<<<     ΛΛΛ     >>>   

Описание рассматриваемого архетипа не будет полным, если мы упустим из виду особую форму его проявления, а именно форму животного. Она соотносится с териоморфизмом богов и демонов и имеет то же психологическое значение. Животная форма показывает, что содержание этого архетипа все еще находится вне собственно человеческой сферы, то есть вне человеческого сознания, и, следовательно, с одной стороны, относится к демоническому-сверхчеловеческому, а с другой - к животному-недочеловеческому. Нужно помнить, однако, что это разделение справедливо только по отношению к сознанию, где оно является необходимым условием мысли. Логика говорит: "Третьего не дано", подразумевая под этим, что мы не можем рассматривать противоположности в их единстве. Другими словами, хотя мы можем лишь говорить об отмене этой антиномии, ее не существует для подсознания, содержание которого всегда парадоксально и антиномично по своей природе, не исключая категории бытия. Если кто-то, не знакомый с психологией бессознательного, хочет овладеть практическими знаниями об этом предмете, я рекомендую ему изучить христианский мистицизм и индийскую философию, где он найдет ясную проработку антиномий бессознательного.

Хотя мудрый старик выглядит и ведет себя как человек, его магическая власть и духовное превосходство предполагают, что и в благом, и в дурном он находится вне - или выше, или ниже - человеческого уровня. Для подсознания, как и для древнего человека, животный облик не предполагает снижения значимости, так как в некоторых аспектах животное выше человека. Оно еще не ошибается в оценке и не настраивает свое "я", обладающее собственными желаниями, против той власти, которой оно обязано жизнью; наоборот, оно исполняет совершенную волю. Будь оно сознательным, оно было бы нравственно лучше человека. Есть глубокая мудрость в легенде о падении: это выражение смутного чувства, что высвобождение сознания "я" было поступком Люцифера. Вся история человечества состоит из конфликта между чувствами низменности и превосходства. Мудрость ищет средний путь между ними и платит за эту смелость сомнительной близостью к демоническому и звериному, которую легко неверно истолковать с моральной точки зрения.

Снова и снова мы встречаем в сказках мотив животных-помощников. Они действуют подобно людям и проявляют ловкость и знание, превосходящие человеческие. Это оправдывает то, что архетип Духа часто проявляется в животной форме. В немецкой сказке [8] рассказывается, как юноша, ища похищенную принцессу, встречает волка, который говорит: "Не бойся меня! Скажи, куда путь держишь?" Юноша рассказывает свою историю, а волк дает волшебный дар - несколько волосков своей шерсти, с помощью которых юноша может вызвать его к себе в любое время. Эта прелюдия протекает так же, как встреча со стариком. В той же сказке архетип проявляется и с дурной стороны. Чтобы пояснить это, я приведу ее краткое изложение.

Когда юноша пасет в лесу своих свиней, он обнаруживает большое дерево, чьи ветви теряются в облаках. "Как может выглядеть мир, - спрашивает он себя, - если посмотреть на него с вершины большого дерева?" Он начинает взбираться по дереву и лезет вверх целы и день, но даже не достигает веток. Приходит вечер, и ночью ему удается достичь нижних ветвей дерева. На следующий день он снова лезет вверх и достигает листвы. Только к вечеру он добирается до деревни, расположенной на ветвях. Крестьяне, которые живут там, дают ему еду и ночлег. Утром он подымается дальше. К полудню герой достигает замка, где живет молодая девушка. Здесь он обнаруживает, что добрался до вершины дерева. Девушка - дочь короля, которую держит в плену злой волшебник. Таким образом, юноша остается с принцессой, и она разрешает ему входить во все комнаты замка, за исключением одной. Но любопытство слишком сильно. Он отпирает дверь и видит там ворона, прибитого к стене тремя гвоздями. Один гвоздь торчит в его горле, два - в крыльях. Ворон страдает от жажды, и юноша из жалости дает ему пить. С третьим глотком ворон освобождается от гвоздей и вылетает в окно. Когда принцесса слышит об этом, она пугается и говорит: "Это был Дьявол, который околдовал меня! Недолго ждать, чтобы он похитил меня снова". И одним прекрасным утром она бесследно исчезает.

Молодой человек отправляется на ее поиски и, как мы уже описали, встречает волка. Он встречает также медведя и льва, которые тоже дают ему волоски шерсти. Кроме того, лев сообщает ему, что принцесса заключена невдалеке от охотничьего домика. Юноша находит дом и принцессу, но она говорит ему, что побег невозможен, потому что охотник владеет трехногой белой лошадью, которая все знает и неизбежно предупредит хозяина. Несмотря на это, юноша пытается убежать с принцессой, но напрасно. Охотник настигает его, но, поскольку юноша спас ему жизнь как ворону, отпускает его и уезжает с принцессой. Когда охотник исчезает в лесу, юноша возвращается в дом и убеждает принцессу выведать у охотника тайну, как он заполучил свою умную белую лошадь. Ночью это ей удается, и юноша, спрятавшийся под кроватью, узнает, что в одном дне пути от охотничьего домика живет ведьма, которая пасет волшебных лошадей. Тот, кто сможет три дня охранять жеребцов, получит уговору обычно дарила двенадцать баранов двенадцати волкам, которые живут в лесу около стойла, и таким образом защищала лошадей от их нападения, но ему она не дала баранов. Поэтому волки про как дразнящий и отвлекающий бесенок, то как deus ex machina ( бог из машины) . Но она всегда исчезает и появляется только по своему собственному желанию. Из этого ясно, что даже осознаваемые функции лишь частично свободны от бессознательного; и в конечном итоге они все укоренены в нем и потому действуют под его руководством. Поэтому три "осознанные" функции в распоряжении "я" имеют три соответствующих им бессознательных компонента, которые еще не освободились от власти подсознания. И так же как три сознательные части этих функций противоположны четвертой, непроявленной, которая действует как болевой фактор, так высшая функция, похоже, имеет своего худшего "врага" в лице подсознания. Не следует упускать из виду финальный поворот сюжета: как Дьявол, который любит маскироваться под ангела света, нижняя функция злокозненно и тайно влияет на высшую функцию тем более, чем более последняя подавляет первую [9] .

Эти, к сожалению, несколько абстрактные формулировки необходимы для того, чтобы пролить некоторый свет на скрытые и запутанные ассоциации нашей "по-детски простой" сказки. Две противоположные триады, из которых одна представляет благо, а другая - силы зла, как нельзя лучше соответствуют функциональным структурам сознания и подсознания. Будучи непредсказуемым, естественным и свободным произведением психики, сказка не могла хорошо отразить никакой реальности, кроме собственной реальности души. И не только эта сказка отражает взаимоотношения психических структур, но и множество других сказок делает то же самое [10] .

Наша сказка с необыкновенной ясностью раскрывает двойственную природу духовного архетипа, хотя, с другой стороны, она разоблачает заводящую в тупик игру антиномий, стремящуюся к великой цели достижения более высокого уровня сознательности. Юноша-свинопас, который взбирается на вершину мирового древа и там, в верхнем мире света, обнаруживает плененную Аниму, высокорожденную принцессу, символизирует восхождение сознания от почти животного состояния к величественной вершине с широким обзором, которая является единственно достойным образом для обозначения расширения горизонтов сознания. Молодой человек спрашивает себя: "Как будет выглядеть мир с вершины этого огромного дерева?" Когда мужское сознание достигает этой высоты, оно лицом к лицу встречается со своей женской половиной, Анимой. Здесь происходит типичный взаимопереход противоположностей: тот, кто не может подняться выше, должен осознать другую сторону бытия и снова спуститься. Анима олицетворяет подсознание. Встреча показывает, как нелепо называть последнее "бессознательным" в смысле чего-то низшего по отношению к сознанию: оно не только выше его, но и настолько выше, что герой с трудом добирается до него. Это "высшее" бессознательное, однако, далеко не является "сверхсознанием" в том смысле, что любой, кто достигает его, подобно нашему герою, будет стоять настолько же выше подсознания, насколько тот оказался выше земли. Напротив, он делает неприятное открытие, что его высокая и могущественная Анима, принцесса Душа, там оказывается заколдованной и не более свободной, чем птичка в золотой клетке. Он должен похвалить себя за то, что поднялся вверх из долины почти животного неведения, но его душа во власти злого духа, ужасного образа Отца подземной природы в обличье ворона, известного териоморфного образа Дьявола. Что толку теперь в величии и широком кругозоре, если душа томится в неволе? И что еще хуже - она играет на руку подземному миру и настойчиво требует, чтобы юноша не открывают секрета ее заключения, запрещая ему входить в комнату. Но тайно она ведет его туда именно самим фактом запрета. Бессознательное словно имеет две руки, одна из которых делает нечто обратное другой. Принцесса хочет и не хочет быть освобождена. Но и злой дух также попадает в затруднительное положение: он хочет украсть принцессу из сияющего верхнего мира, что он легко может сделать, как крылатое создание, но он не желает сам быть заключенным там. Будучи сам темным духом, он стремится к светлому. В этом его тайное оправдание, так же как его заклятье - наказание за переход в сферу света. Но пока злой дух уловлен верхним миром, принцесса тоже не может спуститься на землю, и сознание героя остается затерянным в раю. Поэтому он теперь совершает грех неповиновения и позволяет похитителю бежать, что влечет вторичное отречение от принцессы - и целую цепь бедствий. Однако в результате принцесса спустилась на землю и дьяволоподобный ворон также принял человеческий облик охотника. Потусторонняя Анима и принцип зла оба спустились в человеческую сферу и стали досягаемы. Трехногая всевидящая лошадь олицетворяет собственную власть охотника: она соответствует бессознательным компонентам осознанных функций [11] . Сам охотник воплощает нижнюю функцию, которая также являет себя в герое как его любопытство и любовь к приключениям. По мере развития сюжета герой все больше становится похожим на охотника: он также получает от ведьмы лошадь. Но, в отличие от героя, охотнику не удалось получить двенадцать баранов, чтобы накормить волков, которые напали на его лошадь. Он не заплатил дани хтоническим силам, потому что он только вор. На примере упущения охотника юноша понимает, что бессознательное отдает свое содержание только ценой жертвы. Мы редко думаем о цене, которую платим за активность духа. Число 12 - это предположительно символ времени с побочным смыслом двенадцати работ ( aqla ) , сравнимых с подвигами Геракла, которые должны быть представлены бессознательному до того, как человек сможет обрести свободу [12] . Охотник выглядит как предыдущая неудачная попытка героя овладеть своей душой посредством обмана и насилия. Но завоевание души - это на самом деле работа, требующая терпения, преданности и самопожертвования. Завладев четырехногой лошадью, герой откровенно замещает охотника и увозит принцессу. Четверка в сказке доказывает его более могущественную власть, так как она вмещает в себя полноту, которая необходима для целостности.

Архетип Духа в этой далеко не примитивной сказке выражает себя териоморфно в системе трех функций, подчиненных некоему единству, то есть злому духу, тем же способом, каким некая безымянная сила прибила ворона к стене триадой гвоздей. Две сверхъестественные сущности соответствуют в первом случае нижней функции, которая является древним врагом главной функции, то есть охотнику, а во втором случае - главной функции, то есть герою. Охотник и герой уравниваются друг с другом, так что функция охотника переходит на героя. На самом деле герой "спит" в охотнике с самого начала, побуждаемый всеми аморальными средствами, которые находятся в распоряжении последнего, обеспечить похищение души, а затем вынудить ее перейти в руки героя против воли охотника. а поверхности между ними происходит яростный конфликт, но, по сути, один играет на руку другому. Узел распутывается тогда, когда герою удается захватить четвероногую лошадь, - или, говоря психологическим языком, когда он добавляет нижнюю функцию к троичной системе. Это сразу разрешает конфликт, и фигура охотника испаряется в воздухе. После этой победы герой сажает принцессу на трехногую лошадь, и вместе они едут в королевство ее отца. Теперь она управляет сферой духа, которую прежде олицетворял злой охотник. Таким образом, Анима есть и остается представительницей бессознательного, которое никогда не может быть слито в единое целое с полностью доступными человеку сферами.

ПОСТСКРИПТУМ

Только после завершения моей рукописи один знакомый обратил мое внимание на русский вариант этой сказки. Она называется "Марья Моревна" [13] . Герой сказки не свинопас, но Иван Царевич. Здесь имеется интересное объяснение помощи трех животных: они соотносятся с его сестрами и соответствуют их мужьям, которые являются птицами. Три сестры представляют бессознательную триаду функций, соотносимых с животной и одновременно с духовной реальностью. Птицы-мужья в чем-то подобны ангелам, что подчеркивает вспомогательную природу бессознательных функций. В сказке они вступают в действие в тот момент, когда герой - чего нет в немецкой сказке - убит и расчленен. (Типичная судьба богочеловека! Злой дух кладет его расчлененное тело в бочку и бросает ее в море, что напоминает о судьбе Осириса.) Злой дух предстает в сказке в образе старика, который часто изображается обнаженным и называется Кошеем Бессмертным (от кость или пакость, капость - " неприятность, грязь"). Соответствующую ему ведьму зовут Баба Яга. Трое животных-помощников здесь дублируются, появляясь сначала как птицы-мужья, а затем как лев, филин и пчела. Принцесса является царицей Марьей Моревной, грозной военной предводительницей (Мария, царица Небес, восхваляется в русском православном гимне как "предводительница небесного воинства"!) Она сковывает злого духа двенадцатью цепями и держит его в запретной комнате своего замка. Когда Иван утоляет жажду чародея, тот исчезает вместе с царицей. Магические животные в конце не превращаются в людей. Эта русская сказка, очевидно, имеет более первобытный характер.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Следующие заметки не представляют специального интереса и носят, главным образом, технический характер. Я хотел сначала исключить их из переработанной версии, но потом решил поместить в приложение. Читатель, который специально не интересуется психологией, может их пропустить. Здесь я рассматриваю проблему трех и четырех, отраженную в образах магических лошадей, и привожу свои размышления для иллюстрации моего метода. Этот фрагмент психологических рассуждений основан, во-первых, на иррациональном материале, то есть на сказках, мифах и снах, а во-вторых, на осмыслении скрытых связей, которые существуют между этими фактами. Существование таких связей остается гипотезой, как и утверждение, что сны имеют смысл. Справедливость этого предположения не устанавливается a priori: его применимость доказывает только практика. Нам остается выяснить, позволит ли данный метод изучения иррационального материала трактовать его содержание. Метод состоит в таком подходе к снам и сказкам, как будто их события связаны между собой неким внутренним смыслом. Для этого большинство данных требует дополнения, то есть прояснения, обобщения и подведения под более или менее всеобщие понятия в соответствии с правилом интерпретации Кардана. Например, трехногость с целью прояснения ее значения должна быть отделена от лошади, а затем рассмотрена с точки зрения особого принципа - принципа троичности. Подобно этому, четырехногость в сказке, когда она возводится до уровня общего понятия, соотносится с троичностью, и в результате мы имеем парадигму, упомянутую в "Тимее", то есть загадку о трех и четырех. Триада и тетрада представляют собой архетипические структуры, которые играют важную роль в символизме и равно значимы для исследования мифов и снов. Поднимая иррациональные данные (трехногость и четырехногость) до уровня обобщенного понятия, мы выявляем универсальный смысл мотива, который побуждает исследователя серьезно отнестись к этой проблеме. Эта задача требует размышлений и выводов технического свойства, которые я не хочу утаивать от читателя, интересующегося психологией, и в особенности от специалиста, так как эти интеллектуальные изыскания выявляют типичную символику и необходимы для правильного понимания продуктов бессознательного. Только таким путем структура бессознательных взаимоотношений может привести нас к их собственному смыслу, в отличие от тех выводов, которые получены из заранее данных теорий, то есть интерпретаций, основанных на астрономии, метеорологии, мифологии и даже - теории сексуальности.

Трехногость и четырехногость, по правде говоря, требуют более внимательного рассмотрения. Числа три и четыре представляют дилемму, которую мы находим не только в теории психических функций, но и в аксиоме Марии Пророчицы, которая играет значительную роль в алхимии. Поэтому более внимательное изучение волшебных лошадей может быть вознаграждено.

Первое, что необходимо отметить, это то, что трехногая лошадь, ставшая верховым животным принцессы, - это кобыла, то есть тоже заколдованная принцесса. Троичность, несомненно, здесь связана с женственностью, хотя доминирующий религиозный догмат сознания носит исключительно мужской характер, и число три, как нечетное, является прежде всего мужским. Мы можем, таким образом, рассматривать троичность как "мужественность", которая станет еще более значимой, если вспомнить староегипетскую триаду Бога, Ка-мутефа [14] и Фараона.

Трехногость, как свойство некоего животного, обозначает бессознательную мужскую природу, присущую женщине. В реальной женщине она соответствует Анимусу, который, как и магическая лошадь, олицетворяет собой Дух. В случае Анимы, однако, троичность не совпадает с христианской идеей Троицы, но соответствует "внутреннему треугольнику", нижней функции триады, которая составляет Тень. Внутренняя часть личности большей частью бессознательна. Она не выражает бессознательное в целом, но только личный аспект ее. С другой стороны, Анима, поскольку она отличается от Тени, представляет собой коллективное бессознательное. Если триада приписывается ей как ее верховое животное, это означает, что Анима "управляет" Тенью [15] . Будучи кобылой она владеет Тенью. Но если она сама является лошадью, значит, она теряет свое господствующее положение как персонификация коллективного бессознательного и "управляема" Принцессой А, супругой героя. Как справедливо отмечает сказка, волшебной силой она преображена в трехногую лошадь (Принцессу Б).

Мы можем подвести итог:

1) Принцесса А - это Анима героя. Она управляет, то есть владеет, трехногой лошадью, которая является Тенью, нижней триадой функций своего прежнего супруга. Проще говоря, она приобрела власть над половиной личности героя. Она поймала его благодаря его слабостям, как часто случается в повседневной жизни, так как, если кто-то в чем-то слаб, он нуждается в поддержке и дополнении. Так бы мы сформулировали ситуацию, если бы рассматривали Принцессу А и героя како бычных людей. Но поскольку сказка повествует о волшебном мире, более корректным будет сказать, что Принцесса А является Анимой героя. В этом случае герой уносится из повседневной реальности, встретившись с Анимой, как Мерлин благодаря своим чарам: как обычный человек, он словно охвачен чудесным сном, глядя на мир сквозь покров тайны.

2) Но дело неожиданно усложняется тем, что трехногая лошадь - это кобыла, эквивалент Принцессы А. Кобыла - это Принцесса Б, которая в образе лошади соответствует Тени Принцессы А (триаде нижних функций). Принцесса Б, однако, отличается от Принцессы А тем, что она не управляет лошадью, но содержится в ней: она заколдована заклятьем мужской триады.

Следовательно, она одержима Тенью.

3) Вопрос теперь в том, чья же это Тень? Это не может быть Тень героя, так как последнюю уже заместила Анима. Сказка дает нам ответ: ее заколдовал охотник. Как мы уже видели, охотник как-то связан с героем, так как последний постепенно превращается в него. Это можно понять так, что охотник - это не кто иной, как Тень героя. Однако это предположение противоречит факту, что охотник обладает чудовищной властью, которая простирается не только на Аниму героя, но и гораздо дальше, а именно на королевскую чету сестры и брата, о которой герой и его Анима не имеют ни малейшего представления и которая во многом выходит за рамки самой сказки. Власть, которая простирается за пределы индивидуума, имеет над-индивидуальный характер и потому не может быть отождествлена с Тенью, если мы определим ее как темную половину личности. Как над-индивидуальный фактор, феномен охотника является доминантой коллективного бессознательного, и его характеристики - охотник, колдун, ворон, волшебная лошадь, распятие вверху на ветвях мирового древа- близко трогают душу немца. Она имеет связь с христианским мировоззрением, которое, отражаясь в океане бессознательного, принимает черты мифа об Одине[16] . В фигуре охотника мы встречаем imago dei , образ Бога, так как Один также бог ветров и духов, по причине чего римляне называли его Меркурием.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Старик образом приводит
Пожирающие баранов