<<<     ΛΛΛ     >>>   

постановка диагнозов и выбор фармакологического препарата или трех-четырех препаратов. Группа будущих психиатров из университета Айовы поставила рекорд обсуждения назначения лекарств. По их сообщению, они 2 часа 38 минут обсуждали, какой препарат нужно использовать для снижения побочных эффектов галоперидола, назначенного женщине с жалобами на тревогу, которую она испытывает, прыгая на тарзанке с моста Талахачи.

Новые времена

По мере того как меняются времена, супервизоры начинают испытывать необходимость в дополнительной защите. Позволим себе подчеркнуть брошенный им вызов: множество защищавших супервизоров приемов исчезло, как только супервизоров стало больше. Конфиденциальность — основная защита супервизора, оказалась под угрозой в связи с распространением «прозрачного» зеркала и аудио-и видеозаписей интервью. Невежество супервизора, ранее демонстрировавшееся лишь супервизируемому в обстановке полной конфиденциальности, теперь выставлено напоказ широкой публике. «Живая» супервизия требует, чтобы учитель знал, как руководить обучающимся в процессе реального терапевтического интервью, а не после него, когда обсуждать можно только то, что могло бы быть. «Живая» супервизия очень популярна, и только очень удачливый супервизор может избежать использования «прозрачного» зеркала.

Терапевты тоже испытывают сильное давление — от них требуют, чтобы они знали, что делать с предъявляемыми им проблемами. По мере того как в реальном мире клиента обнаруживается все больше страданий, уже нельзя полагаться на прошлое и исследование фантазий. В то же время происходят и социальные из-ченения, в результате которых на психотерапевтов нахлынули представители эеднейших слоев населения и новых этнических групп. Традиционно психотерапевт имел дело с бедняками лишь в стенах больницы и отказывался работать с ними амбулаторно, потому что они не приходили вовремя и нерегулярно оплачивали счета. Поэтому супервизорам нужно было хорошо знать лишь представите-тей средних слоев общества. Сейчас они должны уметь работать и с бедняками, и : представителями 180 этнических групп, многие из которых даже не говорят по-английски. Кроме того, психотерапию начали использовать для все более тяже-шх случаев — таких как насилие, суициды, изнасилования, злоупотребление нар-<отиками, инцест, правонарушения и другие виды неправильного поведения. Что-5ы работать с этими несчастными, психотерапевты просто обязаны знать, что надо делать. Супервизоры, не знающие, как учить тому, что нужно делать, могут вы-шать недовольство. Совсем недавно супервизоры столкнулись с еще одним ослож-гением — обнаружилось, что и терапевты, и клиенты бывают двух полов. Терапевты — приверженцы феминистских взглядов, протестуют против предрассудков трошлого и настоящего и обвиняют супервизоров. Ну как супервизору скрыть ^компетентность и половой шовинизм, если все на виду и работа ведется с ре-шьным клиентом в реальном мире? Можем ли мы ответить на этот вызов? Давайте, как мы это делали всегда, попытаемся найти полезную для нас теорию.

Современная теория 213

Современная теория

Один из способов спасения супервизора от теории состоит в том, чтобы создать настолько сложную теорию, что ее не сможет понять не только супервизор, но и никто вообще. Именно это случилось с теорией семейной психотерапии. Альтернативой этому способу является создание теории настолько простой, что любой супервизор, любой степени тупости, в состоянии ее понять. Именно это произошло с теорией поведенческой психотерапии. Павлов обнаружил, что если животное награждать за какие-то действия, оно будет стремиться повторять эти действия снова и снова. Если же за действием следует наказание, животное будет стараться не делать этого. К этому замечательному открытию добавили идею о том, что если во время наказания человек держался за нос, то потом каждый раз, касаясь носа, он будет испытывать затруднения. (Это стало одним из объяснений тревоги по поводу собственного носа у друга Фрейда Флейсса.) За эту теорию ухватился Скиннер и слегка ее расширил. На этом краеугольном камне был возведен храм поведенческой терапии, системы, которую большинство преподавателей вполне могут изложить.

Семейные психотерапевты в стремлении к большей сложности использовали совершенно противоположный подход. Они создали настолько сложные теории, что невозможно ожидать ни от одного преподавателя, чтобы он их освоил. К счастью, в этой области был свой гениальный мозг, чья способность сохранять двусмысленность вошла в легенды, — Грегори Бейтсон, ставший теоретиком семейной психотерапии. Хотя он не особенно интересовался психотерапией, он, вместе с Доном Джексоном, предложил использовать в психотерапии понятие гомеоста-за и начал применять этот подход к интервью с целыми семьями в своем исследовательском проекте. Это кибернетический подход позволяет учителям сбивать обучающихся с толку целым набором сложных идей об управляемых системах, процессах обратной связи, пошаговых функциях и негативной энтропии в обертке из второго закона термодинамики. Стараясь не подать вида, что они не понимают теории, обучающиеся не замечают, что их учитель тоже ее не понимает. Кроме того, преподавателю нет необходимости учить, как кого-то изменять, потому что все эти теории — о том, как система корректирует сама себя и не меняется. Интеллектуалы в Европе обожают эту теорию, будучи уверены, что изменение на самом деле вовсе не изменение, так как оно насквозь проникнуто конструктивизмом. Американцы несколько более практичны и прагматичны, поэтому они просто приходят в недоумение. Недавно было сделано новое открытие, приведшее к изменениям в кибернетике семейной психотерапии: изменение третьего порядка. Кибернетикой первого порядка явилось открытие того факта, что члены семьи отвечают друг другу. Кибернетикой второго порядка была находка Гарри Стака Салливана — он выяснил, что терапевт включен в наблюдение и воздействует на получаемые данные. Кибернетика третьего порядка — это сознательное использование супервизором кибернетической теории для сокрытия того, что он не знает, как менять кого бы то ни было.

Когда умер Бейтсон, над системной теорией нависла угроза превращения в более понятную теорию. Однако изощренные теоретики, столкнувшись с опасное-

214 Эпилог Как быть супервизором т ихотерапии, не зная, как изменять людей

тью узнать, как проводить терапию, бросились наперебой предлагать сложнейшие теории эстетической эпистемологии с диссоциированными состояниями и нарра-тивами, основанными на принципах конструктивизма. Учителя смогли продолжать успешно избегать обучения тому, как вызывать изменения, и оставаться все такими же мудрыми и непроницаемыми. Место Повелителя Двусмысленности все еще пустует и за него все еще идет борьба между множеством соперников. Соревнуются две основные школы: одна школа «бум-бум», в которой постоянно перепевается сказка Гофмана и которая гордится тем, что играет на совершенно особом, беззвучном барабане. Лидеры этой школы надеются найти где-нибудь иностранного философа, который сделает их мудрыми. Другая школа известна под названием «серый — это не белый, и не важно, кто что говорит». Ее представителей отыскать сложно, так как она становится все более и более темной. Если обучающийся случайно спросит, что нужно сделать, чтобы изменить кого-нибудь в психотерапевтическом процессе, супервизор, принадлежащий к этой школе, может ответить следующей цитатой.

Точка зрения конституционалистов, с которой я согласен, опровергает положение фа-ундационалистов об объективности, эссснциализме и рспрсзситационализме. Она предполагает, что объективное знание мира невозможно, что знание в действительности генерируется в особых дискурсивных полях. Она предполагает, что все понятия эссенциалистов, включая и те, которые относятся к природе человека, суть уловки, маскирующие то, что происходит в действительности, что понятия эссенциалистов парадоксальны в том смысле, что они дают описания, определяющие жизнь; что эти понятия маскируют операции силы. Кроме того, точка зрения конституционалистов предполагает, что эти описания жизни, которые мы имеем, не суть репрезентации или рефлексии жизни как прожитой жизни, но прямо и непосредственно конституируют жизнь; что эти описания не соответствуют миру, но обладают реальным воздействием на формирование жизни. (Читатель может попробовать самостоятельно найти источник. Цитата находится на 125-й странице книги, которую лучше в руки не брать.)

Мы можем лишь восхищаться этим примером, так как он доказывает, что психотерапия всегда может взрастить в своей среде больших теоретиков, которые скроют все проблемы в густом тумане и спасут супервизоров.

Но все же, что нам делать с обучающимися, упорствующими в задавании вопросов? Они говорят: «Черт с ней, с теорией. Что мне делать, чтобы муж прекратил бить жену и мучить пятерых детей?» Семейная терапия заставляет со вниманием отнестись к реальному миру, и обучающиеся надеются, что супервизор расскажет им что-то практически значимое. Концентрировать свое внимание на семье — значит рисковать быть понятным, но, к счастью, эта работа затрагивает чувствительные струны у самих обучающихся, которые все еще стараются освободиться от своих собственных семей и мучаются вопросом об их предполагаемой дисфункциональное™. Обсуждение родителей, детей, свекровей, тещ и так далее всегда очень тесно связано с личными предрассудками и собственными неприятными воспоминаниями. Останавливаясь на личном опыте обучающихся, супервизор может увести их от озабоченности тем, как вызвать изменения.

Наиболее популярным подходом к семьям все еще остается тот, в котором основной акцент приходится на отдельного человека. Каждый год мы слышим заявления о том, что индивид открыт заново, особенно от тех супервизоров, которые

Кража идей

никогда его и не «закрывали». Еще одно возражение, которое тоже появляется из года в год, заключается в том, что нельзя планировать действия терапевта, поскольку планирование ориентировано на власть. Если же терапевт идет на встречу с клиентом безо всяких предварительных соображений, надеясь, что прямо по ходу дела отыщет что-то, соответствующее чему-то, то такой подход является более непосредственным, и в нем отсутствует принуждение. Еще заявляют, что «прозрачное» зеркало недемократично по своей природе, и все терапевты должны подружиться с семьей и быть на стороне всех и каждого. Для супервизора — это способ избежать принуждения к роли эксперта, который знает, что делать. Естественно, предполагается, что разногласия между специалистами, возникающие при таком способе работы, не будут чересчур сильны и каким-то образом трансформируют клиентов.

Уход от необходимости обучать умениям

Если объективно взглянуть на обучение семейной психотерапии, то можно заметить, что оно не вносит ничего нового в решение задачи охраны супервизора. Несмотря на то что это новый вид психотерапии, большинство программ обучения семейной психотерапии просто используют давно известные идеи. Обучающихся в основном учат сосредоточиваться на себе в личной терапии или использовать семейные хроники в форме генограмм. Правда, используется более современный язык. К примеру, один из энтузиастов высказался следующим образом: «Обучение осознаванию систем обращает внимание обучающихся на резонансы, возникающие в непрерывной системе от уровня к уровню. Резонансы с самой близкой для человека личностью порождают самую крутую кривую обучения». (Эту цитату можно найти в тексте рекламы обучения семейной психотерапии, опубликованной в соответствующем месте.)

Некоторые супервизоры знают, как интервьюировать семью и исследовать проблемы, но не знают, как их изменять. Когда такие интервью подвергаются критике как несоответствующие задаче изменения людей, то, в качестве одного из возможных доказательств важности таких интервью, супервизор может использовать приглашенных интервьюеров и провести с ними для обучающихся публичную демонстрацию. Иногда те, кто организует семинары, называют таких народных учителей «терапевтами высшего класса». Совершенно ясно, что организаторы называют так любого, кто когда-либо выступал на публике. Чтобы отличить учителей от терапевтов, необходимо найти способ дифференцировать «терапевтов высшего класса» от «легендарных супервизоров» (так называют тех, кто выступал на публике больше одного раза). В национальном масштабе эти легендарные супервизоры демонстрируют интервью с семьями перед толпами народа. Тысячи молодых людей при этом научились вести интервью с семьей на виду у толпы и, конечно же, могут это делать, если найдут достаточно большую толпу.

Кража идей

Может ли современный супервизор обеспечить обучающихся решением всех проблем, вообще ни о чем не задумываясь? Возможно, вам кажется, что это было бы слишком хорошо? К счастью, супервизоры нашли такое решение.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

79 клеймо психотерапии классификация терапевтом
Обсудить с ним эту загадку почему молодой человек продолжает вести разговоры об убийстве терапевт ответил пациента
Проблема в том
Терапевт останавливается на исследовании мотивации супруга
Если родители плохо выполняют свои обязанности