<<<     ΛΛΛ     >>>   

Если говорить об организме, то его первичной структурной характери­стикой является не анатомическая специфика, а видовой тип[2]. Конечно, такой тип не существует в чистом виде — сложная генетическая консти­туция любого индивидуального организма уникальна и содержит как комбинации присущих виду генетических характеристик, так и результаты воздействия окружающей среды. Но как бы ни были важны для определения конкретного действия индивидуальные различия, именно общие типовые характеристики больших человеческих групп — включая их дифференци­ацию по полу — образуют органическую основу действия.

Было бы неверным считать, что генетическая конституция организма изменяется под воздействием внешней среды. Напротив, генетическая конституция задаст общую «ориентацию», которая воздействует на ана­томические структуры, физиологические процессы и поведенческие об­разцы, возникающие в ходе взаимодействия с окружающей средой на протяжении всей жизни организма. Среди факторов окружающей среды можно выделить две категории: во-первых, факторы, влияющие на ненаследственные свойства физического организма; во-вторых, факторы, обусловливающие элементы поведения, усваиваемые в процессе обучения; именно на последних нам следует сосредоточить внимание. Хотя организм конечно же способен к обучению в окружающей среде самостоятельно, то есть при отсутствии других поведенческих организмов, теория действия исследует прежде всего такой процесс обучения, при котором другие организмы этого же вида составляют наиболее важную характеристику окружающей среды.

Символически организованные культурные образцы, как и вес другие компоненты живых систем, возникают в процессе эволюции. При этом развитие их до лингвистического уровня — это феномен, присущий иск­лючительно человеку. Способность обучаться языку и использовать его обусловлена специфической генетической конституцией человека, что под­тверждается неудачными попытками обучения языку других видов (осо­бенно приматов и «говорящих» птиц) (см.: Brown, 1958, ch. V). Но генети­чески предопределена только эта общая способность, а не те реальные символические системы, которые усваивают, используют и развивают конкретные человеческие группы.

Более того, несмотря на действительно большие способности человече­ского организма к обучению, а также к созданию новых элементов культуры, ни один индивид сам по себе не в состоянии создать систему культуры. Основные воплощенные в типовых образцах характеристики культурных систем изменяются лишь на протяжении жизни многих по­колений, им всегда следуют относительно большие группы, и они никогда не могут относиться лишь к одному или нескольким индивидам. Индивид научается им в основном пассивно, хотя и может привнести в них незначительные созидательные (или деструктивные) изменения. Более общие культурные образцы обеспечивают системе действий высокоустой­чивые структурные опоры, в достаточной мере соответствующие генетически заложенным свойствам вида. Они связаны с усваиваемыми элемен­тами действия точно так же, как гены — с врожденными признаками (см.: Emerson, 1956).

На схеме 1 представлены основные отношения между социальной системой и общей системой ее внешних сред в терминах используемой нами функциональной схемы.

В столбце I перечислены функциональные категории, интерпретируемые здесь на уровне общего действия. В столбце II социальная система вычленяется из других в соответствии с ее интегративными функциями внутри системы действия. В столбце III , соответствующем столбцу IV па схеме 2, перечисляются три других первичных подсистемы действия, являющихся непосредственными (в рамках действия) средами социальной системы. В столбце IV представлены две среды, внутри которых функ­ционируют системы действия, а именно: физико-органическая среда, отношения с которой опосредованы в первую очередь поведенческим организмом; и среда, которую мы называем «высшая реальность», отношения с которой опосредованы конститу­тивными символическими системами (то есть религиозными компонентами) культур­ной системы. Наконец, в столбце V показаны два направления, в которых различные факторы осуществляют свое влияние на эти системы. Стрелка, идущая вверх, фиксирует иерархию условий, которые на каждом следующем кумулятивном уровне являются, перефразируя распространенное выражение, «все менее необходимыми, но все более достаточными». Стрелка, идущая вниз, обозначает иерархию контро­лирующих факторов а кибернетическом смысле. Если мы движемся вниз, контроль над все более необходимыми условиями делает возможной реализацию образцов, планов или программ. Системы, расположенные а иерархии выше, имеют более высокий уровень информации, а расположенные ниже — более высокий уровень энергии.

На схеме 2 представлен набор анализируемых в тексте отношений, связанных с первичной структурой общества как системы, и прежде всего с социетальным сообществом. В столбце I перечислены четыре первичные функциональные категории в соответствии с их местом в кибернетической иерархии контроля. В столбце II , связанном со столбцом I , социеталыюе сообщество определяется как интегративная подсистема общества — то есть как такая аполитически выделенная подсистема, которая характеризуется в первую очередь своей интегративной функцией в более широкой системе. В столбце III указаны три другие аналитические подсистемы (функции которых также даны в отношении к столбцу I ), образующие внешние среды социетального сообщества, но одновременно являющиеся внутренними под­системами общества как социальной системы. Столбец III характеризует как про­цессы взаимообмена между ними, так и некоторые зоны их взаимопереплетения. В столбце IV аналогичным образом детализируются первичные подсистемы действия (отличные от социальной системы), в свою очередь выступающие в качестве сред социальной системы, предполагая при этом тот же порядок взаимообмена и взаимо­переплетения, но с другим специфическим содержанием. Наклонные пунктирные линии показывают, что социетальная система а целом (а не каждая из се отдельных подсистем) вовлечена а эти взаимообмены с различными средами действия. Наконец, в столбце V перечисляются функциональные категории, в терминах которых диф­ференцируются системы действия, на этот раз в контексте общей системы действия, а не социальной системы, как в столбце I .

В границах, определяемых, с одной стороны, генетикой вида, а с другой — нормативными культурными образцами, располагаются возможности конкретных индивидов и групп развивать независимые структурированные поведенческие системы. Поскольку действующее лицо ( actor) в генетическом плане является человеком и поскольку его научение происходит в контексте определенной культурной системы, его поведенческая система (которую я буду называть его личностью), усвоенная посредством обучения, имеет черты, общие с другими личностями, например, язык, на котором он привык говорить. В то же время его организм и его окружение — физическое, социальное и культурное — всегда в определенных аспектах уникальны. Следовательно, его собственная поведенческая система будет уникальным вариантом культуры и присущих ей образцов действия. Поэтому существенно важно рассматривать систему личности как не сво­димую ни к организму, ни к культуре. То, чему научаются, не является ни фрагментом «структуры» организма в обычном смысле слова, ни свойством культурной системы. С аналитической точки зрения система лично­сти является самостоятельной системой[3] .

Хотя процесс социальных интеракций ( interactions, т.е. взаимодействий. — Прим. пер.)внутренне связан и с личностными характеристиками взаимодействующих индивидов, и с культурными образцами, он тем не менее образует самостоятельную, четвертую систему, которая в аналити­ческом плане независима от систем личности, культуры и организма (см. главу «Некоторые фундаментальные категории теории действия», а также главу Т.Парсонса и Э.Шилза в: Parsons et al., 1951; см. также Parsons, 1968а). Эта независимость становится наиболее очевидной, когда на первый план выступают требования интеграции, столь необходимой системам социальных отношений из-за их внутренней расположенности к конфликту и дезорганизации (речь идет о том, что иногда обозначается как проблема порядка в обществе, поставленная в классической форме Томасом Гоббсом[4]). Система интеракций и есть социальная система, которая является подсистемой системы действия и выступает в качестве основного предмета анализа в данной работе.

Вышеприведенная классификация четырех наиболее общих подсистем человеческого действия — организма, личности, социальной системы и культурной системы — представляет собой реализацию общей парадигмы, которая может быть использована при анализе всей сферы действия и которую я буду применять дальше для анализа социальных систем.

При помощи этой парадигмы любая система действия анализируется в терминах следующих четырех функциональных категорий, обеспечива­ющих: 1) формирование главных, «руководящих» или контролирующих, образцов системы; 2) внутреннюю интегрированность системы; 3) ее ориентацию на достижение целей по отношению к окружающей среде; 4) ее адаптацию к влиянию окружающей среды, рассматриваемой в широком смысле, — то есть к физическому окружению, не связанному с действием. В рамках систем действия культурные системы выполняют функцию под­держания образца; социальные системы — функцию интеграции действу­ющих элементов (индивидов или, точнее, личностей, исполняющих роли); системы личности — функцию достижения цели, а поведенческий орга­низм — функцию адаптации (см. схему 1).

Понятие социальной системы

Поскольку социальная система — суть интеракции индивидов, то каж­дый участник является одновременно и действующим лицом (обладающим определенными целями, идеями, установками и т.д.), и объектом, на который ориентированы и другие действующие лица, и он сам. Система интеракций, таким образом, в аналитическом плане обособлена от сово­купности процессов действия отдельных своих участников. В то же время эти «индивиды» являются и организмами, и личностями и принадлежат к определенным культурным системам.

При такой интерпретации каждая из трех других систем действия (Культура, Личность, Поведенческий Организм) составляет часть окружа­ющей среды или, если можно так сказать, одну из окружающих сред социальной системы. За пределами этих систем находятся окружающие среды самой системы действия, которые располагаются выше и ниже общей иерархии факторов, контролирующих действие в мире жизни. Эти отно­шения изображены на схеме 1.

Среду нижнего уровня образуют физико-органические явления природы, охватывающие «дочеловеческие» виды организмов и «неповеденческие» свойства человеческих организмов. Последние особенно важны для опре­деления границы системы действия, поскольку люди познают физический мир только через собственный организм. Наше сознание не имеет опыта непосредственного восприятия внешних физических объектов, не соотне­сенного с физическими ощущениями и их информационным осмыслением. Однако будучи психологически воспринятыми и осмысленными, физиче­ские объекты становятся частью системы действия.

В принципе сходные рассуждения применимы и к внешней среде, располагающейся выше системы действия — «высшей реальности», с ко­торой мы все имеем дело при обращении к тому, что Вебер называл «проблемами смысла», например к проблемам добра и зла, жизни и смерти и т.п. «Идеи» в этой сфере, если рассматривать их в качестве культурных объектов (например, представлений о богах, о сверхъестественном), явля­ются, в некотором смысле, символическими «репрезентациями» высших реальностей, но не самими этими реальностями.

Фундаментальный принцип организации жизненных систем состоит в том, что их структуры дифференцируются в соответствии с требованиями, предъявляемыми им внешней средой. Так, биологические функции дыха­ния, пищеварения, движения и восприятия информации являются основой дифференциации систем органов, каждая из которых обслуживает те или иные отношения между организмом и окружающей средой. Этот же прин­цип используется нами и для анализа социальных систем.

Мы будем рассматривать социальные системы с точки зрения их взаи­моотношений с наиболее важными функциональными средами. Я утверж­даю, что функциональные различия трех внешних для социальной подси­стем действия — культурной системы, системы личности и поведенческого организма — и связь первой и третьей из них с двумя средами, внешними для всей системы действия, являются узловыми моментами при анализе различий между социальными системами. Таким образом, в нашем анализе мы будем исходить из фундаментальных отношений систем и их окружения, изображенных на схеме 1.

В терминах нашей функциональной парадигмы социальная система является интегративной подсистемой системы действия в целом. Три другие подсистемы действия составляют при этом среду функционирования социальной подсистемы. Вышеозначенный принцип может быть применен при анализе обществ или других социальных систем. Мы видим, что три из первичных подсистем общества (схема 2, столбец III) функционально взаимодействуют с тремя основными средами социальной системы (схема 2, столбец IV); при этом каждая из подсистем может быть непосредственно соотнесена с одной из сред. Одновременно каждая из этих трех социеталь-ных подсистем может рассматриваться как окружающая среда подсистемы, являющейся интсгративным ядром общества (схема 2, столбец II). В данной работе мы будем использовать эту двойственность функциональной па­радигмы при экспозиции нашей общей теоретической схемы и при анализе конкретных обществ (см.: Parsons, 1968).

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Позиция данного агента в социальном пространстве может определяться по его позициям в различных полях

Немцы в 10 случаях французы в 7 случаях англичане
Причем система управления здесь превращается в нечто самодовлеющее