<<<     ΛΛΛ     >>>   

2. Перед тем как попытаться дать ответ на этот вопрос, мы должны рассмотреть возможное возражение. Прежде всего, правомочно ли говорить о тенденции к «демократизации» вне сферы политики? В обществе с традициями, по своей сущности идеалистическими в немецком понимании, такое возражение может быть весьма весомым, поскольку подобные общества имеют обыкновение рассматривать культуру как совокупность отдельных непроницаемых отсеков, самодовлеющая автономия которых не должна подвергаться сомнению. Для немецкого идеалиста звучит как кощунство предположение, будто такое земное явление, как политическая демократия, может представлять тенденцию, действующую и в священных сферах искусства или философской мысли. Но что, если бы можно было показать, что политическая демократия - лишь одно из проявлений всепронизывающего принципа культуры? Именно этот тезис мы намерены отстаивать.

Как отмечал Ницше, имеется ряд существенных различий между художественными или интеллектуальными продуктами аристократической и демократической культуры; он сделал множество глубоких наблюдений в этом направлении, пусть даже его высказывания свидетельствуют о явно элитарных позициях и ненависти к демократии. Романтические последователи Ницше, как правило, не выходят за пределы банальностей — демократия-де все уравнивает, она возвещает господство посредственности и масс и т.д. Такие суждения могут быть отчасти оправданы, но они затрагивают лишь поверхность явлений, не проникая в их сущность. Реальная задача фактически состоит в том, чтобы проникнуть вглубь и постичь фундаментальные, структурные различия между аристократической и демократической культурами. Это проблема сравнительной социологии 4 .

3. Теперь мы должны определить природу демократии как структурного, социологического феномена, который можно исследовать в узкой сфере политики в той же мере, как и в широком контексте культурного процесса в целом.

Начнем с политической демократии — ее основной, структурообразующий принцип, совершенно очевидно, состоит в том, что вся правительственная власть исходит от народа. Каждый индивид призван внести свой вклад в формирование политики правительства. Отсюда вытекает основополагающий взгляд на вещи, выходящий за пределы собственно политики и охватывающий все культурные проявления обществ демократического типа. Фактически политическая демократия постулирует принцип участия всех членов общества в отправлении

170

правительственной власти, поскольку она исходит из идеи равенства всех людей и отвергает любое вертикальное разделение общества на высшее и низшее. Вера в принципиальное равенство всех людей - первый фундаментальный принцип демократии.

Этот принцип и действительные модели поведения, являющиеся его отражением в обществе, имеют два основания, два источника -идеологический и социологический. В идеологическом плане вера в принципиальное равенство всех людей происходит от христианской концепции братства всех людей как детей Божьих. Без этой концепции наше общество никогда не смогло бы создать политический строй, представляющий всем равный статус. Однако, с другой стороны, это учение не смогло бы наполнить новым духовным содержанием социальную реальность, если бы не выступало сторонником ряда благоприятных изменений в социальной и политической структуре западных обществ. Под влиянием широких средних и низших страт, игравших все более заметную роль в социальной и политической жизни, христианский принцип равенства всех людей трансформировался в институциональную и политическую реальность. Идея, как таковая, существовала и до того, но она не имела существенного политического значения, пока воспринималась только в связи с религиозным опытом и не находила применения к мирским делам. Равное отношение ко всем индивидам как основная черта современного общества утвердилась в результате возрастания могущества низших социальных страт.

Принцип неотъемлемого равенства всех людей, сам по себе, не предполагает механического уравнивания, как опрометчиво склонны считать торопливые критики демократии. Суть не в том, что все люди равны по своим качествам, достоинствам и дарованиям, а в том, что все они воплощают один и тот же онтологический принцип человечности. Демократический принцип не отрицает, что в условиях честной конкуренции одни индивиды будут выделяться и превосходить других; он требует только, чтобы конкуренция была честной, т.е. чтобы одним не предоставлялся более высокий исходный статус, чем другим (имеются в виду наследственные привилегии).

4. Это приводит нас ко второму фундаментальному принципу демократии — признанию автономии индивида, живой самости (Eigenlebendigkeit*), присущей каждой личности как атому общества**. В додемокра-тических обществах социальная координация была основана на том, что большинство индивидов не имело возможности вести автономный образ жизни. Социальная воля не создавалась импульсами, исходившими от многих, она детерминировалась сверху — либо абсолютным монархом и его штатом бюрократов, либо могущественными феодальными партиями. Однако в сущности демократия основывается на моби-

* Самость (нем.).

** См.: Гегель. Философия природы// Энциклопедия философских наук. Т. 2.

М.,1975, с. 483 — «живая самость».

171

лизации возможностей всех индивидов как жизненных центров общества, мобильности, представляющей собой не голый идеологический или абстрактный принцип, а живую реальность. Мы видим в этом созидательную, живительную функцию демократии и в то же время присущую ей потенциальную опасность; дело в том, что жизнь демократического общества всегда находится на грани хаоса, поскольку она дает простор для проявления жизненной энергии всех индивидов.

Процесс высвобождения жизненной энергии, сконцентрированной в индивидах, имеет интересный аналог в истории идей. Современное представление об «организме» могло развиться только в то время, когда само общество трансформировалось в систему, индивидуальные частицы которой, хотя и были взаимозависимы, но обладали также своей собственной жизнью, сосредоточенной на самой себе. Как показал философ Эрих Кауфман, термин «организм» впервые был применен в политическом и социальном, а не в биологическом контексте 5 . В данном случае, как и в других, конкретный социальный опыт выработал категории, которые могли быть использованы и для анализа природных феноменов.

Кауфман проследил истоки специфического современного понятия «организм» вплоть до Канта. Сам этот термин использовался и раньше философами, исследовавшими вопросы права, в смысле, более близком нашему представлению о «механизме» — он обозначал систему, собранную умельцем-механиком для определенных специфических целей, а не живое существо, развивающееся спонтанно и стремящееся сохранить свое внутреннее равновесие. Можно ли утверждать, что общество, сложившееся в условиях абсолютизма, действительно отвечало парадигме «механизма» и вступило в стадию саморегулирующейся «органической» жизни только в век демократии? (Добавим, что деизм XVIII в. также рассматривал Бога как мастера-ремесленника, который «извне» привел вселенную в движение.)

В наш век социальный процесс черпает свою энергию из живых клеток в большей мере, чем из пассивных инертных частиц. Это остается верным даже в условиях перерождения демократии в диктатуру. Современные постдемократические диктатуры существенно отличаются от прежних авторитарных режимов. Для авторитарных режимов подчинение масс не составляло проблемы, поскольку они всегда могли рассчитывать на покорность простолюдина. С современными постдемократическими диктатурами дело обстоит иначе: они должны сначала мобилизовать силы масс, чтобы прийти к власти, а уже затем могут предпринимать решительные "меры, чтобы противодействовать потенциально неблагоприятным для власти последствиям широкого распространения жизненной энергии во всех сферах общества 6 .

5. Все это свидетельствует о внутреннем противоречии, присущем демократической организации общества. Демократия должна мобилизовать жизненную энергию каждого индивида; однако, сделав это, она вынуждена также найти способ сдерживания и частичной нейтрализа-

172

ции этих энергий. Упорядоченная социальная жизнь стала бы невозможна, если бы каждый индивид постоянно в полном объеме использовал свое право влиять на принятие общественных решений. Это означало бы распад всех социальных связей. Поэтому демократические общества нуждаются в определенных нейтрализующих механизмах, включая использование недемократических и антидемократических возможностей. Однако эти механизмы не должны вноситься в демократическое общество извне; их сущность в добровольном отказе масс от использования своей энергии в полном объеме.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Содружества гуманистов служили
Аристократические элиты обычно стремятся создать свою собственную элитарную культуру
Сформулирован тем же сознанием
Такое равное распределе 184 ние ответственности является одной из характеристик демократического общества общества ответственность
Его наследник экзистенциализм также склонны изолировать личность от ее окружения