<<<     ΛΛΛ     >>>   

В ряде случаев коннотативный образ, предназначенный для количественной квалификации признака, может употребляться в позиции сигнификативной метафоры: «Собакевич был настоящий медведь» (Н.Гоголь) – то есть он всегда был неуклюжим, как медведь. Однако при употреблении квантитативной метафоры в сигнификативном значении нельзя говорить о полном тождестве заложенных в них предикативных признаков, так как особенность сигнификативной метафорической структуры состоит в том, что она потенциально способна к актуализации целого ряда значений. Сравните: 'легкий, как облако' и «Не мужчина, а облако в штанах» (В.Маяковский). В последнем случае в метафорическом сигнификативном словосочетании 'облако в штанах' содержится не только признак легкости (возможно, он и вовсе не закладывался автором в данном контексте), а скорее – значение нежности, мягкости, сговорчивости и т.д.

В семантической структуре сигнификативной метафоры происходит качественное преобразование значений. Механизмы ее декодирования основаны на парадоксальности соединения в одной конструкции лексических компонентов, не обладающих в сознании носителей языка устойчивой ассоциативной связью. Сравните: «Стилистическое нарушение семантически мотиви­рован­ного правила сочетаемости приводит к метафоре» [Апресян: 64]. Из словосочетаний белые зубы и белая ворона лишь последнее приобретает в сознании носителей языка метафорическое значение. Парадоксальность выступает катализатором процесса метафорического переноса. Ворона традиционно ассоциируется в русском сознании с чёрным цветом, со склонностью к воровству, с любопытством. Ассоциативная связь ворона > ‘белая’ заостряет внимание. «Белая ворона составляет объект семантических усилий человека» [Арутюнова, 1988: 235]. Как и любой языковой парадокс, это соответствие основано на внешнем противоречии, которое устраняется при дополнительном разъяснении или при сопоставлении с предшествующим опытом индивида [24].

Словосочетания, не обладающие внутренней парадоксальностью, способны приобретать этот статус в структуре развернутого словосочетания или в высказывании. Например, нейтральное словосочетание белые зубы в высказывании «Пианино показало уютные белые зубы» (М.Булгаков) становится метафорическим и, следовательно, входит в состав парадоксальных ассоциативных образований: уютные белые зубы, белые зубы пианино. Надо отметить, что среди метафор более распространенными являются метафорические конструкции, обладающие внутренней парадоксальностью, то есть включающие в себя противоречащие друг другу лексические элементы, так как данная структурная организация устраняет многозначность и облегчает процесс декодирования. Сравните: Деревья в серебре – «Деревья в зимнем серебре» (А.Пушкин); Швейцария. Закована в панцирь – «Швейцария. Закована в горный панцирь» (В.Маяковский).

Метафорические сочетания с эксплицитно представленным субъектом референции или с указанием на него через другие структурные составляющие: горный панцирь = горы; зимнее серебро = снег, – как правило, относятся к субъективно-авторским метафорическим конструкциям [25], не обладающим в сознании носителей языка устойчивым значением. Многозначность коннотативных образов (панцирь, серебро) устраняется с помощью эксплицитных форм выражения двух основных компонентов метафорического переноса: субъекта референции и метафорического субъекта. В силу того что общепринятые средства вторичной номинации не покрывают всё поле базовых языковых значений, а дублируют его лишь частично, в языке сложились предпосылки для создания и распространения субъективно-авторских метафорических образований.

К особенностям метафоры в русском языке можно отнести то, что ее семантическое значение зависит от синтаксической структуры, то есть от изменения ее линейной конфигурации, и не определяется ее морфологическим варьированием. Например, при изменении числа, падежа, времени, наклонения входящих в состав синтагмы компонентов смысл метафорической конструкции в русском языке не меняется, в отличие, например, от английского языка, в котором изменение поверхностной структуры идиомы приводит к утрате способности отражать закрепленное за синтагмой метафорическое значение [Чейф, 60 – 61]. Правда, надо отметить, что лексическая сочетаемость слов в составе фразеологизмов не является абсолютно фиксированной в русском языке: «в известных пределах, устанавливаемых положенным в основу идиомы образом, варьирование слов в составе фразеологизмов допустимо. Сравните: как снег на голову (на лысину, на макушку); как пыльным мешком ударенный (пришибленный, прибитый); как будто с луны (неба) упал [Арутюнова: 1976, 83].

Образность в языковых структурах является средством гиперболизации предикативной характеристики и одновременно указывает на отношение субъекта речи к сообщаемым фактам. Информационный пакет, который заложен в метафорической синтагме и сопровождает ее на протяжении различного контекстуального окружения, включает в себя, кроме предикативной характеристики, коннотативную окраску, указывающую на дополнительные эмоциональные, оценочные, стилистические, идеологические и эстетические значения данного метафорического образа. Наиболее важной функцией коннотации является передача информации о положительном или отрицательном его статусе. Аксиологический статус устойчивых метафорических конструкций закреплен в сознании носителей языка. В случае окказионального метафорического употребле­ния он актуализируется в соответствии со статусом языковой единицы, составляющей основу метафорической конструкции.

В силу того что семантическое значение метафорической синтагмы не обладает линейной структурой, то есть не сводится к сумме значений составляющих ее компонентов, а определяется составляющим ее основу коннотативным образом, информативный потенциал метафорической единицы вычленяется на основе сигнификативно-количественных семантических преобразований, которые закреплены в сознании носителей языка или актуализируются в процессе ее экспликации или декодирования. Основное информативное содержание метафорической конструкции отождествляется со значением заложенного в нем предикативного признака и осложняется целым комплексом коннотативных значений, из которых наиболее важным является положительный или отрицательный статус составляющего ее основу метафорического образа.

Коннотативные образы, отождествляемые в сознании носителей языка с предикативными значениями, направлены на идентификацию или иллюстративное пояснение одного из признаков или целого ряда характеристик. В первом случае функционирование коннотата в структуре предложения определяется предикативной функцией, то есть заложенная в коннотате информация выступает в качестве структурного компонента, раскрывающего значение признака: закат > красный > кровь > кровавый закат. К коннотатам предикативного уровня относятся образы, не предназначенные для номинации объектов действительности: лед, вода, кристалл, молоко и т.д. Их функция в предложении ограничивается презентацией одного из предикативных значений: лед – холодный, вода течет, кристалл – прозрачный, молоко – белое.

Если коннотативный образ потенциально соотносится в сознании носителей языка не с одной, а с несколькими предикативными характеристиками (‘прозрачный’ – вода, кристалл), значение метафорического признака в каждом конкретном случае может быть выявлено только из контекста. Хотя, как правило, в сигнификативной функции, соответствующей имплицитному выражению предикативного признака, отображающая коннотат лексема выступает лишь в одном, наиболее устойчивом метафорическом значении (в отношении коннотата кровь в качестве такого значения выступает 'красный'): кровавый закат. Остальные варианты ('липкий', 'густой', 'темный') актуализируют предикативный признак только в составе квантитативных метафорических конструкций: липкий, как кровь; густой, как кровь, и т.д.

В случае когда коннотативный образ прямо не соотносится ни с одной предикативной характеристикой, а выступает как источник целого комплекса аддитивных значений, речь может идти о номинативно-предикативной функции коннотата, то есть о его потенциальной способности к наименованию объекта действительности с обязательным условием его экспликации: собака, черт, змея, леший и т.д. При употреблении коннотативного образа в функции номинатива значение приписываемых ему предикативных признаков может варьироваться в зависимости от языковой ситуации и от индивидуальных особенностей субъекта речи.

Существование коннотата в системе языка чаще всего проходит в рамках одного из функциональных значений: номинативного или предикативного. Если коннотативный образ, предназначенный для актуализации одного предикативного признака, выступает в функции номинатива, то спектр ассоциирующихся с ним метафорических характеристик, как правило, включает первичное значение образующего квантитативную метафору признака. Однако в ряде случаев один и тот же коннотат в предикативной и номинативно-предикативной функции может обладать разными метафорическими значениями. Сравните: ‘луковица’ – наименование головы по ее форме и ‘горький, как лук’; ‘заяц’ (безбилетный пассажир), ‘заинька’, ‘зайчишка’ (уменьшительно-ласкательные формы для наименования) и ‘трусливый, как заяц’ (‘заячья душа’).

Следует отметить, что в системе языка присутствуют коннотаты предикативного плана, которые потенциально могут быть использованы для метафорического наименования отдельных частей или структурных компонентов объектов действительности: ‘солома’ (волосы); ‘тростинки’ (руки, ноги); ‘перья’ (облака); ‘золото’ (осенняя листва). Такого рода коннотативные образы в предложении составляют основу для образования генитивных метафорических сочетаний: солома волос, тростинки рук, перья облаков, золото листвы и т.д.

При употреблении коннотата в функции номинатива значение метафорических переносов определяется сложившимся в сознании носителей языка отношением к коннотативному образу и интенциональными установками субъекта речи. При отсутствии явно выраженной субъективной оценки коннотата (в случае употребления, например, таких устойчивых сочетаний, как голубая лента – река, люди в белых халатах – врачи и т.д.) значение метафорической конструкции ограничивается стилистическими функциями. Такого рода метафорические сочетания в предложении выступают как синонимичные варианты нейтральных языковых единиц или употребляются для дополнительного эстетического воздействия на адресата речи.

При актуализации в процессе метафорического переноса предикативного признака, включающего в себя положительное или отрицательное оценочное значение, на первое место выступает аксиологическая функция. К данному типу метафорических переносов относится большинство встречающихся в художественных текстах метафорических наименований с субъективно-оценочными значениями. Об утилитарной функции речь может идти при метонимических переносах, в процессе которых метафорический образ утрачивает свое эмоциональное значение и выступает не как структура, параллельная нейтральной языковой единице, а как единственный источник для наименования: ручка двери, ножка стола, анютины глазки и т.д.

Предикативное употребление коннотата ориентировано на количественное значение, то есть на выражение высшей степени проявления признака, имплицитно связанного с коннотативным образом. Соответственно, в системе признаковых значений способностью соотноситься с коннотатом обладают только те признаки, интенсивность которых может варьироваться. На существование в системе языка ассоциативной связи признака с коннотативным образом указывает возможность сочетания выражающей признаковое значение лексемы с наречием степени 'очень': очень голодный – ‘голодный, как волк’; очень глупый – ‘глупый, как осел’; очень смелый – ‘смелый, как лев’; очень трусливый – ‘трусливый, как заяц’; очень высокий – ‘высокий, как небо’; очень грязный – ‘грязный, как свинья’; очень злой – ‘злой, как собака’; очень старый – ‘старый, как мир’ и т.д.

Надо отметить, что из признаков с антонимичным значением с коннотативным образом-символом чаще всего соотносится лишь один, обладающий, как правило, в сознании носителей языка негативной окраской. Сравните: ‘голодный, как волк’ – ‘сытый, как … ’; ‘глупый, как осел’ – ‘умный, как … ’; ‘высокий, как небо’ – ‘низкий, как … ’; ‘грязный, как свинья – ‘чистый, как … ’; ‘старый, как мир’ – ‘новый, как … ’. Это отчасти объясняется тем обстоятельством, что позитивные признаки, такие как 'сытый', 'умный', 'чистый' (в значении 'не запачканный'), сами по себе выступают в сознании носителей языка в качестве нормы и не нуждаются в дополнительных лексических средствах, усиливающих их значение. Можно быть или сытым, или голодным, но нельзя быть очень или чересчур сытым. Костюм может быть или чистым, или грязным, человек – или глупым, или умным. Если костюм не очень чистый, значит, он грязный; если человек не очень умный, значит, он глупый. Любое дополнительное указание на предельную концентрацию этих признаков (костюм очень чистый, человек очень умный) лишено логической целесообразности и в предложении употребляется как экспрессивная структура, выражающая намерения субъекта речи убедить адресата в том, что объект действительно обладает данным признаком.

Признаковые лексемы, образующие смысловые сочетания с наречиями степени, допускают на семантическом уровне более широкий спектр интенсификации. Высказывание 'Я не очень голоден' не означает, что вы сыты, оценка 'Он не очень глуп' не отрицает того, что глупость все же присуща этому человеку, а фраза 'Костюм не очень грязный' говорит лишь о том, что этот костюм еще можно не сдавать в химчистку, но почистить его щеткой не помешало бы.

Признаки с позитивным значением, образующие сочетания с наречием 'очень', соотносятся с универсальными носителями, как и признаки с негативным антонимичным значением: очень смелый – ‘смелый, как лев’; очень трусливый – ‘трусливый, как заяц’; очень горячий – ‘горячий, как огонь’; очень холодный – ‘холодный, как лед’; очень быстрый – ‘быстрый, как ветер’; очень медленный – ‘медленный, как черепаха’. В ряде случаев, когда обладающий способностью к разной степени проявления признак не имеет образного коннотативного выражения, в метафорической системе языка присутствуют аналитические формы для передачи его количественного значения: добрый, как … (‘золотое сердце’, ‘добрая душа’); покладистый, как … (‘из него веревки вить можно’); щедрый, как … (‘последнюю рубашку отдаст’) и т.д.

Система метафорических значений ориентирована на эмоци­онально-экспрессивное отражение явлений реальной действительности. Любой метафорический перенос (квантитативный или сигнификатив­ный) тяготеет к гиперболизации, к выражению высшей степени проявления актуализирующегося с его помощью признака. Особенно ярко это проявляется в метафорических сочетаниях, раскрывающих признак в потенциально-ситуативном представлении. Метафорические конструкции, например такие, как 'хоть шаром покати' (пусто), 'как кот наплакал' (мало), 'когда рак на горе свистнет' (никогда), в наглядно-иллюстративной форме описывают одну из экстремально возможных ситуаций проявления признака или реакцию на этот признак со стороны окружающих. Основным функциональным значением системы средств вторичной номинации является отражение психических процессов, происходящих в человеческом сознании в ответ на соприкосновение с объективной реальностью. Возможность интенсификации признака с помощью метафорических конструкций свидетельствует о субъективной природе представления окружающего мира и влечет за собой вопрос о норме как о наиболее нейтральном способе отражения действительности.

Явления и объекты окружающей человека действительности обладают количественными и качественными характеристиками, которые отображаются человеческим сознанием как неотъемлемая часть данной структуры. Степень проявления признаков фиксируется в наиболее частотном из значений как обобщенный показатель, свойственный данному классу объектов в целом. «"Эталон", или "точка отсчета", – это представление, с которым соотносится реальный, воспринимаемый органами чувства признак реального предмета» [Шрамм, 18]. Нормальная температура, нормальный человек, нормальная погода – мы используем показатель нормативности для передачи наиболее типичного признака или сочетания признаков, свойственных объекту. К нормативным характеристикам, обусловленным объективными факторами, относятся физические и технические данные объектов действительности: температура тела человека, содержание сахара в крови, артериальное давление, среднесуточная температура в определенной местности в определенное время, расход бензина на единицу пробега у определенной марки машины и многое другое.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Глазунова О. И. Логика метафорических преобразований 5 действительности
Закрепленная за коннотатом нормативность степени проявления признака может
В предложении эх
И как единственно возможного средства для кодирования смысловых значений метафоры метафора