<<<     ΛΛΛ     >>>   

Он был любим бессмертными. Однако ж

Не первый он, кого они затем

С вершины своего благоволенья

Низринули в беспамятную ночь

За то, что дерзкий в преизбытке счастья

Забыл меж ними и собой различье,

В себя лишь верил одного. И вот

Его удел - безмерная пустыня

[126, с. 11].

Итак, "самообожествление Человека" [71, с. 126] может быть понято и как величественный подвиг, и как опасная гордыня. Если человек окончательно осознал себя богом, у него нет больше возможности сохранять своё шаткое человекобожие: люди извергнут из своей среды бога, а боги не потерпят рядом с собой человека. Гордость упорствующего в своём человекобожии Эмпедокла искупается только смертью. Так подтверждается необходимость самоубийства для всякого последовательного человекобога.

Поскольку тема Эмпедокла поставлена нами в связь с темой самоубийства Кириллова, нелишним будет отметить, что Гёльдерлин попытался определить и некое всемирно-историческое значение смерти Эмпедокла, а именно - роль его как религиозного "спасителя" человечества. Во фрагменте "Эмпедокл на Этне" перед главным героем является "египтянин" Манес с предупреждением о "гневе неба" [69, с. 277]. Этот гнев вызван тем положением, которое вольно или невольно занял Эмпедокл между миром богов и миром людей. В человекобожеском образе, нарисованном Манесом, мешаются черты Прометея и Христа; по сути же роль Эмпедокла описана как роль антихриста.

Лишь одному твоя отрадна слабость,

Лишь одному твой чёрный грех на благо.

Я рядом с ним ничтожен: как лоза,

Связуя землю с небом, прозябает

На тёмной почве под высоким солнцем,

Так он растёт, рождённый тьмой и светом -

Вокруг него клокочет мир, и силы,

Которые живут в груди у смертных,

Кипят и вырываются наружу;

Взирая с небосвода на мятеж,

Отец времён за свой престол страшится.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Вражды подчинены ритму вечно себя повторяющей природы
Настоящая же свобода


человек