<<<     ΛΛΛ     >>>   

Процесс познания экзистенциалисты толкуют как созерцание. Это связано с тем, что они критикуют традиционное представление о познании как отношении субъекта и объекта. Экзистенциалисты характеризуют такой метод познания как рационалистический и противопоставляют ему феноменологический, который рассматривает познание как непосредст-
375
венное интуитивное постижение явлений. Поскольку бытие может быть постигнуто только через самое себя, познаваемое и познающее в их целостности должны совпадать.
Хайдеггер говорил, что не следует расчленять единое «бытие-в-мире» на субъект и объект, бытие - это не что-то внешнее и независимое от нашего сознания, а структура самого нашего сознания. В таком случае познание становится не раскрытием закономерности развития объекта, а иррациональным созерцанием состояний собственной и чужой экзистенции. При таком понимании познания существенно меняется и содержание понятия истины, она оказывается онтологизированной, включенной в проблему бытия. Истина выступает как Откровение, в котором человек осознает себя, субъективное убеждение отождествляется с истиной: «следует искать не всеобщую истину, а истину для меня», «субъективность есть истина», - говорил Кьеркегор. Подлинное знание - это то, что знаю я один, - учил Ницше.
Как ни странно, для экзистенциалистов истина - это не гносеологическая категория, а категория нравственного анализа. Истина - не отношение мысли к действительности; сама действительность возникает для человека лишь там, где он становится субъективно правдивым и открытым, как в отношении себя, так и в отношении других людей, с которыми он контактирует. Противоположностью истине является обманчивая видимость, под которой они разумеют мир молвы, слухов, сплетен, двусмысленности; путь к истине лежит через их устранение.
По мнению экзистенциалистов, истину нужно связывать с экзистенциалистским опытом, а не с разумом человека. Они поставили цель предохранить его от «интеллектуального запутывания», защитить человека от софистики логических спекуляций. Экзистенциализм считает рассудок непригодным инструментом исследования для истины и полагает, что процесс познания имеет ценность лишь тогда, когда познание рассматривается как естественный образ действий личности и сводится к непосредственному постижению целей человеческого действия.
Экзистенциалисты принижают познавательное значение логических форм и категорий и выдвигают основными источниками знания не чувственные данные, дающие образы внешнего мира, а такие негативные эмоции, как страх, отчаяние и т. д. Человек, по их мнению, не мыслит абстрактно, системно.
376
Экзистенциалистское мышление предполагает непременно физически-духовного человека целиком, со всеми его чувствами, желаниями, опасениями, надеждами и заботами - только тогда человеку открывается истина. А мышлению сопутствует безнадежная неразрешимость противоречий.
Сартр считал, что природа не поддается познанию, а постигается лишь условно, она отдана на откуп «позитивистскому разуму» естественных наук, который лишь внешне упорядочивает иррациональный хаос природных явлений. Ясперс называл окружающие предметы таинственными знаками, «шифром», ключ к прочтению которого находится в экзистенции, а не в мышлении. Но «существование» непознаваемо, иррационально, философское мышление направлено на тайну. «Философия требует иного мышления, мышления, которое в знании обнаруживает меня, меня побуждает, ведет ко мне самому, изменяет меня».1
H.A. Бердяев и К. Ясперс считали, что внутренний мир непостижим с помощью средств научного исследования, он открывается только философии. Ясперс ставил философию выше науки, так как она является осмыслением экзистенции; всякая попытка сведения философии к знанию о предметах ведет к исключению из философии собственно философского содержания, т. е. личностно-мировоззренческой проблематики. С точки зрения Ясперса, и философия, и человеческая сущность - это пребывание в пути. Как философия незавершаема и неисчерпаема, так и человеческая сущность всегда в становлении. Ясперс не приемлет такого понимания философских вопросов, которые толкуются как решенные для всех и навсегда.
Философия, как осмысление собственного бытия, не может быть получена извне или заимствована у других. Философствование обязательно для человека, если он хочет быть человеком, так как философствование при всех обстоятельствах есть борьба за собственную внутреннюю независимость. Философ возвышается над повседневностью социального мира, отказывается от многих каждодневных потребностей, ведет аскетический образ жизни, не принимает участия в государственной деятельности, в политике, властвует над своими мыслями. По Ясперсу, сущность философии - поиск истины; философия всегда есть процесс, задача которого - найти индивидуальность, постичь смысл жизни индивида; философия и бытие неразделимы.
1 К. Jaspers. Existenzphilosophta Berlin, 1964, s. 10.
377
Философствование, как переживание человеком собственной жизни, не застраховано от ошибок, поэтому оно всегда носит критический характер. Ясперсу чужда общезначимая, тоталитарная философия. Претензия на общезначимость -привилегия научной, а не философской истины, если же философия не ищет истину, она утрачивает самое себя.
Наука и философия как определенные формы сознания противоположны, взаимоисключают друг друга. Наука, по мнению экзистенциалистов, абстрагируется от индивидуальности жизни и от способа переживания ее, она ищет всеобщее. Объекты науки познаваемы, хотя никогда фактически не бывают познанными до конца. Философия же находится вне познания. Она представляет собой расшифровку мира, экзистенции и трансценденции путем переживания, а не познания.
Отличие науки от философии состоит в том, что наука учит нас ориентироваться в мире, а философия обучает коммуникации, дает возможность разобраться в пограничных ситуациях. В философии невозможно отделить человека от философского мышления, а в науке исследователь и содержание познания отделены друг от друга. Наконец, научное познание прогрессирует, говорит Ясперс, а в философии прогресс не имеет места; философия иррациональна, а наука - сфера рационального.
Хайдеггер разграничивал науку и философию, он считал, что дело науки - объяснять ту или иную сферу сущего, давать технические и прикладные знания, а философия не имеет к этому отношения, она не имеет никакого предмета, она -«вопрошающее» мышление, ориентирующее нас в сфере бытия. Научное и философское мышление - это разные «стили» мышления. Научное мышление - это не мышление как таковое, а только форма использования последнего. Хайдеггер не скрывает своего негативного отношения к действительности, характеризуемой как «индустриальное и управляемое общество», как век «науки и техники», которая становится единственной силой, определяющей способы раскрытия мира. Он огорчен тем, что все области бытия, все элементы культуры, искусство, политика, религия - как бы изнутри завоеваны наукой и техникой. Человек испытывает страдания из-за того, что общество становится научно-техническим, поскольку это ведет к появлению «массового общества» и «массового человека». В машинизированном будущем, полагал философ, где техника будет доведена до совершенства, исчезнут свобода и индивидуальность.
378
Ясперс заявлял, что отличительной чертой нашей эпохи является стремление в целях самоуспокоения уйти от осмысления опасности, что только еще сильнее усугубляет эту опасность. Безграничное доверие к науке приводит к губительным последствиям. Человечество должно знать об угрозе тотального уничтожения созданной атомной бомбой, ибо только это знание может предотвратить катастрофу. Работа Ясперса 50-х годов «Атомная война и будущее человечества» принесла ему большую известность. В ней он заявил, что человечеству угрожает как смерть от атомной бомбы, так и утрата свободы. Н.А. Бердяев также сознавал, что бесконтрольный научно-технический и материальный прогресс ведет к нравственному упадку, кризису духовной культуры.
В толковании положения личности в обществе, испытывающем влияние такого феномена, как НТР, у экзистенциалистов много верных наблюдений. Нельзя сбрасывать со счетов их гуманистического предостережения, обращенного к человеку и человечеству, о том, что нельзя не контролировать развитие науки и техники, нельзя не ставить в центр внимания потребности человека, его духовно-нравственные цели и ценности.
Вместе с тем экзистенциализм поставил перед собой задачу тотальной критики сциентизма1, борьбы с научным миропониманием, с объективностью познания. Для экзистенциалистов наука - это нашествие, угрожающее миру. Ясперс говорил, что «научное познание частно, оно направлено на конкретные обстоятельства, а не на само бытие».2
Противопоставляя свою философию науке, утверждая, что наука не может быть философской, а философия научной, экзистенциалисты отрицают мировоззренческую и культурно-гуманитарную функцию науки. Они заявляют, что наука теоретически несостоятельна и практически ведет к разрушению первоначального «единства» человека и мира, а тем самым разрушает индивидуальную целостность, ведет к гибели личности. Она превратилась в массовое производство, осуществляемое на отдельным человеком, а санкционированными государством организациями, «институтами», господствующими
1 Сциентизм - (от лат. scienta - знание, наука). Переоценка роли науки, представление о ней как наивысшей культурной ценности и достаточном условии ориентации человека в мире. Идеалом сциентизма являются результаты и методы естественнонаучного познания.
2 К. Jaspers. Die Idee Uniwersitat. Berlin, 1946, s. 18.
379
над индивидами и не нуждающимися в личности. Коллективность науки ведет к тому, что индивид теряет свое личное место в ней. Человек превращается в техника, подчиняющего всю свою деятельность технической стороне дела.
Экзистенциалисты говорят об «отчужденном» характере науки, так как сущность ее - в «принудительном» знании. А «принудительное» знание - это не «подлинное» знание, так как оно общо, совместно; они противопоставляют человеческое существование безличному разуму науки. Здесь ярко видно, как искаженно экзистенциалисты понимают природу истины и организацию науки. Они не хотят рассматривать науку как вид массовой деятельности и специфическую отрасль общественного труда.

Социальные взгляды экзистенциалистов

История, говорит Хайдеггер, есть то, что она значит для меня, неповторимого и обреченного на смерть индивидуума. Смысл истории открывается человеку в «решающее мгновение» жизни.
История не есть что-то связанное и целое, в ней нет преемственности, она бессмысленна. Как говорил испанский экзистенциалист Ортега-и-Гассет, в истории циклически повторяются периоды процветания и кризиса культуры. Ясперс же считал, что поскольку происхождение и цель истории заложены в Божестве, то «история есть движение человека к свободе через воспитание веры», что исторические процессы представляют собой реализацию возможностей придающих истории смысл, но этот смысл не имеет объективного выражения. История есть только история человека и вопрос о смысле истории есть вопрос о смысле человека.
В подходе к общественным явлениям у экзистенциалистов четко выявляется специфический эмпиризм, подмена законов общественного развития непосредственным описанием проявлений индивидуального существования, так как исходной «клеточкой» общества является индивид. Сознание и поведение индивида распадается на ряд однократных, не связанных друг с другом раздробленных актов.
Реальную диалектику общества Сартр увязывает с индивидуальным опытом человека, непосредственно переживающего ход исторического процесса. И хотя в «Критике диалектического разума» (1960) он уже рассматривает человеческую ре-
380
альность не как бытие-для-себя, сводящееся к самосознанию, а как живую практику индивида, говорит о фактичности как социальной материи, как социально-историческом бытии, -все же общество предстает у него как новый вариант робинзонады, поскольку общество - это деятельность изолированных индивидов. По его мнению, коллектив - это пассивное бытие человека, в нем индивид вынужден отказаться от авторства, свободы, самостоятельности, самовыражения. Свобода - только вне коллектива. Правда, он считал, что в группе ее член может осуществить свой проект, действуя не как «другой», а как он «сам». Характерный для экзистенциализма индивидуализм приводит к тому, что даже организованное общественное действие Сартр рассматривает как действие совокупности индивидов, внутренне остающихся разобщенными.
Сфера социального бытия описывается как сфера отчуждения свободы. Для экзистенциалистов общественные связи существуют лишь там, где можно зарегистрировать непосредственную «встречу» индивидуальных сознаний, межличностные контакты, осуществляемые с помощью речи. Хайдеггер рассматривал общественные связи как «совместное бытие», где нет свободы. Ясперс говорил о «коммуникациях» как средстве преодоления одиночества, поскольку самосознание не существует без другого самосознания, ибо в обществе человек немыслим без других людей. Коммуникация, по разъяснению Ясперса, есть борьба за существование. Люди вступают в общение именно как одиночки. «Я не мог стать самим собою, не вступив в коммуникацию и не будучи одиноким. При всяком снятии одиночества коммуникацией вырастает новое одиночество, без чего я перестал бы быть собою, как условием коммуникации. Я должен желать одиночества»,1 - писал Ясперс.
Итак, общественные отношения разделяют людей. Сартр толкует смысл бытия как конфликт. В своей работе «Бытие и ничто» он писал: «В то время, как я пытаюсь освободиться от хватки другого, другой стремится освободиться от моей; в то время, как я стремлюсь поработить другого, другой стремиться поработить меня... Последующее описание конкретного поведения должно поэтому рассматриваться в перспективе конфликта. Конфликт есть первоначальный смысл бытия для другого».2 Рассматривая сущность отношений между сознаниями как конфликт, Сартр и любовь толкует как отношения
1 К. Jaspers. Philosophie. Bd. II, s. 61.
2 J.P. Sartre. l'etre et le rien, p. 431.
381
между палачом и жертвой; а люди во всех своих взаимоотношениях обречены быть мучителями. Это антигуманистическая концепция, бьющая по самому же Сартру, назвавшему в одной из своих лекций экзистенциализм гуманизмом.
Сартр объяснял социальную борьбу, выводя ее из глубин самосознания, трактовал ее как конфликт самосознаний, утверждая тем самым вечность, универсальность антагонизмов. Кстати, социальные противоречия он объяснял недостатком предметов потребления, их «редкостью». Вечность антагонизмов обусловлена тем, что индивид стремится к «подлинному существованию», а поскольку он не может жить без коммуникаций, то совместная материальная и духовная деятельность людей обусловливает «неподлинное»- существование, поскольку каждый живет как другой, и это, по утверждению экзистенциалистов, лишает личность выразительности. Повседневный, обычный способ существования по принципу «как все», по общепринятым нормам, лишает индивида личной инициативы, авторства, свободы.
Общество, государство, общественные организации, законы, нравственные нормы характеризуются экзистенциалистами как ограничения свободы. Так, К. Ясперс считал одним из недостатков государства стремление к тоталитарности, а при тоталитаризме субъекты неотличимы друг от друга. Экзистенциалисты считают, что всякие общественные отношения по природе своей репрессивны, так как ущемляют свободу личности. Когда они критикуют эти организации, законы, ограничения, то их настроения неудовлетворенности находят отзвук в умах и сердцах недовольных и ждущих изменения в своем положении людей.
Экзистенциалисты критикуют также пассивно-созерцательное отношение к жизни, призывают к активности, выступают против возлагания надежд на «исторический разум», «прогресс». Например, Сартр писал, что для человека, впавшего в апатию, мир становится стерильным, бескачественным. Мужество и стойкость участников движения Сопротивления во Франции в годы второй мировой войны он противопоставлял «трусливому разуму» пассивных людей. Человек несет тяжесть мира на своих плечах, он ответственен за мир и за самого себя, как определенный способ бытия. Такого рода формулировки способствовали мобилизации повстанческой деятельности и наращиванию чувства ненависти против нацизма у участников Сопротивления.
382
Однако призыв к действию, хотя бы и без «надежды на успех», превращается у экзистенциалистов в проповедь бунта, саботажа, доведения внутренних побуждений до экстаза. Они пропагандируют бунт без повода, как средство противоборства с обществом, средство протеста личности, но этот протест принимает анархическую форму. Апологетика бунта без повода - это логическое развитие иррационализма, характерного для экзистенциализма. Критика некоторыми представителями экзистенциализма недостатков в западном обществе привлекала к этому течению немало представителей интеллигенции, способствовала размаху движения «новых левых». Но за этой критикой не стояла какая-либо положительная программа, ибо неустроенность, тревога и трудности, полагают экзистенциалисты, - это неизбежность, заложенная в самом существовании. Человек не может уйти от этого, не может избежать своего естества. Поэтому такая критика существующего положения в обществе оправдывала лишь «внешний» бунт, право на всеобщее нигилистическое отрицание и выливалась в активизм, рожденный отчаянием.
Игнорирование общества, исторического развития привело экзистенциализм к выводу, что личное действие не может быть мотивировано ни социальным интересом, ни политическими соображениями, поскольку социально-политическое для экзистенциалистов - это область «обстоятельств», а не внутренних побуждений, для них главное - это определить личное отношение к событию. Считая, например, что политика как личный мотив всегда есть «грязное дело», экзистенциалисты не могут решить вопрос о вине военных преступников, так как для них понятия социальной, политической и юридической вины не имеют смысла. Для них ответственность не имеет рационального критерия: если человек действовал «как все», если не было личного мотива, то это снимает ответственность с него, так как он пребывал в «неподлинном существовании». Такое существование представляет собой бегство от ответственности. В работе «Бытие и ничто» Сартр не отстаивает право на историческое осуждение фашизма, поскольку история, по его мнению, сама по себе абсурдна, и никто не может быть осужден от ее лица. Он говорит о личной расправе над приверженцами «нового порядка», поскольку они предали элементарные гуманистические убеждения, он говорит об их личной ответственности. В этом смысле человек, сотрудничающий с захватчиками, не имеет права на снисхождение. В
383
таком случае ответственность отождествляется со всеобщей виновностью, а тогда одинаковому наказанию подлежат противники войны и ее зачинщики.
Экзистенциалисты считают, что наша эпоха - эпоха «господства массы». Ортега-и-Гассет именует ее эпохой «восстания масс». Эта масса, организованная в группы, ликвидирует человека в человеке. Создается фикция равенства всех, говорят они, а люди лишь тогда уравниваются, когда никто не является самим собою. Все общественные институты, экономические и социальные структуры рассматриваются экзистенциалистами как никчемные. Ведь для них все, что не Я - это несвобода.
Абсолютизированная индивидуальная «свобода» ведет к аморализму, она служит теоретическим оправданием принципиальной беспринципности, хотя экзистенциалисты, поставив в центр своей философии человека, претенциозно заявляют об обновлении этических ценностей. Безграничный субъективизм в понимании свободы ведет к тому, что исчезает моральная мера свободы - ответственность перед обществом, есть лишь ответственность перед собой. Экзистенциалисты считают, что признание общих моральных норм означает вторжение в интересы индивида, ограничение его свободы. Сартр утверждает, что индивид в своем решении творит моральные ценности так же, как художник создает свое произведение. Французские экзистенциалисты много говорят о «внутренней вере и искренности» в поступках людей, но отрывают верность субъекта своим убеждениям от их объективного значения. Если человек совершил плохой поступок, но сделал это с чистыми побуждениями, искренно, то такой поступок перестает быть злом.
Проповедуя абстрактную свободу морального выбора и отрицая объективный критерий поступков, экзистенциалисты тем самым возводят в принцип моральную неустойчивость. В тот момент, когда человек выбрал свою сущность, говорят они, он уже утратил свою свободу. Значит, надо вечно выбирать и всегда быть готовым отказаться от того, что уже выбрано, поэтому они видят мудрость жизни в быстрой смене убеждений, отношений, связей, в искусстве забвения; жить минутой и, исчерпав ее, переходить к другой, - таков их девиз. Чтобы сохранить свободу, они избегают ситуаций, которые налагают прочные и постоянные обязательства.
Отрицание причинности помогает экзистенциалистам субъективистски толковать моральные поступки. Католиче-
384
ский философ И. Фишль пишет, что пренебрежение нравственными нормами является кратчайшим путем к жестокостям и диктатуре. «Разве «экзистенциальному» тирану не позволяется делать то, что он хочет, согласно своим «собственным проектам» и абсолютной свободе? Что могло бы ограничить его «абсолютную свободу?»1 - спрашивает он. Если же причины поведения людей следует искать в обстоятельствах, то тем самым снимается ответственность с человека за его действия, -говорят экзистенциалисты.
Такие утверждения искажают подлинную сущность дела. Поступки человека действительно обусловлены объективными условиями: принимая то или иное решение, он учитывает внешние условия, исходит из обстановки. Но, принимая решение, он делает определенный выбор из нескольких возможностей, и делает это, руководствуясь нравственными принципами, которые лежат в основе его убеждений. Следовательно, при выборе решения личность в определенных рамках свободна и поэтому несет ответственность перед обществом. Конечно, нравственные принципы личности могут совпадать или не совпадать с господствующей в обществе моралью, а поступки личности - совпадать или не совпадать с интересами общества. Таким образом, в области морали экзистенциалисты проповедуют моральный релятивизм.

Некоторые экзистенциалисты предпринимают попытки реформировать экзистенциализм, освободиться от крайностей его иррационализма,- идеалистически переосмыслить диалектику, включить в экзистенциализм естественнонаучную и социально-политическую проблематику. Если К. Ясперс, например, в 30-х гг. писал, что философы существуют вне мира, то в 1967 г. в своей «Автобиографии» признал, что нет философии без политики, без политических выводов.
Итальянский представитель экзистенциализма Н. Аббаньяно поставил задачу «реформировать» экзистенциализм из «негативного» в «позитивный», преодолеть его субъективный характер, враждебность к науке, пессимизм и бесперспектив-
1 J. Fischl. Geshichte der Philosophie, Bd. И, 1954, s. 282.
385
ность, поднять у человека веру в будущее. В отличие от Сартра, который презрительно относился к позитивистскому уму естественников, Аббаньяно интересуется естественными науками и публикует статьи по этой проблематике. Он ссылается на «принцип неопределенности» Гейзенберга, неэвклидову геометрию, но утверждает, что современная наука отбросила понятие необходимости и отвергла детерминизм. Аббаньяно утверждает, что мир без сознания - хаос, лишенный определенного смысла, что этот смысл в него вносит индивидуальное сознание. «Защита» объективной познавательной ценности науки идет с позиций субъективного идеализма, и потому критика его остается декларативной. Аббаньяно не удалось создать «положительной программы» экзистенциализма и как-то примирить его с наукой.
Немецкий экзистенциалист О.Ф. Больнов тоже пытался реформировать экзистенциализм. Больнов ставил своей целью научить человека смотреть на действительность «любящим взглядом», чувствовать себя в ней, как в родном доме. Стремясь освободить эту философию от настроения отчаяния, нигилизма и безысходности, Больнов создает «оптимистический» вариант экзистенциализма. Это выявляется у него в отыскании «нового доверия к бытию» в человеке, в его «существовании». Это было связано с послевоенным подъемом экономики в Западной Германии, известным как «экономическое чудо». Поэтому из экзистенциализма выбрасываются элементы критики существующего общества. Больнов конфликтные ситуации называет лишь частными случаями более общего понятия «положение». Вместо категорий «страха» и «заботы» выдвигаются категории «терпение», «уверенность», «спокойствие», «благодарность», «надежда», «счастье», «здоровье» и т. п.
Больнов утверждает, что не существует чистого экзистенциализма. Там, где он долго существует как целое, он вырождается в нечто косное, абстрагированное от мира, вращается в самом себе. Это утверждение понадобилось для оправдания «обновления» экзистенциализма. Но в каком-то смысле его утверждение оправдалось, и прогноз оказался верным в том смысле, что экзистенциализм последних лет стал эклектичным. Были попытки соединения экзистенциализма с персонализмом, фрейдизмом и даже с марксизмом. Некоторые экзистенциалисты трактовали марксистскую философию как одну из форм экзистенциализма, основываясь на ранних произве-
386
дениях Маркса, например, на «Экономическо-философских рукописях», где Маркс говорит, что теория становится материальной силой, когда она овладевает массами. Это бывает тогда, когда она смотрит в корень. Корнем же человека является сам человек. На этом основании они утверждали, что Маркс был экзистенциалистом.
Французские экзистенциалисты претендовали на владение «подлинным смыслом» исторического материализма Маркса, но Сартр высказывался за желательность «изменения» исторического материализма в процессе «сближения его с экзистенциализмом». Экзистенциалистов интересовала проблема диалектики общественно-исторического процесса. Марксистскую диалектику Сартр сводил к практике, растворив в ней теорию; диалектику по-экзистенциалистски применял к человеческому действию, признавая только два из основных законов материалистической диалектики: закон отрицания отрицания и закон единства противоположностей. Теория отражения толковалась им как чужеродный элемент в марксизме, он осуждал марксизм за «гносеологический вакуум». Сартр посвятил этому вопросу несколько разделов своей книги «Критика диалектического разума», а также свое выступление на дискуссии с французскими материалистами. По этому же вопросу выступал и экзистенциалист Ипполит. Материалы дискуссии были помещены в вышедшем во Франции сборнике «Марксизм и экзистенциализм».
Хайдеггер отдает должное Марксу, признается, что Маркс, познав отчуждение, вторгался тем самым в существенное измерение истории, поэтому марксистское воззрение на историю превзошло прежние исторические концепции. Вместе с тем Хайдеггер дает свое толкование отчуждения, в котором мало что остается от понятия Маркса. Н.А. Бердяев также не обходил вниманием марксизм, признавал его влияние на свои взгляды, отмечал в самом себе «марксистскую закваску» и вел с марксизмом систематическую полемику. Он признавал ряд сильных сторон учения Маркса: «социальный реализм - утверждение огромного значения экономической стороны жизни общества и борьбы классов, обнаружение болезней капиталистического строя, изобличение лжи идеалистически-гуманистической культуры».1 Однако Бердяев обращал внимание на то, что в марксизме не подчеркивается приоритет личности,
1 Бердяев Н.А. Марксизм и религия. Варшава, 1929, с. 48.
387
человек в нем скрыт за социальными отношениями. Для Бердяева же как представителя экзистенциалистской и персоналистской философии личность всегда возвышалась над обществом.
Несмотря на некоторые модификации и попытки обновления экзистенциализма, сущность его остается неизменной. Анализируя судьбу этого учения, следует отметить, что в 60-е годы влияние экзистенциализма, например, во Франции, стало падать. Антропоцентризм и антисциентизм этой философии перестали удовлетворять потребности общества, и восхищение «философией существования» прошло. В моду вошла философия структурализма. Но в последние годы экзистенциалистская философия несколько ожила. В Германии в 70 -80 гг., а также на международных философских конгрессах взгляды Хайдеггера и Ясперса были в центре внимания. Хайдеггер оказал огромное влияние на представителей философской герменевтики1, в частности, на Гадамера.
Философия экзистенциализма модифицируется, ярко проявляет себя в литературе и искусстве. Она не утрачивает своего значения, поскольку задевает тончайшие струны человеческой души, важнейшие общечеловеческие ценности.

Библия представляет собой свод книг, в которых содержатся исторические хроники, кодексы законов, ранние безымянные философские трактаты, нравоучительная, сатирическая и любовная литература, огромное количество мифов, сказаний, гимнов, песен, в которых мы находим описание обычаев, традиций народов, их культов и верований.
Нельзя не согласиться с венгерским исследователем Библии Гече, назвавшим Библию «памятником древней культуры», «универсальной человеческой ценностью».1
Нас интересует Библия в качестве литературного документа, в котором проявилась творческая мысль людей, направленная на решение реальных проблем духовного развития человечества на определенном этапе его истории. Секрет неувядаемости Библии кроется в ее поразительной способности выразить человеческий поиск истины. Подобно другим памятникам культуры, Библия отразила жизнь общества, поиск нравственных и религиозных идеалов.
Слово «Библия» с древнегреческого переводится как «книги» или «свитки». Она состоит из двух частей - Ветхого и Нового Заветов. В Ветхом Завете Библии рассказывается история еврейского народа, раскрываются основы религии иудаизма. В Новом Завете Библии говорится о жизни и деятельности Иисуса Христа и его учеников, излагаются основы христианского вероучения.
Ветхий Завет называют еще «еврейской Библией». Эта часть составляет приблизительно три четверти объема всей Библии. Это ее наиболее древняя часть. В Ветхий Завет входят Пятикнижие Моисеево, исторические книги и Писания. Исторические книги составляют Книги пророков. Все Книги Ветхого Завета также можно условно разделить на книги религиозного
1 Гече Г. Библейские истории. М., 1990, с. 7.
389
содержания и книги светского звучания. Среди последних такие, как Экклезиаст, Иов, Эсфирь, Руфь; Песнь Песней, Притчей Соломоновых. Следует отметить, что существует разный подход к структуре Библии со стороны иудаизма и христианства. Не все Книги Ветхого Завета они включают в свой канон, то есть в обязательный список книг, составляющий основу вероучения данной религии. У католиков и православных также нет единства в этом вопросе. И они не включают ряд книг в свой канон. Что касается протестантов, то они считают Ветхий Завет книгой, не имеющей никакого отношения к христианству, признавая лишь Новый Завет.
Новый Завет состоит из 27 канонических книг: четырех Евангелий (от Матфея, Марка, Луки, Иоанна), Книга Деяний апостольских, 21 Книги Посланий апостольских, Апокалипсиса (Откровения Иоанна Богослова).
Ветхий Завет был написан на древнееврейском языке (только некоторые фрагменты были написаны на арамейском). К началу нашей эры Ветхий Завет был переведен на греческий язык. Этот перевод стали называть переводом Семидесяти, или Септуагинтой, что по-латински означает семьдесят. По легенде, 72 переводчика - по 6 от каждого из 12 колен израильских на острове Форос каждый в одиночку за 72 дня перевели текст Ветхого Завета. У всех якобы перевод совпал. В конце IV в. н. э. Библию перевели на латинский язык. Этот перевод был сделан Иеронимом Блаженным. Текст стали называть Вульгатой («народным», «общедоступным»). Славянский перевод Библии был выполнен Кириллом и Мефодием в IX в. В наши дни Библия переведена практически на все языки мира.1
Верующие считают, что Библия создана самим Богом и передана людям. Ученые относятся к Библии как к историческому документу, исследуют тексты Библии, пытаются найти истинных авторов этого прекрасного памятника человеческой мысли. Частично этот поиск увенчался успехом. Названы несколько авторов, среди них Ездра, Марк, Лука, апостол Павел. Но большинство создателей этого уникального документа человеческой культуры неизвестно. Библия создавалась разными людьми на протяжении огромного исторического периода с XIII в. до н. э. по II в. н. э.
Говоря о философском содержании Библии, нельзя представлять себе Библию законченным философским произведе-
1 См.: Крывелев И.А. Библия: историко-критический анализ. М., 1985.
390
нием, в котором идеи выстроены, как в классических философских трактатах. Совсем нет. Философские идеи разбросаны по всему тексту Библии в виде философской мозаики. Однако она дает ясное представление о том, как человек в те времена представлял мир, что он думал об обществе, о самом себе, какие философские проблемы его мучили, какие нравственные вопросы волновали.

1. Философские идеи Библии
Библия о мироздании

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

В начале xx века германский империализм уже потрясал в европе бронированным кулаком
1820 гипотеза обусловленности магнетизма молекулярными токами стоимости магнетизма
Мапельман В., Пенькова Е. История философии. Учебное пособие для вузов 11 нидерланды
Мапельман В., Пенькова Е. История философии. Учебное пособие для вузов 3 прививка
В качестве цели человеческого существования прагматизм выдвигает индивидуальное благополучие