<<<     ΛΛΛ     >>>   

1См.: Гегель. Философия права. - М., 1990.

2 ДрильД.А. Учение о преступности и мерах борьбы с нею. - С-Пб, 1912. С. 1912.

Что касается содержания самих потребностей, то в этом вопросе современные исследователи вряд ли продвинулись далеко вперед по сравнению с прошлыми, “неосознано” подтверждая таким образом тезис о том, что нет ничего нового под солнцем.

Стоики школы Зенона утверждали, что человеку полезно то, что полезно его организму, и вредно то, что не способно оказывать приятное биологической субстанции, что предпочтительные предметы - это те, которые имеют ценность, избегаемые - те, которые не имеют ценности, вводя в философские дебаты по поводу человеческих побуждений категорию ценности, постоянно “эксплуатируемую” затем всеми исследователями человеческого поведения.

Эпикурейцы считали, что человек во всех своих жизненных поступках стремится к наслаждению и именно это стремление определяет его поведение. К сожалению, в философской и художественной литературе советского периода термин “эпикурейство” превратился в нарицательный, символизирующий удовольствие, не считающееся ни с какими общественно значимыми моральными нормами. Эпикурейство отождествлялось с гедонизмом, хотя последнее понятие было не столь широко распространено. Между тем отождествление такого рода есть плод незнания древней философии либо намеренное ее искажение. Эпикур говорил: “Все, что мы делаем, мы делаем затем, чтобы не иметь ни боли, ни тревоги”1.

Предупреждая будущие исследования физиологов о недостатке чувственных наслаждений, который лежит в основе поведения человека (это блестяще развил Сеченов в своих изучениях “страстного психического акта”), Эпикур считал, что нужду в наслаждениях мы чувствуем лишь тогда, когда нам его недостает. Отсюда он делал вывод - наслаждение есть начало и конец блаженной жизни. Однако далеко не всякое наслаждение, согласно Эпикуру, потребно человеку. О наслаждении и о боли надо судить, “рассматривая и соразмеряя полезное и неполезное”. Причем предпочтение следует отдавать такому наслаждению, которое не противоречит моральным воззрениям общества. “Когда мы говорим, что наслаждение есть конечная цель, то мы разумеем отнюдь не наслаждение распутства или чувственности, как полагают те, кто не знают, не разделяют или плохо понимают наше учение, - нет мы разумеем свободу от страданий тела и от смятений души. Ибо не бесконечные попойки и праздники, не наслаждение мальчиками и женщинами или рыбным столом и прочими радостями роскошного пира делают нашу жизнь сладкою, а только трезвое рассуждение, исследующее мнения, поселяющие великую тревогу в душе”(См.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. - М., 1986. С. 404 - 405.).

1 См.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. - М., 1986. С. 278.

Эпикур был велик, высоконравственен и, как ни странно, очнь близок к православной догматике, порицавшей безнравственные, т.е. богопротивные акты поведения. Полагая наслаждение начальной и конечной целью жизнедеятельности, он в противовес киренаикам, проповедовавшим гедонизм с его отождествлением счастья и чувственных наслаждений, вкладывал в понятие “наслаждение” более глубокий, чем это может показаться на первый взгляд, смысл. Наслаждение по Эпикуру - это то, что потребно организму, то, чему человек в качестве биологического существа не способен сопротивляться, но, напротив, готов принять как потребное. Принимая наслаждение, человек вместе с тем не отрекается от анализа, и потребное ему как биологическому существу он сопоставляет с усвоенными нормами нравственного поведения. Собственно говоря, биологически потребное преломляется у человека через усвоенные им нормы и в дальнейшем служит стимулом для всего поведения. Такое глубокое понимание наслаждения способно объяснить любые человеческие поступки - от подвигов святых до деяний преступников.

Тезис о наслаждении как двигателе человеческих поступков получил развитие в трудах французских просветителей. Так, Вольтер писал, что вся наша жизнь есть не что иное, как чередование удовольствий и страданий. Поэт и теоретик эпохи просвещения Фридрих Шиллер, исследуя влияние искусства на жизнедеятельность человека, отмечал: “В том, что цель природы по отношению к человеку есть блаженство, хотя бы сам человек в своей моральной деятельности не знал этой цели, не усомнится, конечно, никто, если вообще допускать в природе какую-либо целесообразность”1.

1 Шиллер. Собр. соч. в 7-и т. - М., 1957. Т. 6. С.26.

Волевое действие как действие, приносящее человеку удовлетворение, склонны оценивать и отцы православной Церкви. Так, Иоанн Дамаскин писал, подводя итог своим рассуждениям на тему человеческих поступков: “Ибо, если он делает выбор и не будет настроен в отношении к тому, что выбрано, то есть, не проявит к нему своей любви, то это не называется избранием душою направления деятельности”1.

Упомянем и русских исследователей, которые так же, как и их предшественники (будь то философы, поэты, юристы или богословы), не понимали целесообразность природы вне связи с блаженством человека: “Человек в своих поступках направляется исключительно эгоистическими побуждениями или мотивами; в каждом отдельном случае он стремится к получению удовольствия или к уклонению от страдания”2. Удовольствие, блаженство или, как говорил Эпикур, наслаждение есть единственная потребность, перед которой человек вынужден “преклонить колена”, фатально следуя ее влияниям. И разве не прав был Сократ, когда утверждал: “Человеческая природа такова, что все люди хотят быть счастливыми, поскольку желать себе зла противоестественно, ибо оно противоречит природе человека”3.

Юридическая наука, а точнее - ее криминологическая часть, противоречива и непоследовательна в своих суждениях о содержании потребностей как двигателей поведения. Такое положение можно, впрочем, понять, поскольку эта сфера научных интересов находилась под гнетом идеологического клише, устанавливающего приоритет социального над биологическим и постулирующего, что у советского человека нет иных потребностей, кроме как служить партии и народу, а все остальное - от лукавого. Если какой-либо исследователь и был не согласен с такими утверждениями, то получал статус поборника реакционных буржуазных учений. Влияния существовавших штампов не смогли, к сожалению, избежать и ведущие российские криминологи.

В вышедшей в 1986 г. фундаментальной монографии “Криминальная мотивация” на основе многочисленных исследований делается вывод, что “удовольствие, наслаждение занимают незначительный процент в мотивообразующем комплексе данных форм преступного поведения”4.

1 Дамаскин И. Точное наложение православной веры. - М. - Ростов-на Дону, 1992. С.98.

2 Оршанский М.Г. Учение о цели и праве наказания /Труды юридического общества при Императорском харьковском университете. - Харьков, 1904. T.I. С. 92.

3 Кессиди Ф.Х. Сократ. - М„ 1988. С. 125 - 126. 4 Криминальная мотивация. - М. 1986. С. 61.

При этом удовольствие рассматривается в гедонистическом смысле, т.е. как одиозное наслаждение, критику которого дал Эпикур. Между тем удовольствие, наслаждение, которые являются основополагающим моментом любой потребности, следует рассматривать более широко - в эпикурейском смысле. Человек совершает те поступки, которые приносят ему как индивидууму благо. Именно это имел в виду Эпикур, когда говорил о наслаждении одновременно потребном организму и не нарушающем существующих в данном общественном образовании моральных или иного рода заповедей. Человек должен получить удовлетворение от своего поступка. В этом заключен смысл удовольствия, и именно это является основанием потребности.

Удовлетворение, которое испытывает человек от своего поступка, есть не что иное, как удовольствие, получаемое от достигнутого. Ожегов определяет удовольствие как чувство радости, а удовлетворение - как удовольствие от исполнения желаний1. Значит, чувство радости от исполнения желаний приводит человека к удовлетворению. Наслаждение определяется Ожеговым как высшая степень удовольствия. Таким образом, наслаждение отличается от удовольствия лишь по степени радостных ощущений. Предпринятый словарный экскурс был необходим для того, чтобы определиться в понятиях и не тратить сил на споры по поводу их содержания. А теперь обратимся к логике.

Желать человек может лишь того, что приносит ему удовлетворение (удовольствие, наслаждение). Однако по логике авторов приведенной выше цитаты из книги “Криминальная мотивация”, он желает того, что приносит ему неудовольствие. Видимо, все же первое предположение более логично, а следовательно, истинно. Осознавая, вероятно, допущенную логическую ошибку в определении мотивации преступного поведения, авторы монографии при описании четырех принципов стиля жизни людей (гедонистический, аскетический, созерцательный, деятельный) отмечают, в частности, что созерцательный стиль невозможен, если не доставляет удовольствие, т.е. они дают важный признак, который имеет какую-то познавательную ценность для личности. Но, позволим себе задать вопрос: разве процесс познания не приносит удовольствие? Впрочем, не столько процесс (хотя и он тоже), сколько его итог в различных вариациях, несомненно, доставляет человеку удовольствие и приносит удовлетворение. Если бы это было не так, то вряд ли бы человечество достигло современного уровня развития.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

В преступном поведении несовершеннолетних вопросы борьбы с преступностью
Немецкие юристы обоснованно связывают ее с ответственностью
Ноумен свободы
Психофизиологических детерминантов в преступном поведении лиц с психическими аномалиямиглава 3
Правонарушитель считал такое осуществление возможным субъект сознание