Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
В виду этой проблемной ситуации мне представляется уместным переход к последовательному критицизму, который жертвует исходным пунктом трилеммы Мюнхгаузена — принципом достаточного обоснования — и для решения проблемы познания делает ставку на принцип критической проверки, стало быть, следует решению, предложенному Карлом Поппером [3]. Согласно ему, рациональность возможна даже и тогда, когда не существует никаких обоснований в классическом смысле, а тем самым и никакой объективной достоверности. Эта точка зрения относится не только к области познания, — а именно: ко всем наукам, включая математику [4], — но и к всеобщей человеческой практике, к решениям всевозможных проблем, — ибо у нас нет оснований ожидать большую достоверность в других областях, впрочем, даже тесно связанных с познанием. Анализ проблемы применения самого принципа критической проверки встречается впервые у В. В. Бартли, который смог показать, что последовательный критицизм возможен в этом смысле, стало быть, возможна рациональная точка зрения, не подкрепляемая больше аргументом tu quoque* [5], так что, как представляется, не существует больше никакого рационального алиби в защиту иррационализма. 3 Данное решение сближается с так называемым академическим сомнением, однако название, которое, как мне кажется, было приемлемо в рамках классической традиции, применительно к сегодняшней проблемной ситуации вводит в заблуждение. Потому я буду говорить о скептицизме лишь тогда, когда предлагается решение, схожее с пирроновым сомнением. 4 Уже Бертран Рассел, как известно, был вынужден отказаться от надежды найти в области математики абсолютную достоверность. — См.: Russel В. Philosophie. Die Entwicklung meines Denkens, Munchen 1973, S. 36, 215 ff., 220 f. [Имеется русский перевод отдельных глав этой книги. См.: Рассел Б. Мое философское развитие (главы 5,7) // Аналитическая философия. Избранные тексты. М.: Изд-во МГУ, 1993. С. 11-28.] — Его философские идеи были, как отмечает Алан Вуд, а. а. О., S. 273 — «побочным продуктом поиска достоверности, завершающегося каждый раз неудачей». «Хотя потребность в достоверном факте, — говорит он далее, — и естественна для человека, но все же она есть его умственный недостаток». — Russell Philosophy for Laymen, // Unpopular Essays, London, 1950, S. 42. 206 Теперь обратимся к возражениям, выдвинутым мною в моей аргументации против классической идеи обоснования и в защиту последовательного критицизма. Они поступили со стороны всех философских направлений. В новом издании своей первой книги, посвященной научно-теоретическим вопросам [6], Виктор Крафт, философским работам которого я многим обязан, характеризует мою аргументацию в пользу невозможности обоснования как «обоснование» с целью подчеркнуть, что моя критика требования обоснования не является столь всерьез пошлой, как это кажется. Другие критики также определили мои рассуждения как «усилия по обоснованию» [7] или даже упрекнули меня в том, что я не удержался от искушения превратить саму критику в архимедову опорную точку моего мышления [8]. В то время как возражению Крафта можно противопоставить указание на то, что его формулировка может быть принята только, если уяснить себе, что слово «обоснование» используется в данном случае, во-первых, в предпочитаемом мною классическом смысле и, во-вторых, в широком смысле, охватывающем любую аргументацию; другие же критики, как представляется, намерены с помощью таких формулировок вскрыть подлинное противоречие. Уже Герхард Ебелинг пытался мне доказать, что «обнаруженная мною апория идеи обоснования» выполняет фактически «функцию обоснования» критического рационализма [9] и что я сам, несмотря на мой отказ от теорий эпистемологической очевидности, вынужден прибегать снова и снова к очевидности. В другом месте я уже подробно останавливался на этой критике [10] и поэтому ограничусь здесь указанием на то, что моя * Tuo quoque (лат.) — один за другим. — Прим. пер. 6 Kraft Victor. Die Grundformen der wissenschaftlichen Methode, 2. Neubearbeitete Auflage, Wien 1972, S. 11 ff. 9 Ebeling Gerhard. Kritischer Rationalismus? Tubingen 1973, S. 21 ff.
207 аргументация против классической идеи обоснования и в защиту очерченного выше критицизма, безусловно, никак не может быть обоснованием в классическом смысле. Вот почему критицизм сам понимается как философская гипотеза, открытая для критической аргументации и не может требовать для себя никакой достоверности. Лишь поэтому у меня есть основание заняться всерьез попытками опровержения [11]. Альберт Келлер, который в этой связи говорит о «неизбежности идеи обоснования» [12], тоже характеризует мою аргументацию в пользу определенной позиции как попытку обоснования. При этом он забывает, что употребляет слово «обоснование» в другом, нежели я, смысле, к тому же, я ведь не питаю никаких иллюзий, что мои аргументы гарантировали бы истинность соответствующих тезисов. Кроме того, он упрекает меня в произвольном ограничении возможностей обоснования. А именно: существует, как он полагает, возможность обоснования положений посредством восприятия или проницательности. Но в таком случае подобного рода «факты» не нуждаются больше в обосновании в смысле оправдания истины. В силу этого восприятия и проницательность будут теперь рассматриваться с полным правом, как это обычно бывает, в качестве когнитивных усилий, направленных на постижение объектных взаимосвязей [13]. Поэтому теория познания, которая хотела бы с самого начала исключить вопрос об истинности таких усилий, кажется мне безнадежно неадекватной. Аналогичным представляется и другое возражение, что критический рационализм не способен к критике, потому что он не располагает критериями, не позволяет осуществлять критическое сравнение. При этом Келлер напрасно полагает, что подобные критерии нельзя пересматривать. Но это не так. Научно-теоретическая дискуссия,
11 Аргументом очевидности оперирует, между прочим, и Карл-Отто Апель в своей критике критического рационализма. См. его статью: Das Problem der (philosophischen) Letztbegrundung im Lichte einer transzendentalen Sprachpragmatik // Sprache und Erkenntnis. См. ниже примечание 13. Мою критику Апеля см. в работе: Transzendentale Traumereien. Karl-Otto Apels Sprachspiele und sein hermeneutischer Gott, Hamburg 1975, S. 100 ff. — Ханс Кюнг, который хотел бы преодолеть мой «иррационально фундированный критический рационализм» путем перехода к подлинной «критической рациональности» и этим одновременно защитить рационально ответственную веру в бога, также полагает, что нашел путь, позволяющий ему избежать трилеммы Мюнхгаузена; об этом см. его книгу: Existiert Gott? Antwort auf die Gottesfrage der Neuzeit, Munchen/Zurich 1978, S. 496 ff, и далее. Но его апелляция к так называемой «внутренней рациональности» есть фактически возврат к классическому рационализму; об этом и остальных частях аргументации Кюнга см. мою книгу: Das Elend der Theologie. Kritische Auseinandersetzung mit Hans Kung, Hamburg 1979. 12 См.: Keller Albert. Kritischer Rationalismus — eine Frage an die Theologie? // Theologie der Gegenwart, 17, 1974, S. 87-95; а также его статью "Albert" // Karl-Heinz Weger (Hgb.) Religionskritik von der Aufklarung bis zur Gegenwart, Freiburg 1979, S. 22—24. 13 Об этом см. мою статью: Erkenntnis, Sprache und Wirklichkeit. Der kritische Realismus und das Problem der Erkenntnis // Bernulf Kanitscheider (Hgb.) Sprache und Erkenntnis. Festschrift fur Gerhard Frey, Innsbruck 1976. Эта статья опубликована также в сборнике: Kritische Vernunft und menschliche Praxis, Stuttgart 1977, S. 112 ff.
208 напротив, показывает, что вполне можно обходиться гипотетическими критериями [14]. Другое его возражение, заключающееся в том, что моя концепция обладает иммунитетом от критики, поскольку она ничего определенного не утверждает и потому может постоянно избегать нападок, «ссылаясь на временность собственного утверждения» [15] содержит странный тезис о том, что то или иное утверждение нельзя серьезно обсуждать, так как оно является неопределенным. Тем самым исключалось бы также и обсуждение научных гипотез. Аналогичными оказываются, по сути, и возражения Роберта Шпаемана [16], который, между прочим, придерживается странного представления, что можно иметь твердые убеждения только тогда, когда не готовы подвергнуть соответствующие взгляды критической проверке. Поскольку он пренебрегает моей критикой мышления по схеме: цель — средство и другими аргументами, выдвинутыми в рамках этической проблематики, то у него, вдобавок, создается впечатление, что кто отстаивает рациональное решение проблемы поведения, должен тем самым отодвинуть в сторону этические проблемы и, например, сводить вопрос о допустимости пытки к вопросу о самой целесообразности. Его анализ проблемы достоверности страдает теми же самыми недостатками, которые я в свое время вскрыл уже у Ебелинга и Апеля. Приведенный им самим пример показывает, что субъективная достоверность не несет в себе никакой гарантии истины. Другие мои критики сами неявно допускают в своей аргументации подвергаемый мною критике принцип обоснования и стремятся вывести из этого критику моей точки зрения. Так, в рамках своего обстоятельного анализа моих взглядов [17], ссылаясь на мое методологическое использование принципа непротиворечивости, Генри Лауенер констатирует, что такой основополагающий принцип нуждается в оправдании, так как с исключением этого закона устранялся бы и отстаиваемый мною метод. Но сам факт того, что я допускаю данный принцип, никоим образом еще не означает, что он нуждается в оправдании в классическом смысле. Едва ли также осознается, как должно выглядеть такое обоснование и как оно создается опытом, который мог бы избежать выявленной мною трилеммы. Я рад, что могу поставить эти вопросы перед приверженцами классического рационализма, которые, конечно, вынуждены отвечать на них в рамках своих притязаний. К этой проблеме я еще вернусь в связи с обсуждением вопроса о месте логики в критицизме. Альберт Х. Трактат о критическом разуме истории науки и философии 7 познания |
|
|
|
|
