Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
Право в данном случае предусматривает и меры правовой и иной защиты подавляемыми уровня этой взаимосвязи, т.е., впервые в структуру права включены установки, направленные на обеспечение стабильных (или прогрессирующих) экономических, материальных, а следовательно, и гедонистских прав подавляемых, причем эти гарантии детерминированы впрямую характером диктата. В некотором смысле ущемляя частные, индивидуальные прерогативы конкретных иерархов в присвоении гедонистских благ, именно эта правовая сущность является одним из кардинальных факторов, которое обеспечивают устойчивость сознательно-интроспективной формы диктата, стимулируя позитивно-диктатные детерминанты мотиваций и активаций. Необходимость редукции негативных диктату идей, мотиваций, мыслей, связанная с самим характером подавления этой формы, базирующейся на позитивно-гедонистской основе с минимумом внешнего подавления, прямо детерминирует минимизацию духовного, идейного диктата, так как негативные диктату идеи и мысли интеисивнее всего генерируются при усилении духовного гнета (пример - хронология ересей в истории христианства). Эта диктатная необходимость является основой идейного плюрализма и диктатной толерантности к различным актам мышления, закрепленным в базовых правовых структурах. Декларация независимости, конституции наиболее логично эволюционирующих государственных формаций являются прямыми аргументами в пользу этого положения. Базовые, онтологические ценности бытия индивида, такие, как свобода мыслей, образа жизни и т.д., традиционно присутствующие в конституциях развитых стран, из категорий сугубо демагогических, лицемерно - камуфляжных становятся чертами объективной реальности. Причина этого - в сущности подавления, имманентной этой форме диктата, в основе которой мотивационное самовключение в структуру на базе позитивно-диктатных мотиваций, а не негативного принуждения. Остается расмотреть характер и формы диктатной детерминации права в таких специфических формах диктата, как экстремистская и внегосударственная. Как и всякие радикальные сущности, эти формы наиболее ярко и отчетливо проявляют связь диктата, подавления и детерминируемых им социальных и государственных аспектов, в данном случае права. Относительно экстремистской формы диктата это утверждение правомерно в самой превосходной степени, так как эта форма хронологически инвариантна, на ее суть мало влияют этнические и другие особенности эволюции конкретного социума, а конкреции подавления проявляются в самой яркой, ортодоксальной форме (анализ ее представлен в предыдущих главах), ей присуще подавление в виде негативно-мотивационных воздействий на все аспекты существования индивида и социума: мыслительный, творческий, производительный, личный, бытовой, религиозно-мистический и т.д. Как было показано ранее, характер подавления исключительно негативный и ориентирован на все структуры сознания: Я. супер-Я, Оно. Этой форме диктата соответствуют такие государственные формации, как олигархия или автократия, причем в самых крайних видах, с ничем не ограниченной властью и произволом иерархов. Даже исходя из таких, крайне обобщенных характеристик данной формы становится ясно, каким должно быть соответствующее ей право, если сходить из базового положения этого трактата о всеобщей детерминации эволюционирующим диктатом всех аспектов функционирования социума. И исторические факты потверждают все экстраполируемые сущности права экстремизма - от сицилийских тиранов, Сауделеров, маздакизма до современности. Право этой формы не играет роли даже мотивационной ширмы, как при абсолютизме. Оно является прямым, непосредственным, утилитарным выражением воли иерархов, т.е., той сущностью, неэффективность которой анализируется в самом начале раздела. Любые конкретные необходимости и действия подавления немедленно облекаются в форму закона и право, причем жестокость этих правовых норм прямо пропорциональна интенсивности подавления и вследствие этого не имеет аналогов в истории ни по объему, ни по кошмарам жестокости. Демагогическая аппликация собственно доктрины и частных аспектов эгалитаризма идеологической основе формы немедленно и непосредственно отражается и в сути, и в форме правовых структур, которым обязательно присваиваются ярлыки воли и блага народа. От имени народа и на благо народа уничтожал мыслящих Дионисий, прд тем же знаменем маздакиты уничтожали несогласных, эта же сущность присутствует и в экстремистских формациях современности. Экстремистская форма правления всегда, во все эпохи ее существования и во всех социумах, где она имела место, реализуется в виде бюрократической автократии с конгломерирующей ее структуру ортодоксальной и принципиально нетолерантной идеологией. Последняя всегда базируется на идеях, крайне демагогических, примитивных и спекулятивных, и в силу этого нуждается во внешней - законодательной, прававой и репрессивной поддержке, что прямо и непосредствено детерминирует правовые нормы и установления, направленные на защиту убогой идеологии от мыслительных и творческих покушений. Эта защита осуществляется двояко: во-первых, выработкой соответствующих правовых норм, запрещающих под разными предлогами нелояльную мыслительную и творческую активность и пресекающих импорт их извне в любом виде, а также стимулированием проституированного творчества сопутствующих и лиц, отчужденных от контрдиктатного слоя; во-вторых, прямым применением всех структур и пенитенциарного аппарата, т.е., самым прямым и непосредственным применением физического подавления во всех его аспектах. Осуществляется такая правовая политика самыми разнообразными способами: правовым провозглашением единственности и незыблемости идеологии этой формы диктата; включением в структуру законадательства актов, защищающих идеологию от критики и реформ под страхом физических наказаний, а также законов, называющих импорт, пропаганду и развитие идей из внешнего по отношению к данному социуму мира и т.д. Ни одной другой форме диктата не свойственны (или свойственны в качественно меньшей степени) отрешение, отчуждение пенитенциарного аппарата государства от формально-правовых структур и инициация его активности только и исключительно волей иерарха-автократа. (126) ____________________________________________________________ (126) - На некоторой стадии эволюции этой формы диктата роль инициативного начала распространяется на более или менее ответственных исполнителей - проводников, сопутствующих, а догма и воля иерарха становятся ширмой гедонистского экстремизма. Все это является также прямым и непосредственным каузальным следствием сути этой формы диктата, т.е., ярким примером эволюционно-диктатной детерминации права. Есть и еще один аспект, также аргументирующий и иллюстрирующий это положение. Необходимость инъективно-интроспективного оправдания жесточайшего внешнего подавления в рамках этой формы, помимо гипертрофии идеологического аппарата (сопутствующих), приводит к развитию, причем необычайному, неприемлемому для любой формы диктата, тайных пенитенциарных структур, т.е., структур, осуществляющих инициированные волей автократа (а позже и проводников) акции подавления не только отчуждено от функционирующего права, но в тайне от всех остальных членов социума. Гипертрофия этих структур - будь то дубиночники Дионисия, серые кафтаны Маздака, подручные Фукье-Тенвиля или Савонаролы - создфет положение, при котором они абсолютно превалируют над структурами формального права, эволюционируя (в соответствии с сутью диктатной детерминации) в новую автономную структуру формального права, реализующую часть ее функций. Апплицирование этой структуре статуса тайной и окружение ее деятельности барьером молчания вместе с ее гипертрофией необычайно повашают ее влияние на функционирование диктата и социума в целом. В фазе обскурации и развала формы она из субструктуры формального права превращается в самодовлеющую, самозавершенную сущность с собственной телеологией. Как и в случае других, сходных с ней структур прямого подавления, отчужденных от формального права и инициируемых непосредственно автократом или олигархами (например, преторианцы), анализируемая структура отчуждается от интересоа диктата и сама генерирует иерархов. В целом формальное право этой формы диктата становится лишь конкретизацией частных, субъективных необходимостей подавления. При этом законодательные акты лишаются ореола предустановленности всеобщего блага, наследования этических и мыслительных ценностей предыдущих поколений и т.д. Частные изменения правовых норм приводят к появлению в сознании подавляемых отраженных категорий негативной (127) субъективности этих законов и права в целом, ассоциируемого непосредственно с автократом, т.е., лишенное этого ореола право становится источником негативных мотиваций, ориентированных на автократа, а далее и на форму диктата в целом. ____________________________________________________________ (127) - Негативной сущности, направленной на ущемление гедонизма подавляемых, не компенсируемой инъецируемыми в супер - Я сущностям, аспектами прававого ореола. Подобный негативизм всегда является одной из главных причин быстрого развала как государственных формаций (коикреций формы), так и собственно форм диктата. В рассматриваемом случае это имеет место в самой превосходной степени, а кратковременность существования конкреций этой формы диктата является саиыи весомым подтверждением вышеприведенного положения. Еще одной, возможно, менее важной чертой права экстремистского диктата, детерминируемой им, является вариятивная трактовка даже тех уюогих законадательных норм, которые хотя бы внешне ограничивают волевой произвол подавления. Данная форма диктата подразумевает экстремально высокий уровень подавления - по интенсивности, разнообразию методов и континуума акций. Суть данной формы входила бы в антагонизм с фактом существования законодательных ограничений произвола подавления, если бы право при этой форме не обладало характерной чертой. которую можно назвать адаптивной вариантностью. Она заключается в том, что автократ (олигархии, высшие проводники) присваивает себе правовую прерогативу не только генерировать правовые догмы, но и трактовать, и активизировать (или замораживать при необходимости) существующие, принятые законодательные нормы. В этом случае законы не являются препятствием произволу, так как исполнитель может их принимать или не принимать во внимание, а также придавать им тот смысл, который необходим в конкретной ситуации. Этой же цели, реализации этой черты права служит сосредоточение всех аспектов права: законодательства, исполнения, судопроизводства, надзора и т.д., - в одних руках, причем функционерами этих служб служат только индивиды, мотивационно сопричастные подавлению: проводники, сопутствующие, функционеры идеологии. Эта черта в значительно редуцированной форме присутствует и в праве других формаций автократического и олигархического плана, но в экстремистском диктате она достигает апогея. Слойная градация применимости правовых ногр, догм и конкреций, которая является одним из индикаторов интроспективности подавления, при рассматриваемой форме диктата имеет наиболее ортодоксальный характер. По сути законодательство, которое в данном случае лишь инструмент прямой реализации субъективной воли иерархов, является одним из аспектов конкретизации непосредственного подавления производителей, а при необходимости - инструментом, поводом, основой волевого произвола по отношению к внутренним противникам, почти всегда претендентам на более высокие ступени диктатной иерархии. Иными словами, заком применяется к тем лицам, тогда и только в том случае, когда иерархи (или проводники) считают это необходимым. Таким образом универсальность и интегральная социальность права в данном случае является не более чем демагогией пропаганды, одной из попыток лобовой, насильственно-интроспективной инъекции в сознании подавляемых иллюзии всеоющего блага диктата, а следовательно, и права. (128) ____________________________________________________________ (128) - В ряде конкреций данной формы даже это явление отсутствует, т.е., градация права представляется имманентной чертой социального бытия. На примере эволюции этого аспекта права в различных формвх диктата очень ясно прослеживается детерминация диктатом права, изменяющая характер подавления, взаимный уровень позитивного и негативного интроспективных компонентов. Одной из сторон указанного аспекта, весьма характерной для экстремистской формы диктата, является применение права и пенитенциарных структур непосредственно к иерархам, как доместикального социума, так и инородных. Во всех же других формах, следовавших за примитивно-силовой, соответствовавшей самым ранним стадиям эволюции, иерархи в полном соответствии с базовыми мотивациями и диктатными интересами присваивали сабе статус надмирности, надчеловечночти, надзаконнасти. Этот статус неподвластности законам и вследствие этого неприменимости наказательных акций с эволюцией интроспективного компонента подавления, не связанного с отраженными в Я реялиями физических репрессий (т.е., ориентированными на супер-Я и Я) распостраняется в подавляющем большинстве случаев и на иерархов доместикальных социумов, и на инородных. И это несмотря на интенсивность этнических антагонизмов, обусловленных асинхронностью техногенеза и этногенеза. Причина крайне проста: казнь иерарха поверженного этноса, отражаясь в Я членов своего социума, приводит к редукции надмирности, апплицируемой иерархам доминирующего сoциума. Без экстраординарных причин иерархи не казнят себе подобных;(129) во всяком случае открыто, с прокламативной тенденцией воздействия на сознание подавляемых. Инициатором контрдиктатных потенций |
|
|
|
|
