершается благодаря их потенции и располагается и измеряется богами. Поэтому и раньше последних родов в сущем предсуществуют боги, которые их упорядочивают, дают даже им жизнь, видообразующую силу и
568

завершенность и обращают даже их к благу. При этом одинаковым образом — также и раньше промежуточных, и раньше первых [родов сущего]. И все скреплено и имеет корень в богах и по этой причине сохраняется. А все отступившее от богов и покинутое нисходит совершенно в небытие и уничтожается, будучи полностью лишено того, что его поддерживало бы.
145. Отличительное свойство каждого божественного разряда проходит через все вторичное и отдает себя всем более скудным родам... Ряды простираются до низших ступеней. И одно зависит от них непосредственно, другое — через большее или меньшее число промежуточных звеньев. «Все полно богов»; и что каждое имеет по природе, имеет оно от них.
146. Завершения всех божественных эманации уподобляются их собственным началам, сохраняя безначальный и нескончаемый круг через возвращение к началам.
147. Высшие из всех божественных устроений уподобляются пределам расположенного выше.
148. Всякий божественный разряд объединяется с самим собой трояко: своей вершиной, серединой и завершением.
149. Всякое множество божественных единиц численно определенно... Множество -богов не беспредельно. Оно, следовательно, единовидно и ограничено пределом, и ограничено пределом больше всякого другого множе-• ства, поскольку оно близко единому больше всякого другого множества.
151. Все отчее в богах изначально и в разряде блага впереди всех божественных устроений.
152. Все породительное в богах эманирует благодаря беспредельности божественной потенции, умножая само себя, проникая все и в высшей степени проявляя свою неистощимую силу в эманациях вторичного.
154. Все охранительное в богах оберегает все в своем разряде, будучи единовидно изъятым из вторичного и укрепившимся в первичном.
155. Все живородящее в божественных родах есть порождающая причина. Но не всякий порождающий разряд живородящ.
569

156. Всякая причина чистоты содержится вохрани-тедьном разряде; но не все охранительное тождественно с очистительным родом.
В самом деле, чистота дает всем богам несмешиваемость с худшим и незапятнанность в их провидении для вторичного. Что же касается охраны, то она делает и это, но еще сохраняет все в нем самом и надежно вкладывает его в находящееся выше. Следовательно, охранительное более всеобщее, чем очистительное. Ведь отличительная особенность просто охраны — соблюдение каждой вещью своего разряда в отношении себя и того, что до нее, и того, что после нее. Отличительная же особенность чистоты — обособление лучшего от более скудного. И это относится к богам первично.
159. Всякий разряд богов происходит от первых начал — предела и беспредельности. Но один разряд больше относится к причине предела, другой — беспредельности.
III [УМ]
160. Всякий божественный ум единовиден и совершенен и есть первичный ум, производящий из себя другие умы.
161. Все истинно сущее, зависящее от богов, есть божественно умопостигаемое и не допускает причастности себе.
162. Всякое множество единиц, освещающее [собой] истинно сущее, скрыто и умопостигаемо. Скрыто — потому что связано с единым; умопостигаемо же — потому что ему причастно сущее.
166. Всякий ум или не допускает причастности себе, или допускает ее; если допускает, то ему причастны или надмировые, или внутримировые души.
В самом деле, ум, не допускающий причастности себе, предшествует всему множеству умов, обладая самым первым наличным бытием. Из умов, допускающих причастность себе, одни излучают душу надмировую и не допускающую причастности себе, а другие — вну-тримировую. Действительно, с одной стороны, внутри-мировое множество происходит не прямо из не допу-
570

екающего причастности себе, поскольку эманации происходят через подобное; а то, что отделено от мира, сходно с недопускающим причастности себе больше, чем то, что в нем разделено. С другой стороны, существует не только надмировое множество [умов], но и внутримировое, поскольку имеется внутримировое множество богов, и сам мир одушевлен и одарен умом; и причастность внутримировых душ надмировым богам происходит через посредство внутримировых умов.
167. Всякий ум мыслит сам себя, но первейший ум — только сам себя; и в нем ум и умопостигаемое — одно по числу. Каждый же из последующих умов мыслит и сам себя, и предшествующее ему. И умопостигаемое из этого есть отчасти он, отчасти то, из чего он.
168. Всякий ум, будучи активен, знает, что он мыслит, и [не так, что] одному свойственно мыслить, а другому мыслить то, что он мыслит.
В самом деле, если ум существует, будучи активен, и мыслит сам себя не как иное в отношении к мыслимому, то он знает себя и видит себя. Видя же себя мыслящим и познавая себя видящим, он знает, что ум активен.
169. Всякий ум имеет в вечности и сущность, и потенцию, и активность.
170. Всякий ум мыслит все сразу. При этом ум, не допускающий причастности себе, мыслит все просто; каждый же последующий ум мыслит все в единичном... Если мышление каждого тождественно с его бытием, то и каждый ум есть и то и другое — и мышление и бытие.
171. Всякий ум есть неделимая сущность.
В самом деле, если он не имеет величины, нетелесен и неподвижен, то он неделим. Ведь все, что каким-то образом делимо, делимо или как множество, или как величина, или по действиям, совершающимся во времени. Ум же во всех отношениях вечен, за пределами тел, и множество в нем пребывает в единстве. Следовательно, он неделим.
А то, что ум нетелесен, показывает возвращение ума к самому себе, ибо ни одно тело не возвращается к самому себе... Хотя всякий ум есть множество, однако
571

он есть объединенное множество, Jj6o свернутое предшествует разделенному и ближе к единому.
172. Всякий ум непосредственно принадлежит к вечному и сущностно неизменному.
174. Всякий ум дает существование последующему за ним через мышление, и творчество его заключается в мышлении, а мышление — в творении.
В самом деле, если умопостигаемое и ум тождественны, то и бытие каждого ума тождественно с мышлением, совершающимся в нем.
175. Всякому уму первично причастно мыслительное и по сущности, и по активности.
176. Все мыслительные формы находятся и одна в другой, и каждая сама по себе.
В самом деле, если всякий ум неделим, то и заключенное в нем множество объединено мыслительной неделимостью, и все [формы], будучи в одном [уме], не имеющем частей, объединяются друг с другом; и все проникает все. С другой стороны, если все мыслительные формы лишены материи и бестелесны, то они не слиты одна с другой и [пребывают] раздельно. Каждая форма, оберегая свою собственную чистоту, остается тем, что она есть.
177. Всякий ум есть полнота форм, но один охватывает более всеобщие, другой более частные формы, причем более высокие умы тем более общи, чем более частны последующие за ними; а более низкие умы тем более частны, чем более общи предшествующие им.
180. Всякий ум, хотя и не состоит из частей, есть целое, находится в единении с другими и отличен от них. Но ум, не допускающий причастности себе, есть просто целое как содержащий в себе все части в целостности; каждый же из частных [умов] содержит целое как целое в частях. И таким образом, все [в уме] существует частно.
IV [ДУША]
182. Всякому   божественному  уму,   допускающему причастность себе, причастны божественные души. 184.  Всякая душа или божественна,  или подвер^
572

жена изменению из ума в не-ум, или занимает среднее между ними место, и хотя наделена умом, но ниже божественных душ.
185. Все божественные души суть боги в качестве душ; а все души, причастные мыслительному уму, всегда суть спутники богов: все души, подверженные изменениям, суть временные спутники богов.
В самом деле, если первые имеют божественный свет, озаряющий свыше, вторые же всегда мыслят, а третьи достигают этого совершенства [только] иногда, то первые существуют во множестве душ аналогично богам; вторые всегда связаны с богами, постоянно действуя сообразно с умом, и зависят от божественных душ, находясь с ними в таком же отношении, как мыслительное с божественным; третьи [лишь] иногда мыслят и следуют богам, не будучи в состоянии всегда одним и тем же образом быть причастны уму и соединяться с божественными душами, поскольку то, что [только] иногда причастно уму, никаким образом не может вечно соединяться с богами.
186. Всякая душа есть бестелесная сущность и отделима от тела.
В самом деле, если она познает самое себя, а все познающее себя возвращается к самому себе, возвращающееся же к самому себе не есть ни тело (ибо никакое тело не может, возвращаться к самому себе), ни неотделимо от тела (ибо и неотделимое от тела по своей природе не может возвращаться к самому себе, так как в этом случае оно отделилось бы от тела), то, следовательно, всякая душа не есть телесная сущность и не неотделима от тела. А то, что она познает самое себя, ясно. Ведь если она познает то, что выше ее, то тем более она по природе может познавать и самое себя, познавая себя на основе предшествующих ей причин.
187. Всякая душа непреходяща и неуничтожима.
188. Всякая душа есть и жизнь, и живое.
В самом деле, в чем присутствует душа, то по необходимости живет. А то, что лишается души, тотчас же становится безжизненным... Душе причастно то, в чем она присутствует; и причастное душе называется одушевленным. Поэтому душа или дает жизнь
573

одушевленному (или есть жизнь), или [есть] только живое, или и то и другое вместе — жизнь и живое. Но если бы она была только живым и уже не жизнью, то она состояла бы из жизни и не-жизни. Следовательно, она не познавала бы себя и не возвращалась бы к самой себе, поскольку познание есть жизнь.
189. Всякая душа жива от самой себя.
190. Всякая душа занимает среднее место между неделимым и тем, что делимо в телах.
191. Всякая душа, допускающая причастность себе, имеет, с одной стороны, вечную сущность, а с другой — временную активность.
193. Всякая душа получает существование непосредственно от ума.
В самом деле, если она имеет неизменную и вечную сущность, то она эманирует из неподвижной причины, так как все эманирующее от движущейся причины сущностно изменяется.
194. Всякая душа имеет все формы, которые ум имеет первично.
В самом деле, если она эманирует из ума и ум дает ей существование, а ум, будучи неподвижным, самим своим бытием производит все, то и возникающей из него душе он должен давать сущностные соотношения всего находящегося в нем.
195. Всякая душа есть все вещи: чувственные — в виде образца, умопостигаемые — в виде образа.
197. Всякая душа есть сущность жизненная и познавательная, жизнь сущностная и познавательная и познание как сущность и жизнь, и в то же время заключает в себе все — сущностное, жизненное и познавательное, причем все — во всем и каждое — отдельно.
198. Все, что причастно времени, но движется постоянно, измеряется кругооборотами... В самом деле, движение есть некое изменение из одного в другое. Сущее же ограничено множествами и величинами. А при таком ограничении нет перехода по бесконечной прямой и постоянно движущееся не может переходить, оставаясь в своих пределах.
200. Всякий кругооборот души измеряется временем; однако если кругооборот других душ, кроме пер-
574

вичной], измеряется определенным временем, то кругооборот первичной души, измеряемой временем, измеряется всем временем.
201. Все божественные души имеют троякую активность: одни — как души, другие — как восприяв-шие божественный ум и третьи — как зависимые от богов. При этом, с одной стороны, они осуществляют провидение для Вселенной как боги; с другой же — всё познают благодаря мыслительной жизни и, с третьей — движут тела благодаря своему самодвижному наличному бытию.
202. Все души, которые суть спутники богов и всегда следуют за богами, более скудны, чем божественные души, но более обильны, чем частные.
203. Из всего множества душ одни души божественны, будучи по потенции значительнее остальных и ограничены числом; души же, всегда следующие за ними, и по потенции, и по числу занимают средний разряд среди всех душ. Частные души в своей эманации по потенции более скудны, чем другие, но числом больше.
204. Всякая божественная душа властвует над многими душами, всегда следующими богам, и над еще большим количеством душ, которые допускают. этот разряд [только] иногда.
206. Всякая частная душа может снизойти в становление в беспредельное и подняться от становления к сущему.
В самом деле, если она иногда следует богам, а иногда отпадает от возвышения к божеству и становится причастной уму и не-уму, то ясно, что она попеременно то находится в становлении, то пребывает среди богов. Действительно, пребывая беспредельное время среди богов, она в свою очередь не может оставаться все последующее время в телах, поскольку то, что не имеет временного начала, никогда не может иметь и конца, и не имеющее никакого конца по необходимости не имеет и никакого начала. Следовательно, остается [сказать], что каждая [душа] имеет кругообороты восхождения от становления и нисхождения в
становление и что это не может прекратиться в течение
\
\                                                    575

[всего] беспредельного времени. Поэтому каждая частная душа может снизойти и подняться в беспредельное. И это претерпевание, происходящее со всеми душами, [никогда] не прекратится.
209. Носитель каждой частной души нисходит из-за присоединения [к ней] более материальных покровов и сдерживается [от распыления] душой через отнятие всего материального и восхождение к его собственной форме, аналогично [самой] душе, которая имеет [этот носитель].
210. Всякий носитель души сроден ей и всегда имеет ту же фигуру и величину; однако видим он большим или меньшим или различным по фигуре из-за прибавления или отнятия других тел.
211. Всякая частная душа, нисходя в становление, нисходит вся целиком, а не так, что часть ее пребывает вверху, а часть нисходит.

ной религии» (390 г.), «О свободной воле» (388—395 гг.). Для выявления теолого-философского мировоззрения Августина огромное значение имеет его знаменитая «Исповедь» (400 г., философским содержанием наиболее богаты ее последние три книги). Еще более важно в этом отношении его главное произведение — «О граде (или государстве) божьем» (413—426 гг.). Все эти, как и другие, произведения Августина, написанные на латинском языке, сыграли огромную роль в философском развитии средневековой Западной Европы, ибо они вплоть до XII—XIII вв. оставались здесь главным источником философской мудрости. Ниже мы публикуем (тематически подобранные) отрывки почти из всех названных произведений. Эти отрывки печатаются по русскому изданию: «Творения Блаженного Августина Епископа Иппонийского», части 1—8. Киев, 1901-1912.
[1. БОГ, ПРИРОДА, ЧЕЛОВЕК, ВЕЧНОСТЬ И ВРЕМЯ]
Боже, который не восхотел, чтобы истину знал кто-либо, кроме чистых. Боже, отец истины, отец мудрости, отец истины и высшей жизни, отец блаженства, отец добра и красоты, отец умственного света, отец пробуждения и просвещения нашего, отец залога, побуждающего нас возвратиться к тебе.
Тебя призываю, бог-истина, в котором, от которого и чрез которого истинно все, что истинно. Бог-мудрость, в котором, от которого и чрез которого мудрствует все, что мудрствует... Бог — умный свет, в котором, от которого и чрез которого разумно сияет все, что сияет разумом (Монологи 1,1).
И человек, эта малейшая часть создания твоего... столь маловажное звено в творении твоем, дерзает воспевать тебе хвалу. Но ты сам возбуждаешь его к тому, чтобы он находил блаженство в прославлении тебя; ибо ты создал нас для себя, и душа наша дотоле томится, не находя себе покоя, доколе не успокоится в тебе (Исповедь 1,1).
Да! Меня не было бы, боже мой; я вовсе не существовал бы, если бы ты не был во мне, или, точнее, я не существовал бы, если бы не был в тебе, из которого все, в котором все (Исповедь I, 2).
Господи боже мой! Хочу начать с того, чего я не знаю и не постигаю, откуда я пришел сюда, в эту
582

смертную жизнь или жизненную смерть, откуда, говорю, пришел я сюда. И меня, пришельца, восприяло сострадательное милосердие твое... Не мать моя, не кормилицы мои питали меня сосцами своими, но ты чрез них подавал мне, младенцу, пищу детскую, по закону природы, тобою ей предначертанному, и по богатству щедрот твоих, которыми ты облагодетельствовал все твари по мере их потребностей (Исповедь I, 6).
Так как главное условие взаимного союза во всяком государстве состоит в повиновении царям и вообще высшей власти, то во сколько более должны мы повиноваться во всем богу, царю небесному, господствующему над всею Вселенною и правящему ею как делом рук своих, служа ему с благоговением и все повеления его исполняя беспрекословно? И как между властями и начальствами в обществах человеческих низшие повинуются высшим и высшие предпочитаются низшим, так и бог превыше всех и все должно покоряться ему (Исповедь III, 8).
Я мысленно обратил взор свой и на другие предметы, которые ниже тебя, и увидел, что о них нельзя сказать ни того, что они существуют, ни того, что они не существуют: существуют потому, что получили свое бытие от тебя; не существуют потому, что они не то, что ты. Ибо то только действительно существует, что пребывает неизменно (Исповедь VII, 11).
Вначале сотвори бог небо и землю (Быт. 1,1). Как же ты сотворил их? И какие средства, какие приготовления, какой механизм употребил ты для этого громадного дела? Конечно, ты действовал не как человек-художник, который образует какую-нибудь вещь из вещи же (тело из тела) по своему разумению, имея возможность дать ей такую форму, какую указывают ему соображения его ума. Откуда же душа этого художника могла получить такую способность, как не от тебя, сотворившего ее? Притом он дает форму материи уже существующей, чтобы произвесть из ней другую вещь по своему усмотрению; для сего он употребляет то землю, то камень, то дерево, то золото и другие тому подобные предметы. Откуда же и эти предметы
584

получили бы свое бытие, если бы ты не сотворил их? Этот художник-человек всем обязан тебе: ты устроил его тело так, что оно посредством разных членов совершает разные действия, а чтобы эти члены были способны к деятельности, ты вдунул в телесный состав его душу живую (Быт. 11,7), которая движет и управляет ими; ты доставил ему и материал для художественных работ; ты даровал ему и способность ума, чтобы постигать тайны искусства и наперед обнимать мыслию то, что предполагает он произвесть; ты же наделил его и телесными чувствами, которые служат ему проводником между телесною и духовною его природою, так что мир телесный и мир духовный находятся у него при посредстве этих чувств в общении... Но как ты творишь все это? Как сотворил ты, всемогущий боже, небо и землю? Конечно, не на небе и не на земле творил ты небо и землю; ни в воздушных странах, ни во глубинах морских, потому что и воздух, и вода принадлежат к небу и земле; не могло это совершиться нигде и в целом мире, чтобы мир творился в мире, потому что мира не было до сотворения его и он никак не мог быть поприщем своего творения (quia поп erat ubi fieret ante-quam fieret). He было ли у тебя под руками какой-нибудь материи, из которой мог ты сотворить небо и землю? Но откуда взялась бы эта материя, не созданная тобою, а между тем послужившая материалом для твоего творчества? Допущением такой материи неизбежно ограничивалось бы твое всемогущество... До творения твоего ничего не было, кроме тебя, и... все существующее зависит от твоего бытия (Исповедь XI, 5).
Итак, не слишком ли уже заняты древностью своего происхождения те, которые говорят нам: Что же делал бог до сотворения им неба и земли? Если он оставался в праздности и совершенном покое, то почему не остался в таком же состоянии и навсегда? Если же в боге произошло новое какое-либо движение и новое произволение создать то, чего прежде не творил, то как согласить с непреложною его вечностью появление этой воли, которой до того времени в нем не было? Воля божия присуща богу и предваряет всякое творение;
585

никакого творения не могло бы быть, если бы.не предшествовала воля творца. Воля божия принадлежит к самой сущности (substantia) божественной (Исповедь XI, 10).
И кто может поставить себя хотя на минуту в такое состояние, чтобы проникнуться всеобъемлющею светлостью этой неизменяющейся вечности (semper stan-tis aeternitatis) и сравнить ее с временами, не имеющими никакого постоянства (cum temporibus nunquam stantibus), коих отблеск есть не что иное, как перемежающееся и непрестанно изменяющееся мерцание, а затем видеть, какое бесконечное различие между временем и вечностью? Продолжительность времени не иначе составляется, как из преемственной последовательности различных мгновений, которые не могут проходить совместно; в вечности же, напротив, нет подобного прохождения, а все сосредоточивается в настоящем как бы налицо, тогда как никакое время в целом его составе нельзя назвать настоящим. Все прошедшее наше слагается из будущего, и все будущее наше зависит от прошедшего; все же прошедшее и все будущее творится из настоящего, всегда сущего, для которого нет ни прошедшего, ни будущего, что мы называем вечностью. И кто в состоянии уразуметь и истолковать как вечность (aeternitas), неизменно пребывающая в настоящем (starts), для которой нет ни будущего, ни прошедшего (пес futura, пес praeterita), творит между тем времена и будущие, и прошедшие? Неужели мое перо или мой язык в силах слабым словом разрешить эту великую задачу? (Исповедь XI, 11).
Что обыкновеннее бывает у нас предметом разговора, как не время? И мы, конечно, понимаем, когда говорим о нем или слышим от других. Что же такое, еще раз повторяю, что такое время? Пока никто меня о том не спрашивает, я понимаю, нисколько не затрудняясь; но, как скоро хочу дать ответ об этом, я становлюсь совершенно в тупик. Между тем вполне сознаю, что если бы ничего не приходило, то не было бы прошедшего, и если бы ничего не проходило, то не было бы будущего, и если бы ничего не было действительно существующего, то не было бы и настоящего времени. Но
586

в чем состоит сущность первых двух времен, т. е. прошедшего и будущего, когда и прошедшего уже нет, и будущего еще нет? Что же касается до настоящего, то, если бы оно всегда оставалось настоящим и никогда не переходило из будущего в прошедшее, тогда оно не было бы временем, а вечностью. А если настоящее остается действительным временем при том только условии, что через него переходит будущее в прошедшее, то как мы можем приписать ему действительную сущность, основывая ее на том, чего нет? Разве в том только отношении, что оно постоянно стремится к небытию, каждое мгновение переставая существовать (Исповедь XI, 14).
Можно измерять время только текущее (cum prae-terit), а прошедшее, равно как и будущее, которых нет в действительности, не могут подлежать нашему наблюдению и измерению (Исповедь XI, 16).
Говоря все это о времени, я ничего не утверждаю, а только доискиваюсь истины и пытаюсь узнать ее. Руководи же мною, отец мой, господи мой и боже мой, и будь путеводною звездою рабу твоему... Не скажут ли мне, что и эти времена, прошедшее и будущее, так же существуют; только одно из них (будущее), переходя в настоящее, приходит непостижимо для нас откуда-то (ex aliquo procedit occulto), а другое (прошедшее), переходя из настоящего в свое прошедшее, отходит непостижимо для нас куда-то (in aliquid recedit occultum), подобно морским приливам и отливам? И в самом деле, как могли, например, пророки, которые предсказывали будущее, видеть это будущее, если бы оно не существовало? Ибо того, что не существует, и видеть нельзя... Итак, надобно полагать, что и прошедшее, и будущее время также существуют, хотя непостижимым для нас образом (Исповедь XI, 17).
Теперь ясно становится для меня, что ни будущего, ни прошедшего не существует и что неточно выражаются о трех временах, когда говорят: прошедшее, настоящее и будущее; а было бы точнее, кажется, выражаться так: настоящее прошедшего, настоящее будущего. Только в душе нашей есть соответствующие тому три формы восприятия, а не где-нибудь инде (т. е. не в
587

предметной действительности). Так, для настоящего прошедших предметов есть у нас память или воспоминание (memoria); для настоящего настоящих предметов есть у нас взгляд, воззрение, созерцание (intuitus), а для настоящего будущих предметов есть у нас чаяние, упование, надежда (exspectatio). Говоря таким образом, я не затрудняюсь в понимании тройственности времени, оно становится тогда для меня ясным, и я признаю его тройственность (Исповедь XI, 20).
Пусть не говорят мне, что время есть не что иное, как движение тел небесных. Ибо когда и Иисус Навин остановил солнце при помощи божией, чтобы довершить победу над врагами, то солнце прекратило свое движение; время же не прекращало своего течения, потому что эта брань была довершена именно в продолжение того времени, которого недоставало в этот день, но которое необходимо было для окончания битвы (Иис. Нав. X, 12—14). Теперь я вижу, что время есть действительно какое-то протяжение (Исповедь XI, 23).
Относительно этого вопроса', впрочем, между нами и этими превосходнейшими философами (платониками) существует полное согласие. Они допускали и в своих оставленных нам сочинениях различным образом развивали мысль, что эти бессмертные и блаженные существа блаженны оттуда же, откуда делаемся блаженными и мы, — от некоего отражения умного света, который для них есть бог и нечто иное, чем они, — света, которым они просвещаются так, что сияют сами, и через общение с которым являются совершенными и блаженными. Плотин, выясняя мысль Платона, часто утверждает, что та душа, которую они считают душою мира, блаженна оттуда же, откуда и наша, что есть некоторый отличный от нее свет, которым она создана и которым, духовно озаряемая, она духовно сияет. Подобие этому бестелесному он указывает в самых видимых и великих небесных светилах: свет представляет собою как бы солнце, а душа — как бы луну. Ибо луна, как они полагают, светится светом, отраженным от солнца. Итак, этот великий платоник [Плотин] говорит, что душа разумная (или, как следует лучше ее назвать,
588

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

По родам же физику делят на три учения о мироздании
Форма лошади имеет бытие в различных частях материи

Учитель
Материя