<<<     ΛΛΛ     >>>   

Я успокоился, и хотя денег у меня оставалось уже очень немного, но я надеялся,

что можно будет сделать так, чтобы новые мелкие работы шли на прожиток, а

Одиссей, Болгарский вопрос, Матвеев (если мы, наконец, сойдемся в этом с

редакцией) -- служили бы на погашение долга в 4000 рублей, который накопился за

два года мои в Царьграде, благодаря неаккуратности редакции в ответах на мои

письма и телеграммы, благодаря моему увлечению восточной политикой и моей любви

к церкви.

На другой день я заплатил 3 рубля за "Складчину" и сел писать.

IV

До сих пор я говорил все об отношениях моих к Каткову и Леонтьеву. Но я

знакомился и имел дело в то же время и со многими другими лицами. С Погодиным,

И. Аксаковым, кн. Черкасским, Самариным, B.C. Неклюдовым, позднее с Бодянским и

княг. Трубецкой, к которой у меня было письмо от кн. А.М. Голицыной.

Любопытно вот что: у Каткова я был какой-то пролетарий, труженик, подчиненный,

должник неоплатный, ищущий еще денег, человек, бывающий только по делу. У других

я был гость, консул на Востоке, у Погодина даже замечательный человек, почти

авторитет по делам Востока.

Когда я виделся летом с Погодиным, мне достаточно было сказать ему: "Я писал

также статьи о панславизме под именем Константинова", чтобы он оживился и

воскликнул: "Так вы бы сразу и сказали! Помилуйте, я старик больной, умирать

каждый день собираюсь. Время сочтено. Но теперь, когда я знаю, кто вы именно, я

готов с вами сколько угодно сидеть".

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

И я писал с наслаждением в серо-европейской россии
Погодин говорил мне о состоянии нынешней литературы

Столько великого
Самый язык этих лучших писателей наших так часто возмущал меня