<<<     ΛΛΛ     >>>   

Согласно альтернативной точке зрения, оператор the может рассматриваться как математическая функция, отображающая множество свойств на индивидуальном обличии. Но эта точка зрения, хотя и более ясная, онтологически дефективна в том отношении, что она откладывает ответ на вопрос о природе индивидуальных обличий. Функция сообщает нам только о том, что между операндом (или аргументом) и значением (value) операции есть соответствие, но она ничего не говорит о внутренней композиции этого значения. В какой-то момент мы должны задаться вопросом, каковы в точности значения индивидуатора the. Композиционный (а не функциональный) подход, который мы здесь развиваем, со всей определенностью подчеркивает, что суть, или содержание, индивидуального обличия составляет множество свойств. Этот подход предполагает, что индивидуатор the — один и тот же для всех индивидуальных обличий[9]. Так оно и должно быть, поскольку именно индивидуатор конституирует категорию, к которой принадлежат обличия.

Предыдущие тезисы (G.1)—(G.3) также дают частичный ответ на вопрос (а). Оставшаяся часть ответа может быть дана лишь после того, как мы найдем ответ на вопрос (с).

Фундаментальный шаг, приближающий нас к ответу на вопрос (с), состоит в том, чтобы свести предикацию (индивидам) случайных свойств к атрибуции (индивидуальным обличиям) одного или другого из двух отношений случайного тождества, обсуждавшихся в разделе X. Это обеспечивает большую простоту и унифицированность подхода. Ср. следующий пример:

(16) Автор книги “Science, Perception and Reality” великолепен.

Следует определить смысл связки “is”. Допустим, что “is” выражает в (16) экзистенциальную связку. Тогда (16) должно анализироваться как:

(16а) Автор книги “Science, Perception and Reality” случайно-фактически-тождествен великолепному автору книги “Science, Perception and Reality”.

Вообще говоря, механизмы редукции предикации таковы:

(P*.1) Предложение вида “The F one is G” (“Обладающий предикатом F есть G”), выражающее пропозицию о действительном мире, имеет логико-онтологическую форму “The F one is existentially-contingently-the-same-as the GF one” (“Обладающий предикатом F случайно-фактически-тождествен обладающему признаком GF”).

(P**.1) Предложение вида “The F one is G”, выражающее пропозицию о вымышленной сущности “The F one” (“Обладающий признаком F”), имеет логико-онтологическую форму “The F one is-functionally-contingently-the-same-as the GF one” (“Обладающий признаком F фиктивно-случайно-тождествен обладающему признаком GF”).

Эти два принципа предикации ставят в качестве оставшейся теоретической задачи проблему прояснения двух обсуждавшихся нами отношений тождества. Здесь я отсылаю читателя к исследованиям, упомянутым в сноске 8. Добавлю лишь, что отношение тождества, упомянутое в (P*.1), называется консубстациацией и подчиняется законам консистентности (только непротиворечивые [self-contingent] обличия могут подвергаться консубстанциации вместе с чем бы то ни было), полноты (или логической завершенности консубстанциации) и другим. Автоконсубстациация [self-consubstantiation] равносильна существованию. Консубстанциация есть отношение эквивалентности с областью существующего. С другой стороны, отношение тождества, о котором идет речь в (P**.1), называется консоциацией. Оно не подчиняется законам консистентности (внутренне противоречивые [self-contradictory] обличия, могут быть частью персонажей художественного произведения) или полноты (это критерий (С7) раздела III).

Как консубстанциация, так и консоциация суть случайные формы внешней предикации. Они противостоят двум другим формам предикации. С одной стороны, есть внутренняя предикация, при которой пропозиции выражаются предложениями формы “The FG is F” (как “нынешний президент Канады — президент”).

С другой стороны, есть внешняя предикация не-случайного типа, при которой два множества свойств А и В могут быть эквивалентными, так что обличие, суть которого составляет А, не-случайно тождественно обличию, суть которого составляет В. Эту внешнюю форму предикации я называю конфлацией.

В заключение этого краткого наброска теории G-CCC скажем несколько слов о признаваемых этой теорией принципах истинности субъектно-предикатных пропозиций. Для удобства будем представлять ядерное множество обличия а как (а), а не индивидуальное обличие, ядро которого составляет объединение ядра (а) и множества {F-овость} — как а [F]. Мы называем обличие а [F], соответствующее обличию а, F-проекцией а [the F-protraction of a]. Далее следуют правила истинности теории G-CCC, где C* — консубстанциация, C** — консоциация, а *C — конфлация, а а [F] является репрезентацией внутренней предикации F-овости обличию а, т. е. предложения вида “a is-internally F” [“а есть внутренне F”].

(IP.T1) “а[F]” истинно, если и только если F-овость I /а /.

(*C.T1) “*C(а, в)” истинно, если и только если /а/ и /в/ логически эквивалентны.

(C*.T1) “C*(а, в)” истинно, если и только если а существует и является, в обычном смысле этих слов, актуально акциденциально идентично или тождественно в.

(C**.T1) “C**(а, в)” истинно, если и только если либо (i) обличия а и в мыслятся как один и тот же объект — фиктивный или реальный; либо (ii) в является проекцией формы а [х думает (полагает, допускает, воображает, ...), что и есть F], где “х” — выражение, имеющее референцию к миру, “F” замещает адъективное выражение, а “и” — символ, репрезентирующий субъектную позицию; и т. д.

Понятие, что (C**.T1) должно быть продолжено так, чтобы другие выражения, кроме тех, которые имеют субъектно-предикатную формулу с символом “и”, находились в сфере действия психологического глагола.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Все эти обличья действительно объединяются в одном лице реального мира
Художественные произведения содержат вымысел внутри вымысла