<<<     ΛΛΛ     >>>   

Ю.М. Антонян совершенно справедливо усматривает связь аномалий с преступлением. Отдавая должную дань социальным детерминантам, которые в совокупности с психическими аномалиями оказывают непосредственное и прямое воздействие на решение субъекта, он пишет: “Мы полагаем, что аномалии психики (в качестве условия, а не причины) влияют и на сам факт преступных действий, и на их вид”2. Так, он считает, что определенные аномалии оказывают влияние на совершение преступлений против личности. Выделяя конкретные разновидности преступлений, которые могут быть совершены при посредстве психических аномалий, Антонян и другие авторы между тем осторожно относятся к иным видам преступлений. Тем не менее они отмечают, что личности с психическими аномалиями представляют собой криминологический тип, подчеркивая таким образом связь между аномалией и преступностью.

Нельзя не согласиться с тем, что аномалии личности вкупе с социальными условиями способны спровоцировать преступное поведение. Проведенный нами анализ актов судебных психолого-психиатрических экспертиз ВНИИ общей и судебной психиатрии им. В.П. Сербского с достоверностью подтверждает данный вывод. В большинстве своем акты прямо или косвенно подчеркивают наличие у подэкспертных, признаваемых вменяемыми, аномалий психики, которые при соответствующих эмоциогенных обстоятельствах могут сыграть решающую роль. Например, Жумаев А.М., проходивший стационарную судебно-психиатрическую экспертизу во ВНИИ им. В.П. Сербского в связи с обвинением по ст. 102 (п. “г” и “е”) и 117 (ч. 4) УК редакции 1960 г., характеризовался трусливым, лживым, несдержанным, вспыльчивым, эгоистичным, склонным к проявлению садистских тенденций, эгоцентричным, обидчивым. Эксперты указали, что данные свойства его психики проявились при совершении им преступлений.

1 Зелинский А.Ф. Осознаваемое и неосознаваемое в преступном поведении. -Харьков, 1986. С. 84.

2 Антонян Ю.М., Бородин С. В. Преступность и психические аномалии. - М 1987. С. 39.

Аффективные преступления урегулированы в Особенной части действующего УК Российской Федерации - в ст. 107 (убийство, совершенное в состоянии аффекта) и ст. 113 (причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта). Комментаторы этих норм справедливо ссылаются на данные психологии и психиатрии1, отмечая, что “аффект представляет собой сильное и относительно кратковременное эмоциональное состояние, которое развивается в критических условиях при неспособности субъекта найти адекватный выход из опасных, чаще всего неожиданно сложившихся ситуаций”2. Юристы при этом вводят дополнительное условие, не вытекающее из психологии. Так, считается, что сильное душевное волнение возникает немедленно как ответная реакция на тяжкое оскорбление или насилие. Например, по УК РСФСР редакции I960 г. разрыв во времени между тяжким оскорблением или насилием и возникшим сильным душевным волнением не давал возможности квалифицировать убийств в состоянии аффекта.

Однако для понимания феномена “состояние аффекта” необходимо учитывать психофизиологические качества субъекта. Физиологическая основа поведения - афферентный синтез - способен объяснить это. Психологи и юристы пользуются в своих исследованиях такими понятиями, как характер и степень аффекта3. По их мнению, характер аффекта связан с импульсом, его вызвавшим, и в законе определен указанием на тяжесть нанесенного оскорбления или насилия. Что касается степени аффекта, то, как полагают психологи, “вопрос о зависимости степени аффекта от внутренних условий его развития и протекания, прежде всего от личности, особенностей эмоциональной реактивности и состояния интеллекта субъекта, т.е. от своеобразия психологической и биологической “почвы” развития аффекта, практически не разработан”(Кудрявцев И.А. Указ. раб. С. 106.).

1 См.: Бородин С.В. Квалификация убийства по действующему законодательству. - М., 1966. С. 126; Загородников Н.И. Преступления против здоровья. - М., 1969. С. 82 - 83.

2 Вшюнас В.К. Психологические механизмы биологической мотивации. - М., 1986. С. 181.

3 Кудрявцев И.А. Судебная психолого-психиатрическая экспертиза. - М., 1988.

Аффект, будучи сильным эмоциональным возбуждение, есть целостное состояние психики, определенный динамический модус ее функциональной организации. Как целостное состояние, он имеет свои особенности, заключающиеся в наличии динамических моментов, т.е. преобладании процессов возбуждения над процессами торможения, при этом “у разных людей подверженность таким эмоциональным вспышкам или взрывам, аффективным разрядкам различна: она зависит от особенностей темперамента”1. Отсюда следует, что холерик, например, гораздо в большей степени подвержен аффективному взрыву, чем меланхолик. Кроме того, некоторые виды неврозов, психопатий и иных аномалий, при которых процессы возбуждения преобладают над процессами торможения, также оказывают соответствующее влияние на динамику аффективного “взрыва”.

Лица, характеризующиеся аномалиями, подвержены аффективным реакциям гораздо в большей степени, чем субъекты, у которых процессы возбуждения и торможения находятся в норме. И это обстоятельство должно учитываться судебно-следственными органами. Законодатель в определенной мере обязывает правоприменителей учитывать влияние аномалий на преступное поведение, предусмотрев в пункте “з” ст. 61 УК Российской Федерации соответствующее смягчающее обстоятельство, которое по отношению к обстоятельствам, перечисленным в ст. 107 и 113, является родовым. Буквальное толкование этого пункта позволяет предположить, что практически любое эмоциогенное воздействие способно вызывать аффективную реакцию. Однако следует учитывать, во-первых, возможность широкого понимания права, а во-вторых, различную реакцию людей на однородные раздражители.

Аффективные действия в психологической литературе обычно связываются с импульсивным поведением. Так, Рубинштейн пишет: “сильное эмоциональное возбуждение создает напряжение, при котором любой повод может вызвать разрядку. Такой разрядкой и является вызвать непомерно большую вспышку”2. Выделив слово “любой”, автор тем самым акцентировал внимание на побуждающих свойствах аффекта, когда даже ничтожный повод может вызвать преступное поведение. Из этого можно сделать вывод, что нормы ст. 107 и 113 УК Российской Федерации, как и пункт “з” ст. 61, ориентированы на психически нормальных и аномальных субъектов, что полностью соответствует данным психофизиологии.

1 Рубинштейн С.Л. Указ. раб. - М., 1989. Т. 2. С. 154.

2 Там же. С. 154.

Из психологических и психиатрических исследований известно, что люди воспринимают однородные возбуждающие факторы различно, что зависит от их психической конституции. Это означает, что понятие “тяжкое оскорбление” должно соотноситься с психофизиологическими особенностями субъекта. Однако судебная практика игнорирует это важное обстоятельство, в результате чего допускаются ошибки. Так, в деле Гараева, осужденного по ст. 102 УК РСФСР (редакции 1960 г.), было указано, что измена жены явилась причиной убийства, в связи с чем его действия должны быть переквалифицированы на ст. 104. Фабула дела такова: Гараев, подозревая жену в сожительстве со своим племянником, пришел домой в неурочное время и застал ее в постели с племянником, после чего и убил последнего.

Теперь для сравнения приведем другой пример из судебной практики. Плисский познакомился с Атрашайте. В брак они вступили, уже имея общего ребенка. Вскоре у жены установились близкие отношения с Ш., о чем они прямо сказали мужу. Не желая развода, Плисский пригласил Ш. к себе домой для разговора. Во время ужина он раздраженно реагировал на смех жены и ее разговор на литовском языке с Ш. Когда та пошла в комнату ребенка, Плисский, сняв со стены декоративный топорик, последовал за ней, и убил, нанеся множественные ранения в области головы, а затем пытался покончить с собой.

По материалам дела ясно, что Плисский остро переживал разрыв с женой, ночевал на работе, обращался за содействием в сохранении семьи к другим лицам. Кроме того, судебно-психиатрической экспертизой он был признан “психопатической личностью”. Как же поступает в этой ситуации суд? Первоначально назначается максимальное наказание в виде 12 лет лишения свободы по ст. 104 УК Литовской ССР (редакции 1960 г.), предусматривающей ответственность за умышленное убийство. Затем, ссылаясь на тяжесть содеянного и особенности личности виновного, судебная коллегия постановляет снизить наказание до восьми лет лишения свободы в рамках этой же статьи, даже не обсуждая вопрос об аффекте. Вне всякого сомнения, что позиция суда в данном деле не только не соответствует, но прямо противоречит понятию “сильное душевное волнение”, разработанному в психологии. Назначив Плисскому столь большое наказание (в сущности, для лица, впервые совершившего преступление, поводом для которого послужила психологическая провокация, нет разницы между восемью и 12 годами лишения свободы) за деяние, без сомнений совершенное в аффективном состоянии, вряд ли суд вправе ссылаться на необходимость исправления субъекта этого преступления. В данном случае налицо талион в его самом одиозном выражении. Неисправленные ошибки такого рода непростительны и способны лишь порождать новых преступников.

Ошибки в квалификации подобного рода преступлений, увы, нередки. И хотя зачастую они исправляются оперативно, тем не менее факт этот тревожный. Так, Белозерова была осуждена по ст. 103 УК РСФСР (редакции 1960 г.) за убийство мужа, который в нетрезвом состоянии избивал ее на почве ревности и в день убийства вновь намеревался ее избить, требуя денег. Судебная коллегия по уголовным делам переквалифицировала это деяние на ст. 104, указав, что действия мужа носили провоцирующий характер, а сама виновная характеризуется судебно-психиатрической экспертизой как аффективно неустойчивая психопатка.

Следующий пример еще более наглядно показывает влияние психических аномалий на совершение аффектированных преступлений. Осужденный Максимов, отбывая наказание, работал слесарем в мебельном цехе. За период работы у него сложились неприязненные отношения с Кулаковым, работавшим старшим слесарем, и осужденным Кузьменковым, работавшим на складе. 16 июля 1985 года утром Кулаков не допустил Максимова к работе, объяснив, что это распоряжение начальника цеха. Взяв самодельный нож, Максимов пришел в мебельный цех и, подойдя к Кулакову, спросил его, за что он отстранен от работы. Кулаков ответил, что в этом он не виноват, а виноват Кузьмен ков. В этот же день Максимов во время возникшей ссоры ножом нанес Кузьменкову удар в область грудной клетки, от которого потерпевший скончался. После этого Максимов пошел в слесарную мастерскую мебельного цеха, где также в ходе ссоры четырьмя ударами ножа в левую часть грудной клетки убил Кулакова.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Вкладывая в содержание умысла необходимость осознания общественной опасности деяния сознание осознания
Иванов Н. Аномальный субъект преступления. Проблемы уголовной ответственности права 5 человека
Иным потребностям человека человек поведения
Отвергающие юридические возможности законодательного закрепления психических аномалий
Если для снятия криминальной напряженности индивида необходима суровая мера наказания