<<<     ΛΛΛ     >>>   

Однако за однотипными явлениями языкового уровня могут стоять разные социолингвистические факторы, так, смешение языкового кода может быть вызвано не только недостаточной языковой компетенцией говорящего. На индивидуальное речевое поведение оказывают воздействие и социокультурные установки говорящего, и его самоидентификация. Так, говорящий систематически именует православную церковь ортодоксальной (ср. нем. Orthodoxe Kirche ) не в силу недостаточной языковой компетенции, а в силу срабатывания определенной прагматической установки: дистанцирование от значимого концепта, относящегося к русскому культурно-языковому пространству. Заметим, что эта прагматическая установка предполагает двуязычие обоих собеседников. Равным образом эта установка реализуется в переключении на немецкие формулы вежливости в русском контексте. В данном случае Code-switching призван заявить о принадлежности говорящего к немецкому социальному и культурному пространству. Кроме того, многим эмигрантам легче дефинировать свою социальную роль, используя немецкие формулы вежливос ти, поскольку их эквиваленты в русском языке несут иные социальные смыслы. Поэтому эмигрант-билингв склонен считать более подходящей для себя социальную роль воспитанного бюргера, а не российского интеллигента.

За представленными лингвистическими проблемами проступает мощный концептуальный базис, поскольку они реализуют одну из основных оппозиций русского культурно-языкового сознания: свой — чужой . В ситуации эмиграции эта оппозиция актуализуется и настоятельно требует сознательного определения человеком своего места в новой системе этнических и социокультурных координат.

Типы коммуникативных норм и детерминирующие их факторы

О. С. Иссерс

Омский государственный университет

речевая коммуникация, коммуникативные нормы

Summary . A general correspondence between the relevant factors of speech behavior and basic types of communicative norms are discussed.

В лингвистической трактовке норма понимается как совокупность наиболее устойчивых реализаций языковой системы, отобранных и закрепленных в процессе общественной коммуникации. В естественноязыковом зна чении норма рассматривается как «узаконенное уста новление, признанный обязательным порядок, строй чего-нибудь» и как «установленная мера, средняя величина чего-нибудь».

Норма как «узаконенное установление» имеет место в достаточно ограниченной социальной сфере: это дипломатические контакты, дебаты, отдельные сферы делового общения, где речевые действия коммуникантов строго регламентированы. Такой тип коммуникативных ситуаций находится «под юрисдикцией» регламентирующих норм.

В иных ситуациях общения мы имеем дело с нормой как «установленной мерой, средней величиной». Ее мож но определить как правило, стандарт, одобряемый обществом и требующий подражания. Такую норму можно назвать прототипической — ориентированной на наиболее частотный образец коммуникативного поведения. Шкала прототипических оценок включает суждения о том, насколько рассматриваемые речевые действия близки прототипу — «лучшему образцу категории». Прототипический подход позволяет допустить, что все члены категории в зависимости от наличия / отсутствия характерных свойств могут быть в большей или меньшей степени близки прототипу. Когнитивный механизм выбора модели речевого поведения базируется на альтернативах «принято / не принято», «удобно / неудобно».

С точки зрения коммуникативной стратегии речевое взаимодействие может допускать отклонения от прототипа, мотивированные ситуацией, индивидуальными особенностями коммуникантов и т. д. Если прототипическая норма указывает на обычные, стереотипные речевые действия, предпринимаемые для достижения коммуникативной цели, то отклонения от прототипа могут быть в сторону уменьшения либо увеличения усилий, необходимых для реализации коммуникативного намерения. Программа-минимум позволяет достичь цели, приложив усилия, меньшие прототипической нормы. Так, просьба обычно включает несколько коммуникативных ходов: предпросьбу (pre-request), собственно просьбу, мотивацию , опережающую благодарность и др., однако в ряде случаев эта коммуникативная программа может быть редуцирована в зависимости от дистанции между коммуникантами, установки на тип поведения (кооперация / конфликт), индивидуальной манеры общения. Этот тип речевого поведения по аналогии с принятым в биологии понятием гомеостазиса можно определить как гомеостатическую норму. Необходимо заметить, что гомеостатическая норма определяет границу, за пределами которой общение оценивается как нарушение общественных конвенций в области коммуникации (в область этих нарушений попадает такой речевой феномен, как хамство).

Программа-максимум обнаруживает превышение прототипической нормы — случай, когда достижение цели обеспечивается усилиями большими, чем необходимо. Этот тип речевых действий мы обозначаем как гипернорму . Чрезмерные усилия, предпринимаемые для достижения цели, как правило, требуются в условиях конфликтной коммуникации, в стратегиях убеждения, а также мотивируются индивидуальными представлениями о такте и вежливости.

Таким образом, существуют 4 типа коммуникативной нормы, определяемые ситуацией общения и различающиеся по степени императивности. Они отражают сложившиеся в обществе представления о допустимых границах варьирования речевого поведения, нарушение которых ведет к коммуникативному конфликту. Последовательное разграничение типов коммуникативных норм позволяет выявить детерминирующие их факторы, к числу которых мы относим следующие: установку на тип общения (кооперация / конфликт), «степень сопротивления» адресата, дистанцию между коммуникантами, имидж говорящего, имидж адресата («игра на повышение / понижение»), фактор искренности. Установленные критерии также дают возможность продемонстрировать механизм нарушений коммуникативных норм.

Спектр тактик, находящихся в границах коммуникативной нормы, достаточно широк и оставляет говорящему возможность для коммуникативного маневра в зависимости от ситуации. Пренебрежение социальными конвенциями выводит говорящего за пределы коммуникативной нормы. Рассмотренные типы норм интересны не только как факт лингвокультурологический; они имеют ряд важных последствий для развития логико-грамматических категорий языка, находят отражение в его лексических и грамматических единицах. Эти аспекты можно отнести к перспективам исследования коммуникативных норм.

Реформирование русской орфографии: история и современность

В. В. Каверина

Московский государственный университет им М. В. Ломоносова

история русского языка, становления норм орфографии

Summary . The report deals with most serious questions of modern Russian orthography (the spelling of prefixes ending in < c > , the use of the single or double «i» in adjectives and participles) diachronically. Vast material, namely grammar books and texts including letters, newspapers etc. Of the XVII–XX centuries, is used to show the formation of spelling standards in the right perspective.

1. Правописание приставок на < з >

Специфика орфографии приставок на < з > с самого начала определялась их исконно безъеровым характером: древнейшие правописания приставок на < з > отражали произношение, сформировавшееся еще в дописьменную эпоху ( испити, ищезноути, иждити, бесоуда ). Дальнейшее развитие правописания исследуемых префиксов идет по пути унификации. Стремление не отражать на письме позиционные изменения реализуется не полностью и приводит к формированию следующего узуса: перед буквами глухих согласных — «с», в остальных случаях — «з» ( испити, ищезноути, изжити, бесоуда ). Допускается употребление «з» перед «с» корня ( безсоуда ). М. Смотрицкий в «Грамматике» 1619 г . формулирует первое в истории русского языка правило, касающееся правописания приставок на < з > : запрещается писать «щ» вместо «сч» : исчетныи , а не ищетныи.

Установившаяся в XVII веке узуальная норма, предполагающая употребление«с» в приставках перед буквами глухих, закрепляется в грамматических сочинениях XVIII–XIX вв., в первую очередь в «Российской грамматике» М. В. Ломоносова 1755 г . Причем некоторые грамматики (В. Светова 1773 г ., Н. И. Греча 1834 г . и др.), следуя той же узуальной норме и при этом несколько отходя от древней традиции, рекомендуют писать «с» в исходе этих префиксов перед всеми буквами глухих, кроме «с». Орфография приставки < без- > закрепляется к концу первой четверти XIX в. с написанием без- во всех позициях. Несколько позднее данную закономерность отражают грамматические сочинения Н. И. Греча 1834 г ., А. Х. Востокова 1835 г . и др.

В некоторых грамматиках первой половины XIX в. (например, в «Российской грамматике» Академии наук 1802 г .) делается попытка более последовательно провести фонематический принцип и исключить вариативность орфографии приставок на < з > .

Во второй половине XIX столетия в текстах установилось написание с буквой «с» перед глухими согласными, кроме «с», четырех приставок ( вос-, ис-, нис-, рас - ) и единообразная передача без- и чрез- всегда с «з». Такие написания и были утверждены в грамматических сочинениях Я. К. Грота 1876 и 1885 гг. Грот был сторонником фонематического написания всех этих приставок, однако сомневался в возможности «изменить давно укоренившийся обычай».

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Бахтина в испаноязычных странах
Западнославянских литературных языках согласно квалификаторам в лексикографических источниках йован
Речь актеров русского драматического театра
Призывал своих соотечественников перенимать культуру земледелия у русских крестьян-переселенцев
Взаимовлияние русского