Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
Классические теории дескрипций предлагают ответ на этот вопрос. Перевод, строго говоря, производится с одного идиолекта на другой. Имя в одном идиолекте может быть переведено на другой идиолект тогда (и только тогда), когда носители обоих идиолектов связывают с этими двумя именами одни и те же уникально идентифицирующие свойства. Мы, однако, уже видели, как предлагаемое ограничение такого рода не только явно не отражает существующей традиционной практики перевода и косвенного пересказа, но даже и не пытается воспрепятствовать появлению парадокса 30 . Итак, мы все же хотим ввести подходящее ограничение. Давайте больше не обращаться к идиолектам, а вернемся снова к словам „ Londres " и ,, London ", именам собственным, относящимся, соответственно, к французскому и английскому языкам – языкам двух сообществ людей. Если ' Londres ' является неправильным переводом слова „ London ", то какой перевод будет лучше? Предположим, что я ввел во французский другое слово, оговорив, что оно всегда будет использоваться в качестве переводного эквивалента английского слова „ London ". He возникнет ли с этим словом той же проблемы? Единственно возможное, наиболее радикальное решение в этом направлении – потребовать, чтобы каждое предложение с именем собственным переводилось на другой язык предложением, содержащим фонетически тождественное имя. Так, если Пьер утверждает, что „ Londres est jolie ", то мы как носители английского языка можем самое большее заключить, что Пьер считает Londres красивым. Этот вывод, естественно, невыра- -------------------------------------------- 30 Возникновение парадокса было бы невозможно, если бы мы потребовали, чтобы носители идиолектов определяли имена с помощью одних и тех же свойств, выраженных одними и теми же словами. В обосновании классических теорий дескрипций не содержится ничего такого, что оправдывало бы появление этого последнего оборота. В рассматриваемом здесь случае с французским и английским язтлками сказанное равносильно утверждению о том, что ни „ Londres ", ни любое другое мыслимое французское название нельзя перевести на английский словом ' London '. Это положение мною будет подробно рассмотрено непосредственно в тексте. 230 зим на английском языке; его можно передать лишь на языке, представляющем собой смесь английского с французским. Оставаясь в рамках принятой здесь концепции, мы совсем не можем выразить мнение Пьера на английском языке 31 . Аналогично, мы должны были бы сказать: Пьер считает, что Angleterre – это монархическое государство, Пьер считает, что Platon писал диалоги и т. п. Такое „решение" сначала кажется весьма эффективным средством против нашего парадокса, однако оно чересчур грубое. Что же есть в предложениях, содержащих имена собственные, что делает их – точнее, самый важный класс таких предложений – подлинно непереводимыми? Что делает их пригодными для выражения мнений, которые нельзя передать больше ни на каком другом языке? В лучшем случае для их передачи на другой язык необходимо воспользоваться смесью из двух языков, когда имена из одного языка введены в другой. Это предложение противоречит повседневной практике перевода, и само по себе с первого же взгляда кажется слишком неестественным. Однако, несмотря на то, что такое „решение" выглядит неправдоподобно, для его обсуждения имеются вполне достаточные мотивы. Нам в нашей повседневной практике перевода предложений с одного языка на другой приходится переводить некоторые имена известных людей и особенно часто географические названия, поскольку для этих имен в разных языках имеются разные эквиваленты. Между тем для большого числа имен, и, прежде всего, имен людей, это не так: одно и то же имя человека может фигурировать в предложениях всех естественных языков. Это вынуждает нас в дальнейшем делать всегда то, что мы сейчас делаем изредка. По-настоящему радикальный характер предложенного ограничения обнаруживается тогда, когда мы начинаем сознавать, как далеко оно может нас завести. В работе [1] я показал, что имеются важные аналогии в поведении собственных имен и термов естественных ( natural kind terms ) классов, и кажется, что настоящая ------------------------------------------ 31 Смесь из двух языков (напоминающая грамматически неправильные „полупредложения" одного языка) не обязательно должна быть непонятной, хотя она и представляет собой паллиативное языковое образование без жестко фиксированного синтаксиса. „If God did not exist, Voltaire said, il faudrait I'inventer". '„Если бы бога не существовало, – сказал Вольтер, – его следовало бы придумать'". Смысл этого англо-французского предложения абсолютно ясен. 32 Если бы мы сказали: „Пьер считает, что страна, которую он называет ' Angleterre ', является монархией", предложение было бы английским, так как французское слово было бы не употреблено в предложении, а только упомянуто. Однако как раз по этой причине мы и не поняли смысл французского предложения-оригинала. 231 загадка – это еще одна ситуация, где проявляется сходство между этими именами. Патнэм, взгляды которого на имена натуральных классов во многих отношениях пересекаются с моими, в своих замечаниях подчеркнул возможность распространить данную загадку на имена натуральных классов. Заметим, что загадка распространяется на все переводы с английского языка на французский. В настоящий момент мне представляется, что Пьер, если он по отдельности изучает английский и французский языки, не пользуясь руководством по переводу с одного языка на другой, должен (если достаточно над этим поразмыслит) сделать вывод о том, что английское doctor 'врач' и французское medecin , французское heureux 'счастливый' и английское happy синонимичны или, во всяком случае, коэкстенсивны 33 . Таким образом, ни одного потенциально возможного парадокса рассматриваемого типа для этих пар слов не возникает. А как обстоит дело с такими парами слов, как французским lapin и английским rabbit 'кролик' или английским beech 'бук' и французским hetre ? Можно предположить, что Пьер не является ни зоологом, ни ботаником. Он обучался каждому из языков в стране, где на нем говорит все население, а примеры, которые ему показали со словами les lapins и rabbits 'кролики', а также с beeches и les hetres , различные. Не исключено поэтому, что Пьер будет считать, что слова lapin и rab - bit или hetre и beech обозначают разные, но поверхностно сходные виды или породы, хотя для нетренированного уха разницу между этими словами ухватить не так-то просто. (Это предположение, как считает Патнэм, выглядит весьма правдоподобным, поскольку англичанин, такой, как, например, сам Патнэм, не являющийся ботаником, может свободно употреблять в своей речи слова beech 'бук' и elm 'вяз' с их обычными (разными) значениями, хотя не может отличить одно дерево от другого 34 . Пьер вполне мог бы заинтересоваться тем, являются ли деревья, которые он во Франции называл „ les hetres ", буками или вязами, при том, что он как носитель французского языка удовлетворяет всем обычным критериям носителя языка, нормально употребляющего в речи ---------------------------------- 33 Читатель, находящийся под влиянием работы У. Куайна „Слово и объект", может возразить, что этот вывод не является обязательным: возможно, что он переведет medecin как ' doctor stage ' букв, 'стадия врача' или же как ' undetached part of a doctor ' букв, 'неотделенная часть врача'! Если скептически настроенный приверженец Куайна сделает эмпирическое предсказание, что такого типа реакции и в самом деле могут быть получены от билингвов, то я сомневаюсь, что он будет прав. (Я не знаю, что думал сам Куайн по этому поводу, но см. „Слово и объект", с. 74, первый абзац.) 34 Патнэм приводит пример с вязами и буками в [12], перепечатанный также в его „Избранных работах". См. у него также обсуждение других примеров на с. 139–143; см., кроме того, мои замечания по поводу „золота дурака", тигров и т. д. в [1, с. 316–323]. 232 Принципом раскрытия кавычек |
|
|
|
|
