<<<     ΛΛΛ     >>>   

Необходимо постоянно иметь в виду, что языком для целей общения пользуются люд и. Поэтому физиологические особенности человеческого организма, специфические особенности коммуникационной техники и, наконец, специфика языкового знака, органически не связанного с природой обозначаемого, превращают язык в особый феномен, отличающийся целым рядом характерных свойств.

Если бы язык служил только средством выражения предметов и явлений окружающего мира, отраженных в нашем мышлении, их свойств и закономерных связей, то можно полагать, что подобный язык был бы мало похож на те живые языки, которыми люди пользуются в повседневной жизни.

Хотя в некоторых планах речи и возможна сухая констатация<60> того, что происходит в окружающем мире, не она является характерной для человеческого языка как средства коммуникации. Шарль Балли справедливо замечает, что идеей является всякий психический акт, при котором мы, преодолевая собственное «я», проникаем в область того, что существует отдельно и независимо от нас. Однако это усилие почти всегда тщетно, ибо мы являемся рабами собственного «я», мы постоянно примешиваем его к действительности, и последняя не отражается, а преломляется в нас, т. е. подвергается искажениям, причина которых кроется в самой природе нашего «я». Далее Балли указывает, что нашу индивидуальность составляет эмоциональная сторона нашего существа: наши чувства, побуждения, желания, стремления — одним словом, все, что составляет нашу духовную жизнь, что так или иначе отражается на деятельности нашего физического существа, все, что стимулирует нас к действию, все, из чего складываются не зависящие от рассудка темперамент и характер человека [2, 22—23].

В акте речи проявляется отношение говорящего к совершаемому действию, трактовка его как действия, вполне реального или нереального, желаемого, предполагаемого или потенциально возможного. Это отношение лежит в основе категории модальности, которая, как известно, не играет никакой существенной роли при характеристике предметов и явлений.

Говорящий стремится сделать речь более доходчивой и доступной пониманию своего собеседника. Осуществление этой необходимости ведет к появлению целого ряда средств, как, например, логическое ударение, употребление различного рода выделительных и усилительных частиц, пояснительных и вводных слов, стремление к экспрессии, выражающейся в употреблении слов в переносном, или метафорическом, значении, в подборе специальных образных выражений и более сильно действующих на восприятие языковых средств.

Свойства предметов материального мира не зависят от их пространственного расположения. Кусок гранита не будет менять своих свойств в зависимости от того, находится он в десяти метрах от говорящего или на расстоянии километра от него, будет он лежать под деревом или на вершине горы. Между тем в процессе речи пространственные характеристики имеют очень большое значение, и для их выражения имеется целая система языковых средств, например, различного типа местоимения, местоименные наречия и т. п.

Отличительной особенностью коммуникативных актов, осуществляемых при помощи языка, является их ярко выраженная избирательность. Ситуация, в которой происходит общение, может иметь бесчисленное множество самых различных характеристик, но в каждом коммуникативном акте из этого континуума отбирается что-то одно, и на него направляется внимание собеседника.<61> Возникает необходимость наличия в языке особых дейктических средств. Этим объясняется, например, тот примечательный факт, что ни один язык мира не обходится без местоимений.

Различные пространственные характеристики также обладают дейктической, ограничительной функцией, хотя и более слабо выраженной, чем у местоимений. Пространственные характеристики нужны для ориентации собеседника, концентрации его внимания на определенных предметах или явлениях, более четкого отграничения содержания высказываемой мысли и т. п.

В окружающем нас мире нет таких явлений, как определенность или неопределенность предмета, тем не менее во многих языках мира имеются артикли. Артикли также относятся к чисто вспомогательным средствам речевой ориентации.

Во многих языках мира существует такая часть речи, как союзы. В реальном мире вещей и явлений нет ничего, что бы соответствовало союзам. Союзы созданы человеком как техническое средство для выражения логической связи между отдельными высказываниями. В этом легко убедиться при непосредственном наблюдении различных реальных ситуаций. Если вы видите, что молния ударила в дерево, и оно сломалось, вы не нуждаетесь в каких-либо связующих средствах между этими явлениями, так как причина и следствие даны наглядно. Другое дело, когда сообщается об этом в речи или письменно на бумаге. Связь между суждениями можно выразить, например, таким способом: Дерево сломалось, потому что в него ударила молния.

Во многих языках существует целая система так называемых придаточных предложений. Однако придаточные предложения относятся только к технике речи. В. Н. Мороз справедливо замечает, что никаких придаточных актов познания никогда не было. Что касается так называемых придаточных предложений, по крайней мере определительных, подлежащных, места, времени и других, то они имеют те же функции, что и определение [40, 75].

В среде логиков до сих пор идет спор о том, является ли вопросительное предложение суждением. Большинство логиков склоняется к тому, что вопросительное предложение по своей сущности не является суждением, поскольку говорящий в данном случае не ставит задачей раскрытие каких-либо новых средств предмета.

Более правы, пожалуй, те логики, которые вопрос рассматривают как форму суждения, использованную в специальных целях. Вопросительное предложение является специфическим атрибутом коммуникативной техники, поскольку в окружающем нас мире нет явлений, аналогичных вопросу.

Таким же специфическим атрибутом коммуникативной техники является побудительное предложение.

В некоторых языках существует явление, называемое consecutio temporum (последовательность времен), когда постановка времени в придаточном предложении в известных случаях опреде<62>ляется временем главного предложения. Это также чисто языковое явление, не имеющее логических обоснований в реальной действительности.

В окружающей нас действительности каждый предмет может быть только самим собой. Так, например, разветвление реки по существу не имеет ничего общего с рукавом одежды, хотя оно может иметь общее с ним наименование, ср. русск. рукав реки и рукав пальто. Сосна в реальной действительности никогда не может превратиться в хлеб, но слова, служащие для их наименования, могут совпасть в одном звуковом комплексе, ср. фр. pin 'сосна' и pain 'хлеб' (произн. р F ) [52, 89]. Лошадь и корова разные животные, но морд. li љ me 'лошадь' и финск. lehm д 'корова' произведены от одного и того же корня.

Один и тот же предмет в языке может иметь несколько названий, ср. глаза и очи, путь и дорога, хотя ни один из предметов окружающего мира не может заключать в себе несколько противоположных сущностей. Совершенно разные предметы нередко обозначаются в языке одним и тем же комплексом. Так, например, дхaр в языке хинди может иметь следующие значения: 1) дхaр 'ливень', 2) дхaр 'долг', 'задолженность', 3) дхaр 'провинция', 'область', 4) дхaр 'лезвие', 'острие', 5) дхaр 'край, конец'.

Одно и то же значение может быть выражено самыми различными способами, например:

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Встречаясь с многочисленными предметами
Слово есть средство образования понятия
В английском языке это время образуется из форм настоящего времени вспомогательного глагола быть
вляется отражением действительности