<<<     ΛΛΛ     >>>   

Хотя я и принял реализм, я не признавал диалектики и исторического материализма - склонность к абстрактным аргументам (еще один позитивистский пережиток) была все еще слишком сильна во мне. Сегодня черты диалектики и материализма по Сталину кажутся мне более предпочтительными в сравнении с чрезмерно усложненными и громоздкими стандартами современных друзей разума.

С самого начала наших дискуссий Холличер недвусмысленно дал понять, что он коммунист и будет стараться убедить меня в интеллектуальных и социальных преимуществах диалектического и исторического материализма. Не было лицемерных заверений типа "Я могу ошибаться, а вы, может быть, правы, но вместе мы придем к истине", которыми "критические" рационалисты любят прикрывать свои попытки идеологической обработки, но о которых они тотчас же забывают, как только их позиция оказывается под угрозой. Не прибегал Холличер и к нечестному эмоциональному или интеллектуальному давлению. Разумеется, он критиковал мои взгляды и продолжает делать это до сих пор, однако наши личные отношения никогда не страдали от моего нежелания следовать за ним в решении тех или иных вопросов. Поэтому-то Вальтер Холличер был настоящим учителем, в то время как Поппер, с которым я также был хорошо знаком, остался лишь пропагандистом.

Однажды Холличер спросил меня, не хочу ли я стать ассистентом Брехта (по-видимому, было свободное место, и оно было предложено мне). Я отказался. Теперь я думаю, это была одна из величайших ошибок в моей жизни. Обогащение и изменение знаний, эмоций, предрасположений с помощью искусства теперь представляется мне гораздо более плодотворным и гуманным занятием, чем попытка влиять (только) на мышление и (только) посредством слова. И если сегодня лишь около 10% моих способностей получило развитие, то это обусловлено ошибочным решением, принятым мною в 25 лет.

[...] С Поппером я встретился в Альпбахе в 1948 г. Я был восхищен его свободными манерами, его самоуверенностью, его непочтительностью к немецким философам, известным своими разнообразными публикациями, его чувством юмора (да, сравнительно мало известный Карл Поппер 1948 г. сильно отличался от официального сэра Карла более позднего времени). Меня привлекала также его способность излагать сложные проблемы простым и живым языком. Здесь он проявлял свободу мысли, радостно развивал свои идеи, не заботясь о реакции "профессионалов". Что же касается самих этих идей, то здесь дело обстояло несколько иначе. С дедуктивизмом членов нашего кружка меня познакомил Крафт, который разработал его раньше Поппера17. Фальсификащионистская философия считалась несомненной на физическом семинаре конференции под председательством Артура Марча, поэтому мы не вполне понимали, в чем тут дело. "Философия должна находиться в ужасном положении, - говорили мы, - если такие тривиальности считаются важными открытиями". По-видимому, и сам Поппер в то время не придавал слишком большого значения своей философии науки, так как, когда <го попросили прислать список публикаций, он включил е него "Открытое общество", опустив "Логику научного открытия".

Находясь в Лондоне, я внимательно читал "Философские исследования" Витгенштейна. Страдая склонностью к педантизму, я переписал эту книгу таким образом, чтобы она больше походила на трактат с последовательной аргументацией. Часть этого трактата была переведена на английский язык Э. Эскомб и опубликована в виде обзора в "Philosophical Review" (1955 г.). Я посещал также семинар Поппера в Лондонской школе экономических и социальных наук. Идеи Поппера походили на мысли Витгенштейна, однако отличались большей абстрактностью и безжизненностью. Меня это не пугало, а, напротив, усиливало мою собственную склонность к абстрактности и догматизму. В конце моего пребывания в Лондоне Поппер предложил мне стать его ассистентом. Я отказался несмотря на то, что был разорен и не знал, где смогу достать себе кусок хлеба. Мое решение не опиралось на ясные размышления, но я чувствовал, что, не имея четкой философской позиции, лучше бродить в обширном мире идей самостоятельно, чем под руководством ритуалов "рациональной дискуссии". Спустя два года Поппер, Шредингер и мое собственное нахальство нашли мне работу в Бристоле, где я начал читать лекции по философии науки [...].

Примечания

1 См. прим. 14 на с. 495.

2 Средние слои белых христиан (в том числе либералов и рационалистов) испытали большое удовлетворение, когда им наконец удалось предоставить индейцам кое-какие блага своего великого общества, и они были раздражены и даже оскорблены тем, что в ответ им выразили разочарование, а не льстивую благодарность. Однако почему индейцы, которые никогда даже не помышляли о том, чтобы навязать свою культуру белому человеку, должны теперь быть благодарны за то, что им предоставили доступ к навязанной им культуре белого человека? Почему они должны быть благодарны белому человеку, который отнял у них материальные блага, землю, жизненное пространство, а теперь покушается на их мышление?

3 Христианские миссионеры подчас лучше понимали глубинную рациональность "варварских" форм жизни, нежели их ученые потомки, и они также были большими гуманистами. Примером может служить деятельность Лас-Касаса, описанная в работе Л. Хэнка [171].

4 Проф. Агасси (см. [137], ч. III, гл. 11 понял это высказывание как утверждение о том, что евреи должны вернуться к традициям своих предков, что американские индейцы должны, возвратиться к своим старым обычаям (включая пляски дождя), и охарактеризовал его как "реакционное". Но почему реакционное? Данная характеристика опирается на неявное допущение о том, что переход к науке и технике не был ошибкой, однако именно это и является предметом спора. Здесь же предполагается, например, что пляски дождя неэффективны, но кто это проверял? Кроме того, я не утверждаю того, что приписывает мне Агасси. Я не утверждаю, например, что американские индейцы должны возвратиться к своим старым обычаям, а говорю: тот, кто хотел бы возвратиться к своим старым обычаям, должен иметь возможность сделать это, ибо, во-первых, в демократическом обществе каждый должен иметь возможность жить так, как ему нравится, а во-вторых, любая идеология и любой способ хизии не настолько совершенны, что уже ничему не могут научиться из сравнения со своими альтернативами.

5 См. рассказ Плутарха о столкновении Солона с актером Феспидом (с. 428 настоящего издания). Вот так начался "разлад между философией и поэзией" (Платон, Государство, 607 b), т. е. между теми, кто все рассматривал только в терминах истины и лжи, и представителями других традиций.

6 В XV, XVI и XVII вв. ремесленники подчеркивали противоположность между своими конкретными знаниями и абстрактными знаниями университетских ученых. [...] Парацельс на практике доказал, что медицинские познания травников, сельских врачей, знахарей превосходили знания научной медицины своего времени. Посредством практики мореплаватели эпохи Великих географических открытий ниспровергли прежние космологические и климатологические понятия университетских ученых. Любопытно, что с тех пор ситуация не слишком изменилась. Иглоукалыватели и знатоки лечебных трав "на практике" показывают, что они способны диагностировать и излечивать болезни, симптомы которых известны научной медицине, но она этих болезней не понимает и не излечивает. [...] Медиумы "практически" создают эффекты, которые не находят себе места в научном мировоззрении и которые подвергались осмеянию до тех пор, пока немногие бесстрашные ученые не осуществили проверку и не доказали их реальность. [Даже солидные научные организации, такие, как Американская ассоциация содействия прогрессу науки, теперь стали относиться к ним серьезно и согласились признать за ними институционный статус (объединение организаций по исследованию парапсихических феноменов).] Возникновение современной науки не устранило конфронтации между вненаучной практикой и университетской ученостью, а лишь придало ей новое содержание. Университетская ученость уже не опирается на Аристотеля и вообще не ограничивается представлениями того или иного автора, она представляет собой объединение доктрин, методов и экспериментальных результатов, претендующее на обладание единственно надежным способом обнаружения истины, но постоянно обнаруживающее ошибочность своих притязаний (хотя способы маскировки, упомянутые в тексте, затрудняют разоблачение главных дефектов).

7 Об этой и близких областях см. Р. Р. Ходсон [190].

8 Обзор см. в статье Э. Митчелла в [190].

9 Относящийся сюда материал см. в работе К. Леви-Стросса [253], гл. 1 и 2. Врачи, работавшие с лекарями различных племен, часто восхищались их понятливостью, знаниями и умением быстро усваивать новые методы лечения (например, рентгеновские лучи).

10 См. ПМ, гл. 4.

" См. Андерсон Э. [,2].

12 См. об экспедиции Т. Хейердала на "Кон-Тики" и "Ра" в> [189], с. 120, 122, 132, 153, 175, 206, 218 и ел., 259 и далее о мореходных качествах папируса и о правилах конструкции плотов.

13 Бинфорд Л. Р. и Бинфорд С. Р. [20], с. 328.

14 У Гесиода, который сохранял верность более ранним стадиям мышления, законы приходят к существованию (правило Зевса) и являются результатом равновесия противоположных сил (титаны в оковах). Они являются следствием динамического равновесия. В XIX же веке законы рассматриваются как вечные и абсолютные, а не как обусловленные балансом: взаимно ограничивающих сущностей. Космология Гесиода далеко опережает науку XIX в.

15 Галилей Г. Диалог о двух главнейших системах мира [156], с. 423.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

О них думают представители других традицийимеется немало людей
Возвратиться к своим старым обычаям
Фейерабенд П. Наука в свободном обществе социологии 10 проблемы