<<<     ΛΛΛ     >>>   

Представления о ступенях восхождения права (с гуманитарных позиций) позволяет определить его главные исторические эпохи.
Вопрос о категории, которая в данной работе названа "исторические эпохи", не прост и даже научные предпосылки для конструктивного решения проблемы, которая имеется здесь ввиду, пожалуй, в полно мере еще не сложились, во всяком случае - не устоялись. Тем более, что автор этих строк вознамерился путем обоснования этой категории дать альтернативу уже привычному, прочно вошедшему в научный обиход понятию - "исторический тип права".
В правоведении социалистических стран на основе марксистских взглядов, упрощенных и схематизированных в ленинско-сталинских интерпретациях, под этим термином понимались суммированное выражение особенностей юридических систем по формационному признаку. И соответственно этому выделялись такие "исторические типы" - рабовладельческое право феодальное право, буржуазное право, социалистическое право.
Подобная градация имеет известное познавательное значение, позволяет выявить некоторые общие черты юридических систем, существовавших в те или иные исторические периодыу, сделать ударение на одном из существенных моментов экономико-политической ситуации, отвечающего ортодоксальным марксистским взглядам о "классах", и об "эксплуатации". Но она мало что дает для понимания места и роли права в жизни общества, логики его развития, его юридического своеобразия. Обособленные на указанных основаниях "исторические типы" охватывают юридические системы весьма различного юридического построения и ступени гуманитарного развития. И только в отношении некоторого фактического материала идеология "исторических типов права" помогают увидеть их развитие (например, связывая феодальное право с "кулачным правом").
Как оказалось, более существенное для юридической науки имеют не выделенные по марксистским канонам "исторические типы", а семьи национальных правовых систем [1.1.3.], - категории, охватывающие "весь мир" правовых явлений особого юридического построения, - романо-германское право, англосаксонское общее право, религиозно-общинные и заидеологизированных юридические системы.
Тем не менее есть весомые данные полагать, что есть альтернатива понятию "исторический тип", которое имеет существенное общетеоретическое значение. Это - понятие и с т о р и ч е с к а я э п о х а. Оно, можно предположить, призвано отразить основные вехи или стадии в развитии "самого" права, и соответственно этому дать научную основу для понимания ключевого, поворотного пункта, своего рода исторической кульминации в этом развитии права, сообразующегося с переходом человечества от традиционных цивилизаций к цивилизациям либерального типа.
Суть дела - в том, что до того времени, как в условиях Просвещения, идей и духа Французской революции начался переход человечества к либеральным цивилизациям, феномен права существовал и повсеместно воспринимался как государственно-властное образование, содержащее главным образом общеобязательные предписания, запреты, ограничительные императивы. Именно в таком облике позитивное право предстало перед людьми с той своей природно-естественной стороны, которая выражает властную иерархическую организацию общественной жизни, в предельной мере обнажившейся и даже обострившейся в условиях традиционных цивилизаций феодальных типов, когда действующие юридические установления привычно воспринимались даже не в качестве права власти, а скорее - права сильного, притом - "кулачного права".
Социальные и духовные условия Просвещения, как и вся возрожденческая культура, и в не меньшей степени революционные события конца ХУШ в. в Европе и Северной Америке, т.е. все нарастающие процессы, выражающие начало реального перехода человечества к либеральным цивилизациям, потребовали нового права и принципиально нового правопонимания.
Но спрашивается, в чем реально, кроме общей постановки вопроса, состоит то новое, что должно быть характерным для права в условиях либеральных цивилизаций, новое в самом принципе правопонимания?
И вот здесь мы встречаемся с самым главным переломом в мире правовых явлений и правовых представлений, происшедших в то время за всю человеческую историю, - с переходом от запретительно-ограничительного права к д о з в о л и т е л ь н о м у (дозволяющему) праву. И соответственно этому - с переходом от видения права как сугубо властно-государственного образования к его трактовке как института, который служит человеку, творческой активности людей.
Отсюда и вырисовываются две основные исторические эпохи права, констатация и понимания которых во многом раскрывают, быть может, самые существенные характеристики, выражающие логику права. Это:
запретительно-предписывающее право (историческая эпоха, характерная для традиционных цивилизаций);
дозволительное право (историческая эпоха, характерная для либеральных цивилизаций).

6. Об определении права

При определении права при более основательном освещении особенностями правовой материи, ее логики требуется не только сведение единую краткую формулу его признаков [1.2.5.] и , и не только понимание того исходной, первичной "единицей" позитивного права является решение жизненной ситуации, но в не меньшей степени ясное определение общей ориентации в понимании права, связанной с его историческими эпохами и соответствующими историческими критериями.
С этих позиций необходимо внимательно присмотреться к такой распространенной ориентации при освещении права, при которой оно характеризуется как система норм, а последние понимаются в качестве "предписаний" - моделей поведения людей.
Такого рода направления в истолковании права приобрело значение некоего постулата в условиях советского общества. И здесь есть даже своеобразный общий знаменатель. Строго говоря, трактовка права как системы норм-предписаний, их характеристика в качестве моделей поведения, и одновременно - сведение полностью или частично субъективных прав к правам требования, определение реализации права как воплощения правовых предписаний в жизнь - эти и некоторые другие аналогичные распространенные научные положения имеют общий смысловой оттенок: все они ориентированы в основном на позитивные обязывания.
Между тем позитивные обязывания, т.е. обязывания к активному поведению - уплате налогов, несению военной службы и др., характеризуют не единственный, и даже, более того, не собственно правовой канал воздействия на общественные отношения. Ранее уже отмечалось, что позитивные обязывания в большей мере выражают роль государства, его императивно-властную деятельность, осуществляемую в многообразных формах, в том числе через право, которое в этом случае нередко выступает в качестве права власти.
Подобная трактовка права во многом сориентирована на ту историческую эпоху права, которая в предшествующем изложении названа "запретительно-предписывающим правом" и в этом отношении имеет властно-императивное, пожалуй, даже тоталитарное звучание. Ее источник (наряду с рядом социально необходимых сфер императивной жизни современного общества - налоги, экологический контроль) - или неразвитое государственное образование, в современных условиях - авторитарный или тоталитарный режим власти, преобладание командно-административных, бюрократических методов управления, господство разрешительных, ограничительных, запретительно- предписывающих тенденций в социальной жизни, что и служит питательной почвой для преувеличения роли позитивных обязываний, приданию им приоритетного значения и в области права.
С учетом изложенных ранее соображений настало время сменить акценты в самой ориентации понимания права, выдвинуть на первое место органически присущий ему элемент - юридические дозволения. И такая ориентировка, отражающая к тому же закономерности развития человеческого общества, переход от традиционных к либеральным цивилизациям, существенно меняет видение права, всего комплекса правовых явлений, само юридическое мышление, которое призвано отвечать потребностям современного гражданского общества.
Самое важное здесь заключается не только в более глубокой трактовке определяющего качества права - его значения как общеобязательного основания, позволяющего определять юридически дозволенно и юридически недозволенное, запрещенное поведение, и стало быть, значения, которая не сводится к этатическим характеристикам.
Не касаясь всего круга возникающих здесь вопросов, представляется необходимым подчеркнуть следующее. С тем, чтобы указать на связь юридических норм с государством, на их общеобязательность, можно сохранить при освещении юридических норм термин "предписание", но связывая его в основном с правотворческой и правообеспечительной деятельностью компетентных государственных органов. Однако этот термин, поскольку речь не идет отдельно о позитивных обязываниях, вряд ли пригоден при рассмотрении регулирующей сути юридических норм в целом, тем более если понимать под ними модели поведения.
Если же иметь в виду дозволения и запреты, содержащиеся в праве, то оно вообще не предписывает никаких моделей поведения. Юридические нормы - это нормативные основания, единые формально фиксируемые нормативно-государственные критерии правомерного поведения, определяющие простор юридически допустимого и юридически защищенного поведения (дозволения) и пределы такого поведения (запреты). В этом отношении назначение права заключается в том, чтобы не "предписывать" поведение людей (как это происходит при запретительно-предписывающем регулировании), а главным образом - в том, чтобы устанавливать и обеспечивать границы поведения, которое строится на началах свободы и самостоятельности субъектов общественных отношений.
В указанном направлении и нужно уточнить принятую в науке общую характеристику регулирующей роли юридической нормы. За пределами социально необходимого предписывающей регламентации определенных участков жизни общества, юридическая норма как "дозволительное правило", призвана не регламентировать, не определять поведение людей по его содержанию, а в первую очередь быть только общеобязательным, устойчивым, надежным регулятивно охранительным механизмом. То есть быть таким социальным устройством, которое гарантированно обеспечивает простор правомерному поведению участников общественных отношений и функционирование которого находится в глубокой органической взаимосвязи и взаимодействии со всей системой экономических, общесоциальных, в том числе психологических, регуляторов, стимулов поведения людей, их коллективов со всей системой материальных и духовных интересов.
Приведу образное сравнение, которое я уже использовал в других работах. Право напоминает, пожалуй, не матрицу, на которой запрограммированы все возможные варианты человеческих поступков и по которой "печатается" поведение людей, а скорее обширную "раму", состоящую и из такого рода программ, а еще более из ячеек различных объемов и форм, а при развитой либеральной цивилизации - общего простора, образующих пространство для собственного свободного поведения участников общественных отношений. Наложенная на реальную социальную жизнь, на разнообразные общественные отношения, "рама" должна так органично включиться в социальную жизнь, чтобы создать оптимальные возможности для целенаправленного, устойчивого и динамичного функционирования общественной системы в соответствии с принципами свободы, гуманизма и при максимальном использовании духовных и материальных интересов человека, коллективов людей. В какой мере действующее позитивное право ("рама") согласуется с особенностями и требованиями общественной системы, дает или не дает простор поведению участников общественных отношений, направляет или не направляет его в соответствии с началами свободы, с требованиями экономических и других социальных закономерностей - от этого в первую очередь зависят эффективность и социальная ценность права в том или ином обществе и даже такие его особенности, как, например, объем использования жестких государственных мер для реализации правовых установлений.
Предлагаемая научная ориентация в понимании права, основанная на сочетании его общего гуманитарного видения и институционального подхода, представляется особо существенной для понимания логики права, для уяснения ценностей и перспектив его развития.
Она в какой-то мере и получила отражение в том кратком операциональном определении, которое было сформулировано в первой части книги [1.2.5.] В . этом кратком определении право охарактеризовано как система общеобязательных норм, выраженных в законах, иных признаваемых государством источниках и являющихся общеобязательным критерием правомерно-дозволенного юридически недозволенного, запрещенного поведения (при этом "государственно предписанное поведение" указано во втором ряду, - таком, когда подобная регламентация уже в большей мере относится к государству, его императивной деятельности, осуществляемой при помощи юридических форм).
Таким образом уже в операциональном определении, которое в общем дано в том ракурсе, который свойствен догматической юриспруденции, в отличие от казалось бы, аналогичных определений, принятых в советской юриспруденции, добавлено положение не идеологического свойства ("воля народа", "в интересах трудящихся" и т. д.), а - с известным "забеганием вперед" - юридический компонент, относящийся уже к юридической логики.
Еще одна проблема - можно ли при освещении права ограничиться только одним кратким определением?
Понятно, что определения (дефиниции) права имеют в основном прикладное, операциональное значение. Ведь в жизни, при решении конкретных юридических дел самое существенное с точки зрения права - получить ответ, есть у того или иного лица субъективное право, правомерны ли его действия, не запрещено ли оно юридически, несет ли оно юридическую ответственность. Определение (дефиниция) права и должно давать общую основу для ответа на такого рода вопросы.
Вместе с тем как бы ни было важно краткое операциональное определение права, формулируемое в основном в институциональном плане и необходимое в практической юриспруденции, не менее существенной представляется и общая характеристика права как явления цивилизации, культуры, все то, что в основном охватывается духовно-гуманистическими особенностями права.
Здесь следует исходить из того, что само право может рассматриваться под углом зрения двух взаимосвязанных, но все же различных срезов социальной действительности, двух, как говорилось ранее, ипостасей, или измерений.
Первый срез, осмысливаемый главным образом с точки зрения понятийного аппарата юридической науки, - это особенности права как своеобразного, даже уникального социального феномена - нормативного институционного образования-регулятора, основные черты которого и суммируются в операциональном определении.
Второй срез, осмысливаемый с точки зрения общесоциальных и философских категорий, - это место, функции и предназначение права в общей цепи явлений цивилизации, культуры, человеческого духа. Именно поэтому тут на первый план выдвигаются понятия "свобода", "справедливость" и др. Даже понятия "нормативное", "норма" имеют в данном ракурсе глубокий и основательный смысл, отражающий потребность утверждения в обществе нормативных начал, "объективных" норм[2.3.4.].1. Многие соображения, высказанные в литературе по поводу общего понимания права, в данном ракурсе в целом обоснованы. Верно то, что право представляет собой и "меру свободы, защищаемую государством", и даже "математику свободы", и "выражение справедливости", и в какой-то мере "минимум морали"; тем более верно, что право - это средство согласия, компромисса, учета различных интересов, верен и ряд других аналогичных приведенным здесь или близким им по смыслу суждений2.
Необходимо с полной определенностью сказать: нет решительно никаких оснований для противопоставления двух указанных срезов. Более того, право не может быть в полной мере освещено, если не использовать эти два подхода одновременно. И это весьма существенно не только по соображениям научной теории, но и по мотивам практического порядка. С тем, в частности, чтобы общие определения философского порядка не стали поводом для решения сугубо практических проблем, подчас довольно острых.
Ведь в сфере практической юриспруденции, где необходимы операциональные определения, при использовании в практических целях общетеоретических формул мы бы столкнулись с возможностью признания поведения правомерным или неправомерным на основании весьма неопределенных критериев, что никак не согласуется с требованиями законности, но что в свое время входило, видимо, в "заказ" тоталитарной системы (и увы, проявилось в тех драматических ситуациях, когда, как это случилось в России в сентябре - октябре 1993 г., отступления от норм писаного права обосновывались пониманием права как меры свободы в противопоставлении закону).
Видимо, только печальным наследием прошлого, требующим сведения явлений к одной простой, обычно канонизируемой формуле, опирающейся на высказывания "классиков марксизма" (а все иное - от лукавого или, хуже того, "отступления" и "извращения"), можно объяснить ту жесткость и непреклонность, с какой сторонники той или иной характеристики отстаивают одну из них и решительно отвергают другую.
Между тем важно не упускать из поля зрения единства и связи между ними. Речь ведь и в том, и в другом случае идет об одном и том же социальном феномене, который лишь по-разному разворачивается в двух различных системах общественных отношений и понятийное истолкование которой возможно в двух ракурсах. В обоих случаях необходимо выразить в формулировках главное - то, что само существование и предназначение права вызвано необходимостью нормативного упорядочения общественных отношений, а также то, что главным пунктом, сердцевиной этого упорядочения является утверждение свободы автономной личности, простора юридически дозволенного поведения.
Такое понимание правовой реальности позволяет перекинуть мостик от формально строго операционального определения права как системы норм к его общей мировоззренческой характеристике, где первое место занимают общесоциальные категории, связанные с демократией и гуманизмом.
И еще один момент, ранее упомянутый. Все же до нынешнего времени понимание права нашей наукой носит еще во многом публично-правовой оттенок. В этом отражаются реалии огосударствленного общества и императивный ленинский постулат ("мы ничего частного в области хозяйства не признаем..."). Будем надеется, что возрождение идеи частного права усилит преимущественно дозволительную научную интерпретацию права, поставит в один ряд с юридическими нормами другие элементы писаного позитивного права (что уже нашло выражение в новом российском гражданском законодательстве см. ст. 422 первой части Гражданского кодекса Российской Федерации). А все это предопределяет весьма конструктивную перспективу дальнейшей разработки общего понятия права.

Принято считать, что назначение объективного права в обществе состоит в том, чтобы быть регулятором - определять, упорядочивать и охранять существующие общественные отношения и порядки1.
Научные положения о праве как "регуляторе" могут быть признаны вполне конструктивными и под углом зрения данных современной науки. Ведь право так или иначе включается в широкий спектр факторов, определяющих с точки зрения современных научных представлений поведение людей (от биологических, инстинктивных программ, заложенных природой в человека, до высокозначимых социальных интересов, импульсов высокого духовного порядка), - включается и непосредственно, и присоединяясь к другим явлениям и институтам.
К тому же позитивное право как крупный элемент, блок (подсистема) общества в условиях цивилизации представляет собой нормативно-ценностный регулятор. Право, стало быть, регулятор:
нормативный, ибо право, состоящее из нормативно-унифицированных средств и механизмов регулирования общественных отношений, нацелено на то, чтобы ввести в жизнь людей начала всеобщей "нормальности", единой упорядоченности, общепризнанности2; по мнению Фихте объективированные формы права (т. е. позитивное право) предназначены к тому, чтобы "максимально унифицировать сферу грубого, материального плана человеческого бытия"3; об этой черте права далее будет сказано еще и особо;
ценностный, ибо право, вводя в жизнь нормативные начала, тем самым определяет оценку жизненным явлениям и процессам, и потому является основой для того, чтобы действовать "по праву" и признавать те или иные поступки в качестве таких, которые совершены "не по праву" (здесь проявляются те особенности права - даже как регулятора -, которые относятся по принятой ранее терминологии ко "второму - духовному - измерению" его природы).
Думается, в последнее время в связи с углубляющейся разработкой общетеоретических и философско-правовых проблем намечаются новые плодотворные подходы к освещению функций права как нормативно-ценностной регулирующей системы. Эти подходы основываются на понимании того, что в условиях развитой правовой культуры при помощи правовых средств и механизмов регулирования "постоянно воспроизводится всеобщий модус права", и "право несет в себе присущий всей культуре инвариант общественного опосредования субъект-субъектных отношений"4. В том же направлении строятся утверждения о том, что право выступает " прежде всего как система воспроизводства общих условий существования общества, его устойчивости и упорядоченности"1.
Рассмотрение права с указанных позиций позволяет увидеть в нем социальную подсистему, обеспечивающую такую непрерывную динамику функционирования общества, при которой в соответствии с потребностью в реализации начал нормативности достигается постоянное и стабильное воспроизводство и , следовательно, сохранение и утверждение (своего рода "увековеченье") выраженных в праве социальных ценностей, условий и механизмов функционирования общества.
Характеристике права как всеобщего модуса прав, а культуры как среды, являющейся условием воспроизводства регулируемых правом отношений2, может быть дано более предметно-структурное очертание, если воспользоваться предложенной И.П. Малиновой трактовкой общественных отношений через категорию субструктуры (суперструктуры). Используя более точную научную интерпретацию положений Маркса об общественных отношениях, базисе и надстройке, автор обратил внимание на то, что категория субструктуры (суперструктуры) /Unterbau / позволяет рассматривать право как такую сферу, "которая обладает особым свойством мета-(или- супер) структурирования массива наличных общественных отношений. Более того, - продолжает автор, - само право существует в форме структурно упорядоченного сектора, сферы социального пространства, в котором все многообразие общественных отношений представлено (отражено) в особом ракурсе, под специфическим углом зрения - в инвариантах санкционированной юридической нормативности"3.
Итак, даже в той плоскости, когда право рассматривается как регулятор его миссия в обществе является более глубокой. В этом отношении представляется принципиально важным с необходимой строгостью очертить функции права как регулятора.
Это:
- воспроизводство данной социальной системы;
- утверждение в жизни общества нормативных начал;
- регулятивное правовое воздействие на общественные отношения.

2. Воспроизводство системы

Во многом такой подход к праву, когда оно рассматривается в качестве "регулятора", связан с утвердившейся в современной науке теории систем, когда и все общество, и его подразделения научно интерпретируются как сложные социальные системы. В частности, с представлениями о том, что социальные системы отличаются (или должны отличаться) устойчивостью, непрерывностью существования и действия во времени. И стало быть, с вытекающей отсюда необходимостью наличия в социальных системах, в том числе и в обществе в целом, особых механизмов, призванных реализовать и поддерживать устойчивость и непрерывность функционирования в заданных параметрах общества.
Под рассматриваемым углом зрения существуют достаточные основания полагать, что объективное право (и как раз в силу его органической связи с законом), наряду с другими институтами человеческой культуры, и есть такого рода механизм. Ведь рассмотренные ранее свойства права - его всеобщая нормативность, способность строго фиксировать по содержанию возможное и должное поведение людей, наиболее мощно, силой государственного принуждения обеспечивать его - все это как бы специально (а возможно, и не "как бы") приспособлено для того, чтобы сложившиеся в обществе отношения надежно сохранялись такими, "как они есть", и чтобы они в стабильном и устойчивом виде функционировали непрерывно во времени, всегда - "вечно". Причем эта миссия права затрагивает важнейшие, определяющие параметры общества, его "заданности", его особенности с информационно-организационной сторон, реальности заложенных в нем программ, непрерывность их действия.
С этой стороны объективное право и предстает в качестве инструмента (механизма) реализации и обеспечения воспроизводства данной общественной системы, ее устойчивого состояния в стабильном, непрерывно функционирующем виде во времени. В воспроизводстве данной системы, понятно, велик вклад и других подразделений культуры. Но в человеческой культуре нет иного инструмента, кроме права, который бы обеспечивал это воспроизводство с информационно-организационной стороны, и притом на всеобщей, твердой, постоянной, непрерывно функционирующей основе, важнейшим компонентом которой является та или иная мера активности участников общественных отношений. Словом, по принципу всеохватного и непрерывно действующего социального устройства, рассчитанного на разумных существ - людей. И благодаря именно праву, рассматриваемому в единстве с законом, достигается такое положение вещей, когда данная общественная система непрерывно, не меняя своих качеств и особенностей, "крутится" и "крутится" в заданном режиме своего информационно-организационного построения.
В принципе эта миссия права в обществе уникальна, и - что немаловажно - (пусть только - в принципе) не имеет политического и тем более идеологического содержания. В этой плоскости оценка роли права на "регулятивном уровне" во многом сводится к функциям по кантовским определениям "механического устройства" - такого "устройства", за рамками которого уже господствует разум1, но такого устройства, "которое, подобно гражданскому организму, сможет сохраняться автоматически"2.
Впрочем, в реальной жизни рассматриваемая особенность права всё же так или иначе приобретает определенное политико-социальное содержание. Тем более, что по своей сути она имеет как стабилизирующее, так и в этой связи также консервативное (в самом точном, строгом смысле слова) значение. А значит, позволяет не только сохранять в жизни людей устойчивые, проверенные жизнью, твердые начала, но и - увы - "увековечивать" отжившие или изначально неразумные порядки и режимы, становиться труднопреодолимой преградой на пути прогрессивного развития общества - черта, которая, однако, - и притом в прямой зависимости от характера правовых установлений - может "обернуться" и положительным эффектом3.
Конечно, признание за правом значения механизма воспроизводства данного социального строя требует - это еще не до конца проработанная в науке проблема. Тут нужна тщательная проверка как самой этой идеи, так и выводов теоретического и практического порядка, из нее вытекающих (в том числе, определение социальной ценности права, стратегии законодательства и др.). Но проблема явно назрела; в литературе уже высказан на этот счет ряд заслуживающих внимания положений1.
Интересную трактовку воспроизводства в социальной сфере дает М. К. Мамардашвили. Он полагает, что по Канту, например, вся проблема просвещения есть проблема "самоподдержания разума". И сразу поясняет - "самоподдержания . . онтологических абстракций порядка. И в этом смысле истина не есть проблема соответствия или адеквации (что относится к знанию, к знаково-логическим структурам знания), но проблема воспроизводства, или самоподдержания, некоторого порядка"2. Нет ли оснований с подобны же позиций рассматривать также и право? Если подобные основания существуют (а препятствий для этого, на мой взгляд, нет ), то право с таких позиций предстает - весьма интересный поворот мысли: повод для размышлений! - в качестве онтологической абстракции порядка. По всем данным, - конструктивная идея, достойная обстоятельной проработки.

3. Утверждение в жизни общества нормативных начал

Юридические нормы, из которых складывается позитивное право, - явление само по себе поразительное. Нормативность, свойственную праву, можно рассматривать и как некое "изобретение" человечества или даже как нечто такое, что ниспослано человечеству "свыше". И вс же главное, что с данной стороны необходимо отметить, - это наличие объективной потребности в утверждении в общественной жизни нормативных начал - принципов цикличности, кругооборота отношений и процессов, их непрерывного постоянства во всем общественном организме. Той объективной потребности, в ответ на которую и сложилось позитивное право с рядом уникальных свойств, выраженных главным образом во всеобщности, возможности строгой определенности по содержанию, высокой обеспеченности.
Здесь есть основания для того, чтобы напомнить о том, что любое человеческое сообщество нуждается не просто в известной организованности и упорядоченности существующих в нем отношений, но и в том, чтобы эти организованность и упорядоченность соответствовали законам природы и одновременно - законам существования и функционирования человеческого сообщества, разумно формируемых начал целесообразности. А все это в качестве необходимого момента включает необходимость известного ритма, цикличности, повторяемости, а главное, что эти ритм, цикличность повторяемость вошли в саму плоть жизни людей, стали законом в человечком бытии.
И вот регулятивное назначение права решающим образом выражена в том, чтобы в соответствии с указанной объективной потребностью внести в общественную жизнь оптимальную нормативность в том ее высоком значении, которое сообразуется с нормальным существованием и развитием сообщества людей, что помимо всего прочего, объясняет многозначность слова "норма", обозначающей и общее правило и естественное, "здоровое", вполне удовлетворительное положение дел в людском сообществе. С этой точки зрения следует еще раз обратить внимание на то, что трактовка мыслителями Д, Греции права в качестве в dice "схватила" именно эту космически-природную особенность права, характеризующей относимость права к "нормативности" в ее высоком, мирозданческом значении.
Об этой черте права при характеристике права как институционного образования уже говорилось [2.3.4.]. Сейчас к сказанному ранее нужно добавить следующее
В связи с необходимостью обеспечения нормативных начал общество и само право (в том числе и с точки зрения его нормативности) предстает в виде целостной нормативной регулирующей системы, имеющей глубокое правовое содержание и построенной на единых правовых принципах и общих положениях.
Нормативность, рассматриваемая в таком более глубоком смысле, выявляет одну из главных внутренних пружин, один из стержней правового регулирования в обществе и потому имеет значение закономерности - логики самой ее сущности, которая выражена в рассматриваемом свойстве и недоучет, а тем более игнорирование которой приводит к немалым негативным последствиям, потерям, издержкам, "мстит за себя". Право с этой точки зрения представляет собой наиболее адекватное требование цивилизации, выражение и олицетворение объективных нормативных начал в общественной жизни, призванных обеспечивать надлежащий уровень организованности и упорядоченности общественных отношений, реальное претворение в жизнь заложенной в человеческом обществе устремленности человека к высокому достоинству его личности, реализации его индивидуальности.

4. Регулятивное воздействие: направления

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Изменение запретов в системе социального регулирования
Прогрессивного развития общества
Как механизм правового регулирования
Правовая материя