<<<     ΛΛΛ     >>>   

Было ли то случайно или же устроено с обдуманным и тонким расчётом самим издателем, но «Критика всяческого откровения» появилась в некоторых городах анонимно и без предисловия, в котором бы говорилось, что читатели имеют дело с первым крупным произведением автора. Влияние кантовских идей в этой книге было настолько сильным, что многие приняли её за сочинение самого Канта. «Потом, – пишет Н.В. Мотрошилова, – недоразумение рассеялось благодаря разъяснению кёнигсбергского профессора, который уточнил, что ни письменно, ни устно не принимал участия в работе Фихте, «этого одарённого автора». Казус послужил на пользу Фихте – он сразу приобрёл известность в философии» (Мотрошилова Н.В. Иоганн Готлиб Фихте //История философии: Запад – Россия – Восток. – С. 408).

В сочинении «Опыт критики всяческого откровения» Фихте выдвинул идею, что принцип религии основан на «овнешнении нашего собственного Я, на переносе субъективного в сущность вне нас» ( Fichte J . G . S a mmtliche Werke . – Bd . 1. – S . 55). Под «овнешнением» он понимал опредмечивание, рассматривая реальное предметное содержание сознания в качестве отчуждённой формы самосознания.

Маркс с этим согласиться не мог, поскольку отчуждение и опредмечивание – разные процессы. Если Фихте мыслил освобождение «Я» через снятие всякой предметности, то Маркс данное освобождение видел как раз в присвоении «предметного мира человеком» (См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. – Т. 46. – С. 573), что позволяет, по его мнению, воплотить свободу в жизнь. Главный источник несвободы, по Марксу, заключается не в предметности, а в отчуждении человека от самого себя, от своего достоинства и духовных интересов.

В своём сочинении Фихте заявлял, что «религия, моральный принцип которой противоречит» моральному закону в человеке, «не может быть от Бога» (См.: Иоганн Готлиб Фихте. Сочинения. Работы 1792-1801 гг. Изд-е подгот. П.П. Гайденко. – М.: Ладомир, 1995. – С. 188). Однако при этом он недооценивал тот существенный момент, что безусловное господство моральных принципов делает человека не только свободным, но и зависимым существом. Ведь мы не только «законодатели» в «царстве высших целей», но и подданные. Человек, взявший на себя функцию Бога, пусть даже как «морального законодателя», отвергает также субстанцию земной жизни, которая состоит лишь в вечном стремлении к нравственному Абсолюту, а не в обладании им.

4.2. Характер обвинений в атеизме

Деятельность Фихте с самых первых шагов на посту профессора в Йенском университете не ограничивалась одними лекциями. Он сразу же вторгся своим словом и делом в духовную жизнь университета и студенчества и, где только мог, попытался реформировать её по-своему, создать в ней что-нибудь новое.

Лекционную форму университетского преподавания он нашёл далеко недостаточной. В ней отсутствовало общение. В своих «Идеях к организации университета в Эрлангене», созданных значительно позднее, он писал следующее: «Вся академическая лекция должна из непрерывной речи, форму которой она имеет в книге, превратиться во взаимную беседу. Ученик также должен высказываться, чтобы учитель мог знать именно его и мог примыкать своей речью к его речи» (Цит. по: Ланц Г. Фихте. – С. 87-88).

С данной целью Фихте организует научные собеседования, которые впоследствии явились прототипом современных семинаров. Но и вне университета он не отказывается от непосредственного влияния на студенчество.

Такая деятельность не замедлила вызвать недовольство среди профессоров. Стали возникать конфликты как с университетским начальством, так и с властями. Но Фихте вошёл в спор и со студенческими орденами. В своём общении со студенчеством он столкнулся с представителями нескольких таких тайных организаций. Деятельность их была далека от идейной политической революционности и, как убедился Фихте, часто являлась причиной многочисленных студенческих эксцессов (См.: Там же. – С. 89).

Три года после конфликта со студенческими орденами (1794-1975 гг.) были для Фихте относительно спокойными, и лишь в конце 1798 года разразился общественный скандал, подготовлявшийся реакционно настроенными правительственными кругами и сделавший окончательно невозможным его пребывание в Йене. Мнение и студентов, и профессуры, и обывателей Йены всё более обращалось против беспокойного и гордого нрава Фихте, как и самой его системы, которую связывали с проповедью эгоизма, аморализма, даже атеизма (См.: Мотрошилова Н.В. Иоганн Готлиб Фихте (1762-1814). – Указ. соч. – С. 410). Особенно нелицеприятной была оценка Ансельма Фейербаха, который высказывался о Фихте в следующем плане: «Он неукротимый зверь, не терпящий сопротивления и считающий каждого врага его бессмыслицы врагом его личности. Я убеждён, что он был бы способен играть роль Магомета , если бы мы жили в эпоху Магомета, и вводить своё наукоучение мечом и темницами, если бы его кафедра была королевским троном » ( Feuerbach L . Leben und Wirken Anselm von Feuerbach , 1852. – Bd . 1. – S . 51).

Другие слушатели, не относящие себя ни к числу последователей «наукоучения», ни к его противникам, также констатировали, что Фихте «объявил войну этому миру, противостоящему его Я и стремится сухостью скрыть недостаток изящества и достоинства» (См.: Fichte in vertraulicher Briefen seiner Zeitgenossen , hrsg . von Hans Schulz . – Leipzig , 1923. – S . 65).

Все эти высказывания, не лишённые изрядной доли остроумия и не раскрывающие в то же время сути философии Фихте, отражают, тем не менее, одну немаловажную тенденцию в развитии духа и духовного. Чем чище и прекраснее душа, тем труднее оказывается её сосуществование с другими, но тем легче овладевают её сознанием предметы небесные и Божественные.

В правительственных кругах Германии давно искали возможность свести счёты с демократом, масоном и якобинцем. Вскоре такой случай представился. В 1798 году в «Философском журнале общества немецких учёных», издававшемся Фихте совместно с Ф.И. Нитхаммером, вышла статья К. Форберга под общим названием «О развитии понятия религии». С идеями этого сочинения Фихте был не во всём согласен, а потому сопроводил его своей статьёй – «Об основании нашей веры в Божественное мироправление».

Вскоре после выхода журнала появилась анонимная брошюра – «Послание одного отца своему сыну-студенту о фихтевском и форберговском атеизме». В результате разгорелся так называемый «спор об атеизме», который правильнее было бы назвать спором о религии, поскольку в действительности речь шла о новом истолковании понятий Бога и Божественности.

После конфискации журнала правительством Саксонии Фихте, несмотря на старания Гёте уладить дело миром, вынужден был подать прошение об отставке и покинуть Йену.

Так что же случилось на самом деле? Почему Фихте, так старательно защищавший идею Бога и развивавший дух Божественной любви, получил обвинение именно в безбожии и в существенном отступлении от христианского вероучения?

Один из анонимных авторов (очевидно, друзей Фихте) так оценивал происшедшее: «Форберг и Фихте не сказали нам ... ничего нового ... Фихте, ... основываясь на принципах своей теоретической философии, глубже обосновал этот способ представления (Божественного. – А.Л.). Слышал ли ты, друг мой, чтобы причитали над другими новыми религиозно-философскими сочинениями, причитали или называли атеизмом? – не слышал […]. Только для фихтевского сочинения были сооружены костры, потому что были слишком сердиты на этого человека и потому что этого человека хотели погубить. То есть кричали «Атеизм!» не в отношении вопроса, а в отношении человека» ( J . G . Fichte im Gespr a ch . – Bd . 2. – S . 150).

Фихте также полагал, что движущая сила данного спора совершенно ясна и общеизвестна; «только никто не хочет назвать её своим именем ... Я для них демократ, якобинец ; это так. О таком думают всякую гадость без всякой проверки ...

Они преследуют в судебном порядке не мой атеизм, а мой демократизм. Первый дал для этого только повод» ( Fichte J . G . S a mtliche Werk е. Berlin o . J . (1845-1846). – Bd . 5. – S . 281 f ).

Разумеется, спорящие не были атеистами и спорили они не об атеизме, а только о форме христианской религии и, тем не менее, в историю философии данный спор вошёл как «спор об атеизме», так как Фихте пришлось отбиваться именно от этого обвинения.

Фихте различал такие понятия, как «моральное назначение» человека и «моральный миропорядок». Моральная вера, утверждал он, не идёт дальше своего самоопределения. Моральный миропорядок, напротив, простирается далее (См.: Фишер К. Указ. соч. – С. 536). Вера в него – это вера во что-то независимое от человеческой воли. Моральный миропорядок устанавливается исключительно благодаря тому, что моё, сообразное долгу, настроение, с помощью которого я выполняю свою цель, выполняет непосредственно также и мировую цель. Таким образом, не к моральной вере приходит нечто извне, а её собственная внутренняя сущность принуждает её расшириться до религии ( Fichte J . G . S a mtliche Werk е. – Bd . 5. – S . 185-186). Без религиозной веры, подчёркивает Фихте, моральная вера ничтожна.

В статье, представленной Форбергом, речь шла о растворении религии в морали. Реальность Божественного и даже вера в него абсолютно несущественны для религиозного сознания. Как может, спрашивал автор, идея Божественного служить основанием религии, если доказать существование трансцендентной Сущности совершенно не представляется возможным. Вопрос о Боге должен вообще быть выведен за пределы сферы теории. Пусть в Бога продолжают верить святые отцы. Но если ты учёный, продолжал свою мысль Форберг, то неважно, веришь ты в Бога или нет. Зато очень важно другое – действовать так, как будто бы данная вера имеется налицо (См.: Ланц Г. Указ. соч. – С. 91). Бог – всего лишь регулятивный принцип этики. Религия же – не теория, а всего лишь простая обязанность нравственной личности.

В статье, противопоставленной сочинению Форберга, Фихте специально отметил прежде всего тот момент, что представленный труд не столько противоречит его (Фихте!) взглядам, сколько их не достигает (См. Fichte J . G . S a mtliche Werk е. – Bd . 5. – S . 177-178). Форберговская мораль не достигает религии, а значит, и сам индивидуум как был, так и продолжает оставаться абсолютным ничто.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Нуждается в религии
Из данного факта религиозного овнешнения невозможно
Философские проблемы происхождения религии

Имевшим философский