<<<     ΛΛΛ     >>>   

Идеальных обществ не существует. Однако замечание Черчилля о том, что демократия, хоть и ужасна, является лучшей из всех возможных форм правления, повидимому, разделяется большинством наших современников. По крайней мере, даже критически относящиеся к своим правительствам англичане или американцы очень редко предлагают установить вместо существующей и разочаровавшей их системы другую, основанную на принципах, апробированных в коммунистическом Китае или в Германии времен нацизма. Стабильность демократических государств имеет не только экономическую или историческую, но и психологическую природу: люди, несмотря на высокий уровень критицизма, согласны с существованием этой системы, согласны с тем, что при всех своих недостатках она выражает и защищает их материальные и духовные интересы лучше, чем могла бы выражать система, построенная на других началах.

Повидимому, такое же, если не большее, доверие к государству существует и в рамках диктатуры. Лидеры диктаторских режимов прекрасно понимают, насколько важно, чтобы граждане верили, что государство выражает именно их интересы. А поскольку на самом деле хотя бы в силу отсутствия эффективных обратных связей и неизбежно более высокой, чем в демократических странах, коррупции, диктаторская власть не выражает интересы людей, для поддержания ощущения единства власти и народа необходимо содержать огромный и дорогостоящий идеологический аппарат. Задача этого аппарата  внедрять в сознание людей иллюзорную, искаженную картину мира, в которой государство и люди составляют единое целое, и потому даже сам вопрос о возможности поиска другой, более эффективной системы правления, свидетельствует о злонамеренности или неадекватности того, кто этот вопрос задает.

Чем более жесткой и экономически неэффективной является диктатура, тем больше сил и средств тратится на регулярное и обязательное промывание мозгов, которое начинается с детского сада, а заканчивается лишь после смерти или после ареста. Уровень пропагандистского давления в диктаторских странах столь высок, что, вопреки очевидности, многие люди считают государство своим, пекшимся об их интересах и защищавшим их от врагов и опасностей. Успеху пропаганды способствуют и прямая ложь об ужасах жизни в демократических странах, и сусальные рассказы о скромности и тяжелой работе вождей. Посмотреть своими глазами на мир за пределами священных рубежей или на жизнь внутри заборов охраняемых государственных резиденций для подданного диктаторской системы одинаково невозможно. Контроль за информацией и передвижениями является необходимым условием выживания диктатуры.

Цель пропагандистского воздействия  согласие, достижение легитимности диктатуры. Однако только согласия подданных для диктаторского режима недостаточно. Согласие  когнитивная конструкция. Для его достижения или для преодоления несогласия нужно обращаться к разуму человека, приводить аргументы и контраргументы, рассматривать доводы реальных или воображаемых оппонентов. Даже если пропаганда основана на лжи, она стремится принимать рациональные формы, создавая иногда даже целые научные дисциплины, единственная цель которых  подтвердить нужную властям картину мира. Но поскольку диктатура по сути своей не просто безразлична к человеку, но глубоко ему враждебна, то такой рациональный или псевдорациональный анализ рано или поздно может привести к пониманию реальности, а значит, и к разочарованию в базовых постулатах режима и крайне нежелательным для него выводам.

Поэтому стабильность диктаторского режима подкрепляется еще одним психологическим механизмом, не обязательным для демократий  эмоциональным. Само государство и те, кто его персонифицируют, становятся объектами чувства любви. Интересно, что если слово “любовь” практически чуждо политическому словарю демократических стран, то в условиях диктатуры оно одно из самых распространенных. Например, в СССР “любимой и родной” была не только Родина, но и вожди, в том числе и местные, правительство, любой государственный институт, например, армия или школа и, разумеется, партия как ум, честь и совесть. По отношении к своему отечеству подобные эпитеты используются во многих странах.

Диктатура нуждается в значительно большей психологической поддержке граждан, чем демократия. Президента демократической страны могут не любить, могут смеяться над ним, но система будет оставаться стабильной и эффективной. Рациональные механизмы, заложенные в ее основу, не требуют сильного аффективного подкрепления. Понимание того, что режим стоит не только на страхе перед террором и уж никак не на уважении граждан к законности и правопорядку, а на иррациональных аффектах, во многом определяет внутреннюю политику диктаторских режимов. Любое государство стремится в известных пределах контролировать поведение граждан. Номенклатура обязательных чувств выходит далеко за рамки безграничной любви к государству и ненависти к врагам. Кроме обязательных политических предпочтений, диктатуры предписывают человеку, какая музыка должна ему нравиться, какие литературные произведения должны вызывать восхищение, а какие  справедливый гнев. В наиболее жестких диктатурах контроль за чувствами является чуть ли не основным делом органов безопасности. Крайне негативное отношение к любви и к сексу, характерное для всех почти диктаторских режимов, тоже связано с попыткой тотального контроля за чувствами. Любовь между мужчиной и женщиной или родительская любовь, предполагающие, что интересы любимого человека в какойто момент могут быть поставлены выше всего остального  чувство, враждебное диктаторскому государству. Что же касается секса, то диктаторская власть никак не может легитимизировать его. Идеальный человек, прославляемый официальным искусством диктатуры, сексуальных устремлений не имеет, как, впрочем, не имеет и пола как такового.

Диктаторское государство, основанное на лжи и насилии, стабильно и могущественно потому, что люди его искренне поддерживают. Этот вывод крайне неприятен для тех, кто в разных странах, переживших диктатуру, хотел бы снять со своего народа ответственность за все происходившее, представив годы диктатуры как непрерывный акт насилия. Но, если люди  лишь невинные жертвы, если у них не было сил сопротивляться, это значит, что они не смогут предотвратить и будущие катастрофы и вообще не способны отвечать за собственную судьбу. Вряд ли эта позиция конструктивна. Более целесообразным представляется не отрицать факта эмоциональной поддержки диктаторской власти, а попытаться понять причины и механизм этой поддержки.

Конечно, диктаторская власть не может рассчитывать только на любовь подданных. Надо, чтобы люди не только любили, но и боялись. Поэтому репрессивный аппарат диктатуры никогда не простаивает, выявляя не столько тех, кто против режима,  они все уже давно обезврежены,  сколько тех, кто мог бы быть против. Одновременно осуществляется широкомасштабный подкуп тех, кто служил власти. Это не так трудно сделать даже в абсолютно нищей стране, лишь бы государство имело монополию на распределение всего и вся. Людям ведь не так важно жить хорошо, как жить лучше других.

Идея специфического социальнопсихологического типа, который соответствует политическому режиму диктатуры, нашла воплощение в концепциях как противников диктатуры, так и ее сторонников. Примером концепции противников диктатуры может быть модель авторитарной личности Теодора Адорно. Положительное отношение к диктатуре содержится в идеологии “человека власти” Э. Шпрангера, “солдаткости” А. Боймлера, “рабочего” Э. Юнгера, “нордического человека” А. Розенберга.

Стремление создать образ приемлемого для режима человека немало говорит о менталитете диктаторов. Но желание это имеет и практический смысл. Всякая власть опирается не только на тех, кто заинтересован в ее существовании по прагматическим соображениям, но и на определенный тип личности, на людей, которым именно такая система власти нравится, отвечает их психологическим характеристикам. Причем не так важно, много ли в обществе таких людей. Важно, чтобы именно они имели максимальный доступ к руководящим и влиятельным позициям в армии, системе образования, средствах массовой информации.

Диктатуре необходим особый человек. Но нет нужды создавать его специально. Он всегда существовал и существует в любой стране, хотя никогда и нигде не был в большинстве. Это человек, которому нравится тоталитарная власть, который благоговеет перед ней и готов служить этому порядку, даже и не имея от него выгод лично для себя. Описанные Адорно авторитарные личности поддерживают любую сильную власть, вне зависимости от того, какие лозунги она пишет на своих знаменах. Диктатура находит таких людей, опирается на них, открывает им “зеленую улицу”. Со временем именно такие люди начинают определять лицо общества. В результате складывается впечатление, что это активное в силу исторических обстоятельств меньшинство репрезентирует все население страны.

Психологические реакции на диктатуру

Объективно жизнь в условиях тоталитарной диктатуры жестко регламентирована. Государство контролирует все стороны функционирования общества и его членов. Оно лишает граждан личного пространства. Гражданин тоталитарного государства не распоряжается даже собственной жизнью. В разных странах, оказавшихся во власти тоталитарных диктатур, миллионы людей были арестованы и убиты по вздорным обвинениям или просто без всяких обвинений. Человек может быть убит и по какимто понятным либо ему самому, либо репрессивному аппарату основаниям  инакомыслие, нежелательная этническая или религиозная принадлежность, неправильное социальное происхождение  и просто случайно, потому, что органы безопасности хотели продемонстрировать рвение и усердие в работе. Тоталитаризм  это сюрреалистический мир, где человек лишен многого, и защиты от всепроникновения государства практически нет. Есть три варианта реагирования на такую жизнь.

Первый вариант реакции человека на тоталитарное государство  сопротивление, восстание. Это путь немногих героев. История диктаторских режимов хранит свидетельства героического поведения тех наших сограждан, которые надеялись сокрушить систему или для которых чувство собственного достоинства и стремление к свободе были дороже жизни. Почти все они, разумеется, погибли. Государство, кстати, придумывая фиктивных террористов и шпионов в количествах, превосходящих всякое воображение, тщательно скрывало от своих подданных реальные случаи сопротивления. Понимая, что власть их стоит не только на силе, но и на своего рода психологических воздействиях, вожди боялись, что пример отдельных смельчаков может разрушить основы власти.

Второй вариант реакции человека на тоталитарное государство  непротивление, которое не требует самопожертвования. Человек может осознать преступность режима, полную непредсказуемость собственной судьбы и невозможность повлиять на нее, но, понимая безнадежность борьбы, ничего не делать, принимая мир таким, каков он есть.

Мы все знаем как трудно человеку принять даже естественные моменты человеческого бытия  неизбежность собственной смерти, непредсказуемость и негарантированность развития отношений с близкими людьми. Но во много раз труднее примириться с бессмысленной жестокостью диктатуры. Для того чтобы, все понимая и принимая как неизбежность, продолжать жить, работать, воспитывать детей, требовалось мужество, не меньшее, чем для бунта, нужен был уровень личностного развития, доступный лишь немногим избранным. Наиболее естественным для человека, а значит, и наиболее распространенным является третий вариант реакции на реалии тоталитарного государства  определенные искажения в восприятии мира с тем, чтобы сделать его менее пугающим и более благополучным.

Необходимые искажения в восприятии мира легче осуществить не на когнитивном уровне, отрицая какието аспекты реальности или придумывая то, чего нет, а на аффективном, меняя не столько свое восприятие, сколько свое отношение к действительности. Такое мироощущение позволяет сохранить уверенность в завтрашнем дне хоть на палубе тонущего корабля. Люди хотят жить в уютном и спокойном мире, в котором им ничто не грозит. Активисты экологических движений знают, как эффективно наши современники отторгают любую неблагоприятную информацию о состояния природы, как трудно привлечь их внимание к катастрофическим последствиям их собственной деятельности. Заядлые курильщики отвергают данные о вреде никотина, зато с радостью читают сообщения о долгожителях, которые якобы чуть ли не с рождения не выпускали трубку изо рта.

Аналогичным образом люди, живущие при диктатуре, будучи не в силах ни изменить реальность, ни примириться с ней, строят для себя иллюзорный мир. У разных людей, переживших диктатуру, уровень психической деформации различен. Это зависит от личностных особенностей человека и от его семейных обстоятельств. На индивидуальном уровне последствия психической травмы могут давать о себе знать долгие годы. Переживание трехлетнего возраста делает иногда человека больным на всю жизнь. Травмы, пережитые целыми народами, будут ощущаться еще не одно поколение.

3.5. Радикализм, экстремизм и конфликты в политическом процессе

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Московичи прав
Информационного взаимодействия
Психологическими особенностями развития страны
О качествах личности мы судим по ее поступкам