<<<     ΛΛΛ     >>>   

Проблема состоит в том, что, правительство часто не может оказывать серьезного воздействия на политические силы, действующие за пределами его границ, те же, напротив, оказывают подобное воздействие на жизнь граждан, его избиравших. В этом случае, единственным возможным решением становится делегирование полномочий некоему более крупному политическому институту, под воздействие которого попадает большая территория, и это может быть как территориальное правительство в традиционном смысле, так и ассоциация правительств, связанных договором либо чем-то еще.

II. Возрастающая сложность общественной жизни. Рост образовательного уровня населения (и, следовательно, можно сказать, способность населения разобраться в более сложных политических вопросах) характерен для всех демократических стран. Можно ожидать, что и в будущем эта тенденция сохранится. К сожалению, следует признать, что вместе с этим резко усложнилась и модель политической жизни, более того - усложнилась настолько, что и возросший образовательный уровень граждан недостаточно помогает разобраться во всем ее многообразии.

Понимание политической жизни затрудняется в силу нарастающей в целом сложность общественных проблем. И хотя очень трудно однозначно сформулировать, что именно понимается под возрастающей (или уменьшающейся) сложностью, можно принять в качестве постулата, что комплексность проблемы увеличивается с ростом числа переменных, ее составляющих. К фактору, влияющему на сложность, следует также добавить, что граждане не способны оценить степень значимости переменных и сферы их распространения. Можно было бы несравненно более конкретно, чем я это делаю здесь, показать, как в ходе последних пятидесяти лет во всех демократических странах различные политические вопросы достигли такого уровня сложности, при котором никто не способен оценить влияние более чем нескольких переменных на развитие ситуации.

Поэтому сложности восприятия (когнитивные сложности) усиливаются не только в силу роста числа проблем, которые нужно принимать во внимание, но и как следствие все большей внутренней сложности политических вопросов и правительственной политики в целом. Какую бы область политики мы ни взяли - внешняя политика, сельское хозяйство, здравоохранение, проблемы бедности, вопросы экономического роста и стабильности, налогообложения, иммиграции и т.д. - мы сталкиваемся с таким набором переменных, в которых даже наиболее информированные и подготовленные граждане с трудом могут разобраться. Каждая из этих областей, в свою очередь, связана с целым рядом других специфических направлений политики, которые, также достаточно многообразны и сложны. Многообразие факторов, влияющих на принятие политических решений, как в широкой области (как, например, во внешней политике), так и в более узкой сфере, к этой области относящейся (например, зарубежная экономическая помощь), означает, что все направления приходится рассматривать независимо друг от друга. Наконец, политические решения предполагают вынесение оценок сделкам, где решения зачастую принимаются без достаточных данных. Сколько, например, должен стоить бензин, чтобы потребление его было сокращено и тем самым были обеспечены интересы окружающей среды?

Сложность политической жизни ведет к тому, что все чаще в этом наборе проблем эксперты оказываются не компетентней обычных граждан, а иногда даже менее компетентны. Нелепость ситуации заключается в том, что базовые свойства экспертов исходно исключают вынесение суждений по общим вопросам: у них отсутствует широкий взгляд на проблему, зато они способны давать оценки по частным вопросам. Всеохватыающие заключения эксперта всегда несут на себе след его узкой специализации. Их подводит святая уверенность в том, что та или иная модель или метод применимы ко всем случаям жизни, в то время как они испытаны лишь в ограниченной сфере. Эксперты всегда стремятся вогнать самые сложные феномены в прокрустово ложе своей теории, не замечая, насколько их анализ определяется воздействием их идеологии. Они не признают пределов своей экспертизы. Увы - хотя большинству из нас и приятно осознать, что эксперты за пределами своей узкой области часто понимают в делах еще меньше нас, одно это не помогает решить наших проблем.

III. Изменения в технологии коммуникации. Как всем известно, социальные и технические рамки коммуникаций в развитых странах претерпели исключительные изменения в ходе ХХ в. Объем политической информации всех уровней сложности сильно возрос, а стоимость ее снизилась. Таким образом, сейчас как никогда, доступна стала информация по политическим вопросам. Мрачное пророчество, высказанное Джорджем Оруэллом в книге "1984", не сбылось. Изменения в технологии коммуникаций не привели ко всеобщему централизованному контролю. Напротив, технология оказывает обратное влияние, как это было в августе 1991 г. в Советском Союзе, когда наличие факс-аппаратов помогло демократам победить при попытке государственного переворота.

И все же нельзя сказать, что больший объем информации обеспечил большую компетентность или более высокий уровень понимания. Как мы видели ниже, масштабы общественной жизни, ее сложность, да и просто объем информации требуют опережающего роста возможностей граждан. И хотя изменение в технологии коммуникаций не привело ко всеобщей власти описанного Оруэллом Большого Брата, сама эта проблема еще не исчезла - возможности новых технологий могут быть использованы как для развития, так и для подавления компетентности среднего гражданина. К сожалению, надо констатировать, что возможности новых технологий для повышения гражданской компетентности не были использованы до конца.

Последствия перемен

Изменения в масштабе и степени сложности политических решений, а также изменения в коммуникационных технологиях привели к ряду последствий для гражданской компетентности.

1. Растущая потребность в теоретическом осмыслении. Последствия решений, принятых в отдалении, теперь сказываются напрямую. Например, решения, принятые в Токио, позволили выпустить серию более конкурентоспособных автомашин, что привело к недораспродаже машин других марок в Турине и Детройте и сокращению рабочих мест на автопредприятиях этих фирм. Но личный опыт мало помогает при вынесении суждений о политике, которая стремится оказать влияние на события или смягчить их последствия. Для того, чтобы вынести компетентное суждение о связи между событиями, разделенными во времени и пространстве, прямого опыта недостаточно. Граждане должны найти и оценить надежную и подходящую информацию, которую личный опыт им не предоставит. Граждане не могут больше рассчитывать на свой опыт и для вынесения суждения по общественным вопросам, а потому должны в своих суждениях основываться на абстрактно-теоретических построениях. В результате, цена информации такого типа возрастает настолько, что ее получение снова оказывается недоступным для среднего гражданина. Возможно ли создать государственные институты, которые обеспечили бы доступ граждан к надежной и адекватной информации? Думаю, что для этого потребуются новые технологии коммуникации. Если же такие институты будут созданы, не окажутся ли они средством усиления относительного воздействия политических и информационных элит на среднего гражданина? И на этот вопрос нет ответа. Но как бы ни было, в исследованиях социологов демократических стран этой проблеме следует уделить большее внимание, нежели сейчас.

2. Эгоизм, альтруизм и конфликт интересов. С ростом населения и территории политической единицы происходит ряд взаимозависимых изменений, которые резко снижают вероятность наличия "гражданских добродетелей" у граждан укрупняющейся политической общности (9). Во-первых, чем больше сообщество, тем более вероятно в нем наличие внутренних противоречий. Следовательно, более вероятны в нем и конфликты граждан.

Более того, с ростом числа членов сообщества представление об "общественном благе" неизбежно становится понятием все более теоретическим. Для любого гражданина становится все более и более затруднительным знать своих сограждан. Начиная с определенного уровня - скажем, отдельной страны, не говоря уже о транснациональных союзах, как НАТО и ЕЭС, - это становится уже совершенно невозможным. Поэтому при определенных условиях "сообщество" перестает быть группой людей, которые лично знают друг друга, не говоря уже о каких-либо дружеских отношениях между ними. Это сообщество состоит скорее из абстрактных подгрупп, именуемых классами, нациями, этническими группами, странами; оно может даже именоваться человечеством. Как может гражданин оценить интересы людей, входящих в столь сложную структуру? Одни попытаются описать общественное благо с помощью абстрактных философских или социальных теорий. Противоположная точка зрения может выражаться в наивном предположении, что интересы всех прочих членов общества полностью совпадают (или полностью противоречат) с моими собственными. Можно и просто не задумываться над сутью понятия "общественный интерес". Таким образом, с ростом числа лиц, входящих в сообщество, представления о том, что значит их общий интерес или общественное благо, все меньше зависит от прямого опыта и все больше - от абстрактных выкладок и предположений.

Более того, со временем представления о различиях между общественным благом и прямыми интересами индивидуума или отдельной группой сами превращаются во влиятельный фактор политической жизни. В результате эгоистические инстинкты постоянно встают на пути стремления гражданина к достижению общественного блага для членов более широкого сообщества.

Впрочем, и представление о гражданских добродетелях требует от гражданина все большего альтруизма. Хотя понятие гражданской добродетели и менялось со временем, никогда не имея четких критериев, все авторы, писавшие на эту тему, от Аристотеля до наших дней, указывали на то, что справедливость по отношению к другим может быть развита в личности через строгое соблюдение определенных правил и социальных норм поведения, которые предполагают сопричастность и понимание, достигаются через любовь, дружбу, привязанность, добрососедство и т.д. Сопричастность предполагает способность поставить себя на место другого, посмотреть на мир чужими глазами. Развив в себе чувство сопричастности, человек оказывается в силах противостоять собственному эгоизму, и его гражданские добродетели оказываются сильней его представления о собственных интересах. Но, что примечательно, подобные чувства могут проявляться только в рамках сравнительно малого сообщества, характеризующегося прямыми человеческими связями его членов, то есть лишь в малых группах. Таким образом, крупномасштабные новые и новейшие сообщества не позволяют развиться гражданским добродетелям как на сознательном (когнитивном), так и на эмоциональном уровнях.

3. Дискуссии и осмысление. По мере разрастания политических ассоциаций вширь процент сограждан, с которыми данный гражданин имеет прямые непосредственные контакты, неизбежно сокращается. В связи с усложнением природы общественных проблем уровень компетентности, которого может достичь группа средних граждан, просто работая над собой, существенно снижается: эти граждане не могут сами по себе обеспечить получение технической информации, проанализировать ее и сделать правильные выводы. Вследствие этого, если мы хотим поднять уровень гражданской компетентности, а не просто укрепить в сознании людей превалирующие точки зрения, нам необходимо участие экспертов. И здесь опять существующая в современных демократических странах система институтов представляется мне неадекватной.

4. Связь с представителями. Очевидно также и то, что с ростом размеров политических ассоциаций число граждан, которые могут напрямую, лицом к лицу общаться со своими избранными представителями (или общаться с ними напрямую через телевизионные программы), оказывается физически ограниченным, главным образом, в силу недостатка времени. С другой стороны, всем известно, что современные технологии сняли те проблемы коммуникации, которые возникали раньше в связи с удаленностью избранных представителей от своих избирателей. Более того, учитывая, что точки зрения многих людей по ряду вопросов совпадают и научно обоснованные опросы общественного мнения могут описать различные точки зрения и определить уровень поддержки каждой из них, прямые контакты каждого гражданина с его избранным представителем становятся далеко не обязательными.

Однако эти достижения создают столь же много новых проблем, сколько и решают. Поскольку ответы при опросах общественного мнения бывают непродуманны, а форма ответа обычно унифицирована, они не являются адекватной заменой взвешиванию вариантов, размышлениям и сомнениям гражданина. Кроме того, современные технологии коммуникаций усилиливают возможность контактов в одном направлении - то есть от лидеров к гражданам, но не наоборот. Это дает лидерам дополнительные возможности контролировать граждан, зато не обеспечивает контроль граждан над лидерами.

5. Проблема заслуживающих доверия заменителей (суррогатов). Никто не обладает знаниями, достаточными для вынесения компетентного суждения по любому из вопросов. Поэтому, чтобы сделать вывод по большинству вопросов, граждане вынуждены основываться на заменителях анализа, которые вызывают у них доверие. Это относится не только к среднему гражданину, но и к хорошо информированным исследователям и экспертам, которые, вынося свои суждения об истине и ценности, в большинстве случаев неизбежно опираются на суждения своих коллег, даже если речь идет и о той сфере, в которой они чувствуют себя специалистами. При этом вызывающий доверие заменитель совсем необязательно достоин этого доверия. Очевидно, что определенный уровень гражданской компетентности требует от граждан большего, чем простое принятие на веру подобных суррогатов: они должны уметь различать заменители, действительно достойные доверия - и не достойные такового.

Если граждане найдут надежные критерии оценки, многие препятствия на пути достижения гражданской компетентности, вызванные описанными выше причинами, окажутся менее сложными. Двумя наиболее важными суррогатами, через которые граждане воспринимают политические события, являются политические лидеры и политические партии. Если гражданин не чувствует себя достаточно информированным или компетентным для вынесения собственного суждения по ряду специфических политических вопросов, он обычно полагается на кандидата от определенной партии, делегируя ему право выражать интересы широкого круга граждан. В связи с преемственностью руководства, политики и электората политические партии начинают восприниматься многими избирателями как вполне заслуживающие доверия заменители (суррогаты). Кандидат с большим политическим послужным списком может также играть эту роль. Но если партии слабы, в выборах участвует много кандидатов, не известных избирателям, новичков в политической жизни, не обладающих опытом в той области, в которой они предполагают вести свою деятельность, от избирателей требуется несравненно более высокий уровень гражданской компетентности. В ряду стран с демократическими режимами Соединенные Штаты представляют собой крайний случай слабости электоральных партий, огромного количества неизвестных кандидатов и отчаянной попытки сформировать общественный имидж лиц, претендующих на определенные посты (10). В результате препятствия на пути достижения гражданской компетентности в Соединенных Штатах особенно очевидны. Но и другие демократические страны ожидает аналогичная судьба в случае ослабления позиций партий с давними традициями политической деятельности и появления большого числа малоизвестных кандидатов, среди которых избиратели должны сделать свой выбор.

Идея Гражданской Ассамблеи

Утверждая, что изменения в масштабах политической жизни, масштабов общественной деятельности и формах коммуникации не обеспечили решения проблемы повышения гражданской компетентности, я отнюдь не имею в виду, что все прежние институты должны быть заменены на что-то другое. Я скорее утверждаю, что прежние методы следует дополнить новыми институтами и технологиями.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Ассамблеи граждан
Компетентней обычных граждан