<<<     ΛΛΛ     >>>   

Для самой КРП арест, последующий суд и приговор к пожизненному заключению ее лидера обозначил этап дальнейшего кризиса. Уже к концу 1999 г. количество боевиков снизилось с уровня 11.000 до 4.000 человек. Подтверждением деградации группировки стали раскол в остаточном ядре руководства, еще более запутанная политическая программа, и неоднократная смена оболочек. Только за последние три года политическое и военное крылья КРП неоднократно меняли названия: Демократический народный союз, Народная партия свободы, Конгресс свободы и демократии Курдистана, Национально-освободительная армия Курдистана, Национально-освободительная армия Анатолии, Месопотамская армия. Тем не менее, досье Курдской рабочей партии закрывать пока еще явно преждевременно, тем более что пока объективно существует как конкретная курдская проблема, так и общая тенденция роста национально-этнического самосознания, являющая собой триггер-фактор сегодняшних кровавых конфликтов.

Политический терроризм эпохи холодной войны, который в 60-х – 80-х годах стал весьма важным самостоятельным фактором, по меньшей мере для ключевых стран Западной Европы (и с которым у многих из нас до 11 сентября во многом ассоциировался терроризм сам как таковой), во всех отношениях может считаться наследником терроризма XIX века, ставшего инструментом выбора слабых и несогласных. Идейный кризис значительной части первого и второго послевоенных поколений, разочарование отдельных групп интеллектуальной элиты индустриальных государств в шаблонных ценностях формирующихся потребительских обществ, объективно вели к конвертации недовольства в ненависть, а затем и месть. Хронологическим рубежом стал май 1968 г. в Париже. Тайфун студенческих выступлений, потрясший европейские столицы, кровь и трупы на асфальте, дым от сгоревших магазинов и перевернутых автомашин, психологически приемлемый для сообщений из Вьетнама или Конго, но не цивилизованной Европы, нанесли глубокую психологическую травму целому поколению.

К сожалению, выводы некоторых современников Парижа-68 были сколь просты, столь и радикальны: насилие, террор, саботаж, партизанская война – это единственный оставшийся набор средств ведения эффективной борьбы против доминантного общества. Понятно, что такие люди, и созданные ими организации, не могли в эпоху «холодной войны» остаться вне сферы внимания той стороны, которая хотела бы иметь эффективный рычаг внутреннего воздействия на вероятного противника. И КГБ СССР, и венгры, и болгары, и чехи, и в особенности, пресловутый 22-й отдел разведки ГДР Stazi, наверняка имели оперативные контакты c европейскими левацкими террористическими группировками, оказывая им скрытые формы организационно-технической и финансовой поддержки. История каждой из этих группировок представляет особый интерес – и западногерманской «Фракции Красной Армии», и французской «Аксьон Директ», бельгийских «Боевых коммунистических ячеек», испанской «Группы антифашистского сопротивления 1 октября». Но мы остановим свой выбор на итальянских «Красных Бригадах».

Феномен Brigati Rossi (BR) – Красных Бригад, наверное, мог реализоваться только в Италии, в ее во многом уникальном историко-психологическом и социально-политическом контексте. Первичное ядро группировки сложилось в 1969 г. на базе студенческого кружка университета города Тренто, руководимого Ренато Курчо. Молодые люди, разочарованные в капиталистическом пути развития, и начитавшиеся Маркса с Энгельсом, пришли к единогласному выводу, что террор является наилучшим детонатором давно ожидаемой общественной революции. Впрочем, политические программные установки группировки формулировались весьма расплывчато, хотя весьма эмоционально. Как писал Антонио Негри, один из идеологов «Бригад»: «Всякий раз, когда я одеваю пасамонтану (маску с прорезью для глаз), я ощущаю жар пролетарского сообщества… Результат меня не волнует: всякий акт разрушения и саботажа отзывается во мне как голос классовой общности… я ощущаю лихорадочное возбуждение, как перед встречей с любовницей» .

Первый теракт BR состоялся 28 ноября 1970 г. на заводе компании Pirelli - «удар по собственности эксплуататоров пролетариата». В течение последующих двух лет идейные террористы наращивали организационные и оперативно-боевые возможности, периодически совершая разовые покушения и похищения государственных функционеров среднего регионального уровня. Характерно, что наиболее сильные структуры BR, в соответствии с формальной классовой логикой, были созданы не на отсталом в социально-экономическом отношении Юге, а в крупных городах урбанизированного и более благополучного Севера – Милане, Турине, Генуе, Венеции. К 1976 году, понеся первые потери в результате полицейских мероприятий, группировка эвакуировала органы руководства в Цюрих и Париж (что никак не сказалось на эффективности оперативного управления), и перешла к массовому террору, действуя в составе автономных конспиративных ячеек, распределенных в пяти назначенных секторах ответственности, на которые была разбита вся территория Италии. За последующий трехлетний период 1.500 – 2.000 боевиков «Красных Бригад», фактически трансформировавшихся в партизанскую организацию городского типа, совершили свыше 8.700 террористических актов – в том числе, убийств, покушений на убийство и похищений крупных предпринимателей, государственных функционеров, политиков, сотрудников правоохранительных и судебных органов, профсоюзных деятелей, представителей СМИ. При этом численность BR никогда не превышала более чем 500 человек одновременно.

Апофеозом террористической кампании «Бригад» стало похищение одного из наиболее авторитетных и популярных политиков Альдо Моро. 16 марта 1978 г. лидер Христианско-демократической партии и бывший премьер Италии выехал из дома на заседание парламента. По дороге его машина была протаранена белым «фиатом» с дипломатическими (естественно, поддельными) номерами; два выскочивших из нее террориста за 23 секунды выпустили 95 пуль из пистолетов-пулеметов Beretta, убив всех пятерых сотрудников охраны; Моро был силой пересажен в другую машину и увезен в заранее подготовленное укрытие. Всего в операции участвовало до 60 боевиков BR, в том числе в группах прикрытия, обеспечения, наблюдения и радиоперехвата. Последовавшая вслед эпопея с выдвижением ультиматумов, угроз, заявлений руководства «Бригад», регулярно передаваемых в прессу и на телевидение, завершилась через 55 дней, когда, потеряв надежду на удовлетворение своих требований, боевики застрелили Моро в багажнике автомашины.

Хладнокровное убийство известного политика стало шоком для итальянского общества, усмотревшего в нем покушение на основы. Именно после него и наступил перелом общественных настроений, когда большинство стало склоняться к применению гораздо более жестких мер к левакам, которым ранее многие скрытно симпатизировали. Сочетанием силовых мероприятий, в которых главная роль была отведена карабинерам генерала Делла Кьезы, и разумного применения закона о сотрудничестве с полицией, благодаря которому многие террористы сдались под гарантию амнистии, оперативная активность «Бригад» была вначале блокирована, а затем в целом нейтрализована. С конца 70-х - начала 80-х г.г. группировка, резко уменьшившись в численности, начала вырождаться в криминальную структуру, практикующую киднеппинг с целью самофинансирования. Хотя и в этот период продолжались выборочные теракты политического характера, в ходе которых были убиты американские генералы Джеймс Дозьер, Лемон Хант, и итальянский генерал Джорджиери.

Кризис и последующий распад Восточного блока, вне всякого сомнения, способствовал деградации «Бригад». В течение почти семи лет о группировке практически ничего не было слышно. Но вот 10 января 1994 года у здания Военного колледжа НАТО в Риме прогремел взрыв. На месте происшествия полицейские обнаружили нарисованную мелом пятиконечную звезду и знакомую аббревиатуру – BR. Затем были убиты два советника правительства, во время операции НАТО против Югославии в 1999 г. произведен взрыв в районе авиабазы Авиано, ряд подрывов заминированных сотовых телефонов в Риме и других городах. И каждый раз поступали звонки об ответственности за теракт – то «Новых Красных Бригад», то «Красных бригад по созданию сражающейся коммунистической партии», или «Боевых коммунистических ячеек Красных Бригад». Однако, сегодня наибольшее опасение итальянских властей вызывают не столько сам факт возобновления терактов, сколько возможность конвергенции остаточного оперативно-боевого ядра BR с растущим и ширящемся антиглобалистским движением, которое радикализуется все более быстрыми темпами, о чем свидетельствует погром в Генуе во время встречи «Большой Восьмерки» в июле 2001 года. И вновь продолжается бой…

Политический терроризм правого спектра в эпоху «холодной войны» развивался под отчетливым воздействием коллективного восприятия «красной угрозы с Востока» и воинствующего антикоммунизма. Уроки Второй мировой войны и совместная борьба против гитлеровской Германии, были забыты на Западе очень быстро. Новый противник – СССР и социалистические страны – воспринимались как абсолютное зло, тотальная угроза первой категории. Поэтому, не удивительно, что уже в начале 50-х годов на прилавках книжных магазинов европейских городов снова появился в продаже Mein Kampf, а реанимированные национальные неофашистские ячейки в середине 50-х были объединены в организацию «Новый Порядок» (New Order, Neue Ordnung, Nuovo Ordine), - международную структуру с элементами тайного ордера, которую возглавил бельгиец Леон Дегрель, бывший комбриг бригады СС «Валлония».

Особую роль в судьбе правоэкстремистских организаций Европы сыграли спецслужбы. Милитаристский психоз, постоянное ожидание войны, вторжения советских танковых дивизий, рвущихся к Ла-Маншу, естественным образом отразились на их оперативных планах. Предполагалось, что в случае оккупации Советами европейских государств, на их территории будет развернуто повстанческое движение (по модели французско-итальянско-югославской модели, оправдавшей себя в предыдущей войне). Для обеспечения первичных подпольных структур этого движения во всех европейских странах НАТО, и даже в нейтральной Швейцарии, при прямой поддержке специальных служб (в том числе ЦРУ США), начали формироваться конспиративные боевые звенья. Специально отобранные, прошедшие тщательную проверку на благонадежность люди (как правило, ветераны Второй мировой и колониальных войн) проходили огневую, тактическую и минно-взрывную переподготовку в учебных центрах, расположенных в удаленных труднодоступных регионах. Там же складировались оружие, боеприпасы, средства связи, консервированные продукты питания, медикаменты. Если бы существовала карта, на которой была бы обозначена инфраструктура вновь сформированной организации, то из нее следовало бы, что эта инфраструктура охватывает все страны Европы. Но такой карты не было; проект, получивший кодовое наименование Gladio (лат. Меч) был настолько секретным, что до сих пор, уже в другую историческую эпоху, его основные детали остаются недоступными. Не в последнюю очередь, быть может, потому, что его основной задачей являлось не развертывание партизанского движения против мифической советской оккупации, а силовое противодействие приходу коммунистических и левых партий к власти через демократический электоральный процесс. Боевики и организационные структуры, имеющие отношение к проекту Gladio , «засветились» во многих драматических событиях 50-х – 80-х годов.

Наверное, одним из самых ярких примеров европейского правого экстремизма / терроризма эпохи холодной войны представляет собой французская Organisation l'Armee Secrete – Секретная вооруженная организация. Болезненные затруднения послевоенного восстановления и развития, хаос в умах, усугубленный поражением в колониальной войне в Индокитае, и уже видимым еще более тяжелым поражением в Алжире, явились побудительным стимулом для группы военных и гражданских лиц создать организацию, призванную сместить «правительство национального предательства» де Голля и силой решить алжирскую и все другие проблемы. В февраля 1961 г. на конспиративной встрече в Мадриде была учреждена OAS.

Костяк руководства и боевого ядра организации (за несколько месяцев увеличившегося со 100 до 4.000 человек), составили ветераны Второй мировой, Индокитайской и Алжирской войн, а также действующие офицеры 10-й парашютно-десантной дивизии и полков Иностранного легиона, за которыми маячили тени высокопоставленных генералов из Генштаба. С февраля 1961 г. по осень 1963 г. заморский департамент Алжир и саму метрополию захлестнула волна террора. Его объектам стали в первую очередь лица, выступавшие за демонтаж колониальной империи, - государственные функционеры, политики, журналисты. Побочный удар в рамках стратегии устрашения наносился по всему французскому обществу. Такой эффект достигался неизбирательными взрывами в местах массового скопления людей (магазины, кафе, кинотеатры), стрельбой на улицах и площадях, поджогами собственности. В результате террористической кампании OAS менее чем за три года только на территории Франции были убиты и ранены 9 сенаторов, 38 членов Национального собрания, сотни других людей. Счет жертв в Алжире шел уже на тысячи. Однако, основная цель террористов – генерал-президент Пятой республики Шарль де Голль, несмотря на 13 покушений на его жизнь, не только не пострадал, но и сумел добиться перелома сложившейся ситуации. Алжир стал независимым; ОАС была разгромлена профессиональными действиями спецслужб. К середине 60-х ее остаточные звенья, выродившись в небольшие экстремистские группки под громкими названиями вроде «Федерация национального и европейского действия», «Бригада Пайпера», «Группа Карла Мартелла», не могли организовать уже что-либо более существенное, чем поджог синагоги, или избиение одиночных арабов и африканцев на какой-нибудь ночной улице Парижа. А политические наследники идеологии ОАС остались в Национальном фронте Жан-Мари ле Пена, стремящегося реализовать свою программу через приход к власти законным путем.

Правый экстремизм в Италии в эпоху «холодной войны» приобрел отчетливый террористический оттенок во многом благодаря сложному внутриполитическому контексту. Постоянная смена кабинета, масштабная коррупция, хронические социально-экономические кризисы, мощное левое движение (одним из аспектов которого стал террор «Красных Бригад») наводила часть общества, особенно консервативно мыслящий и чрезвычайно националистический офицерский корпус армии, карабинеров, полиции и спецслужб, на идею необходимости применения «сильной руки» для наведения порядка. За неимением такой возможности в условиях формальной демократии, терроризм стал средством выбора наиболее радикальных и непримиримых правых групп, таких, как «Национальный Авангард» и «Новый (Черный) Порядок». Только в период с апреля по декабрь 1969 г. в рамках провозглашенной «стратегии напряженности», призванной создать благоприятные политические условия для военного переворота, ультраправыми были совершены 53 теракта с применением самодельных взрывных устройств, в том числе взрыв 8 августа в сельскохозяйственном банке Милана, убивший 17 и ранивший свыше 100 человек. Еще один явный пик оперативной активности правоэкстремистских групп, связанных с итальянской военной разведкой и небезызвестной масонской ложей Р-2, готовивших переворот, пришелся на середину 70-х. Ночью 4 августа 1974 года железнодорожный экспресс Italicus , шедший из Рима в Мюнхен, был взорван на выходе из тоннеля Бреннеро. Количество жертв (12 убитых, 48 раненных) было явно меньше, чем планировалось организаторами; план переворота был раскрыт и нейтрализован властями. С этой хронологической точки фиксируется кризис итальянского правого политического терроризма. Тем не менее, даже в 1978 г., на фазе отчетливого спада оперативной активности, в Италии продолжали действовать порядка тридцати восьми правоэкстремистских структурных единиц, многие из которых делали политико-пропагандистские заявки на реализацию откровенно террористических методов.

Правый экстремизм в ФРГ базировался в основном на идейной концепции реваншизма и ревизии итогов Второй мировой войны. Мощная система блокирования, предусмотренная германским законодательством, и плотная работа полиции и спецслужб, позволили в целом сдержать крайние (силовые) проявления, хотя рецидивы все же были. 26 сентября 1980 г. боевик военно-спортивной группы Карла-Хайнца Хоффмана, увлекавшийся изучением теоретического наследия фюрера и эсесовской символикой, взорвал заряд на общественном мероприятии в Мюнхене, убив 13, и ранив 215 человек.

К 80-м годам правый экстремизм и его террористические проявления в европейских государствах в целом пошли на убыль. Исключение быть может, составили Испания и Португалия, где ограниченный по масштабам правый (контрреволюционный) террор явился реакцией консервативных кругов (в первую очередь офицерского корпуса и спецслужб), на реформу политической системы в этих странах. Впрочем, политические убийства и отдельные диверсии, проводимые «Батальоном испанских басков», «Воинством Христовым», «Армией освобождения Португалии», и другими изолированными группами, не оказали какого-либо существенного влияния на политическую динамику. Отдельной строкой должен быть прописан правый терроризм «эскадронов смерти» в Латинской Америке периода 60-х – 80-х годов, ставший значимым негативным фактором развития внутренней ситуации в Чили, Аргентине, Сальвадора, Гватемалы, и других государств.

В целом, следует признать, что политический терроризм правого спектра был гораздо более фрагментированным, и характеризовался меньшим размахом, чем его левый «собрат», однако остался в истории самостоятельной и уникальной тенденцией. Крах Восточного блока и всемирный кризис коммунистической идеологии, сместили приоритеты в системе угроз для тех, кто и сегодня остается на крайне правых политических позициях. Новые вызовы времени, новые противники, а в качестве таковых воспринимаются мигранты из стран третьего мира, воинствующий ислам, и вообще ислам как таковой, а также либеральная демократия, и ее базовые ценности, породил новый (а если присмотреться, то очень даже старый) ответ – шовинизм, расизм, национальная ксенофобия. Правый экстремизм эпохи «холодный войны» трансформировался в обновленное неонацистское движение и движение скинхедов, имеющие совсем иное лицо.

В августе 1999 года швейцарские средства массовой информации раскрыли заговор тайной организации. Некая ячейка под названием Р-26, возглавляемая сотрудником военной разведки Главного штаба ВС Швейцарии Дино Беллази, накапливала оружие и боеприпасы. В ходе расследования выяснилось, что и сама ячейка, и пресловутое оружие, являлись осколками давно распавшейся и не функционировавшей структуры Gladio, о которой говорилось выше; однако никакого заговора не было и в помине. Просто Беллази были нужны деньги на содержание некоей фотомодели, и он хотел продать пресловутые стволы в зону вооруженного конфликта на Балканах. Достойный пример, иллюстрирующий нисходящую траекторию эволюции правого экстремизма эпохи «холодной войны».

Одним из самых значительных последствий Второй мировой войны стал распад колониальной системы. Время империй прошло; однако, прежде это стало необратимым фактом, пролилось много крови. Движение народов Азии и Африки за национальное освобождение, в силу целого комплекса причин, не могло не стать неизбежным носителем культуры терроризма. Последний, по определению являясь оружием слабых, стал наиболее предпочтительным средством борьбы с подавляющей военной мощью метрополий; при этом элементы и структуры, реализующие террористическую практику, никогда именовали себя не террористами, только - «борцами за свободу». Период борьбы за национальное освобождение бывших колоний, в целом завершившийся к середине 60-х годов прошлого века, отнюдь не закрыл эпоху насилия; просто оно перешло в иное, еще более острое качество. Вновь образованные, формально свободные и политически независимые, но непрочные государства, пораженные вирусами трайбализма, слабой экономики, некомпетентности и коррупции, продолжали воевать: друг с другом, и сами с собой. Данная ситуация усугублялась негативным эффектом приложения усилий со стороны двух мировых систем, одержимых духом военно-политического соперничества. Результат был обеспечен: десятки локальных вооруженных конфликтов, изначально обусловленных местными причинами, выстраивались в систему глобальной конфронтации – Афганистан, Вьетнам, Камбоджа, Ангола, Мозамбик, Никарагуа, Сальвадор, далее по списку. В этих гибридных конфликтах, движимых смесью этнических и идеологических приводов, получивших весьма точное название proxy wars – марионеточные войны, каждая сторона имела своих «сукиных детей», - вассалов и заложников сверхдержав, сошедшихся в схватке Третьей мировой войны. Разница между ними в большинстве случаев состояла только в том, что одним доставались «калаши», а другим – М–шестнадцатые. Один из классических примеров – UNITA, или Национальный союз за полную независимость Анголы.

Ангола, составная часть последней в мире колониальной империи, с 1961 г. была охвачена партизанской войной за освобождение от португальского контроля. Ее основными участниками стали сформированные по этническому (или точнее, племенному признаку) три вооруженные группировки – MPLA, FNLA, и уже упомянутая UNITA. Вряд ли стоит говорить, что они опирались на всестороннюю помощь СССР (логично стремящегося создать проблемы для Португалии – члена НАТО), а также Китая. Многолетний, непроходимый для всех вовлеченных сторон тупик войны, неожиданно разрешился в 1974 году, когда «революция гвоздик» и смена режима в Лиссабоне дала бывшим колониям долгожданную свободу. И тогда начался второй, основной акт ангольской драмы.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Фигуранты международного терроризма
5 человек
Сформировавшееся многоплановое смысловое содержание понятия терроризм в современный нам период
Часть из аккумулированных ими средств действительно шла на помощь беженцам