<<<     ΛΛΛ     >>>   

Возможны ли отклонения от этого принципа? Конечно. Назову основные пути для этого. Первый путь – уклонения от самой коммунальной среды, например – уединение, довольствование самыми мизерными благами. Ситуация при этом подобна тому, какая имеет место в случае с законами падения: можно вообще не подниматься на высоту, с которой можно упасть. Другой путь – расширение сферы общественной деятельности, например – освоение новой территории, создание новых учреждений. Третий путь – действие другого рода отношений людей (например – семейных, дружеских, любовных), которые парализуют или затемняют действие коммунальных сил. Четвертый путь – сложная опосредованность отношений людей, когда человек помогает другим людям укреплять их позиции, поскольку это (по его расчетам) укрепляет его собственные. Пятый путь – объединения людей для совместного укрепления своих позиций. К тому же не все, что делает человек в своих интересах, плохо для окружающих. А если и плохо, то не всем. Многим это выгодно. Отмечу, далее, ошибки в расчетах людей и непредвиденные последствия их поступков. Наконец, в обществе появляются люди, которые делают своей эгоистической целью благо других людей, – они самоутверждаются за счет этого. Есть и другие источники отклонения, среди коих играют роль и типические психические заболевания людей.

Упомянутые отклонения ни в коем случае не отменяют действия фундаментального принципа поведения коммунальных индивидов. Во-первых, доля поступков людей в соответствии с ним превышает долю поступков, которые кажутся неподчиняющимися ему. Во-вторых, отклонения от него сами в большинстве случаев порождаются именно тем, что он так или иначе лежит в основе поведения (как, например, человек делает благо другому человеку с целью улучшить свое положение и напакостить кому-то третьему).

Из сказанного не следует, что человек есть прирожденный злодей. Человек от природы не есть ни злодей, ни добряк. Но если человеку нужно сделать что-то в силу фундаментального принципа его коммунального бытия, и он может сделать это безнаказанно, он это сделает, вернее – в нем самом по себе нет никаких ограничителей, препятствующих осуществлению такого рода действий. С этой точки зрения человек есть на все способная тварь. Общество вырабатывает какие-то ограничители для поведения этой твари. И лишь в рамках таких ограничителей (запретов или поощрений) человек обретает добродетели. То, что воспринимается как идущее из самого человека, есть на самом деле лишь рефлексия общественных ограничений в сознании и поведении отдельных индивидов. Самоограничения суть лишь способ действия внешних ограничений. Человек имеет ограничители своего поведения лишь в других аналогичных индивидах, а переживает их как нечто внутреннее для себя.

Сложные коммунальные индивиды

Два или более человека образуют целостный коммунальный индивид, если и только выполняются следующие условия: 1) это множество людей относится к окружающему как единое целое; 2) в нем происходит разделение функций тела и управляющего органа, управляемое тело подчиняется управляющему органу, а последний играет ту же роль, что и у отдельного человека; 3) происходит разделение функций среди управляемых индивидов. Сформулированное утверждение не есть некое обобщение эмпирических фактов, не есть некое открытие в наблюдаемом мире. Оно есть определение понятия «коммунальный индивид» применительно к множеству из двух и более людей. И точнее было бы его сформулировать так: коммунальным индивидом в отношении множеств из двух и более людей мы будем называть такое множество людей, для которого выполняются такие-то и такие-то условия. А отношение такого рода выражений к действительности характеризуются не понятиями истинности и ложности, а совсем иначе: есть в действительности группы людей, удовлетворяющие этому определению выражения «коммунальный индивид» или нет. Если мы определили ромб как равносторонний четырехугольник, то выражение «Ромб есть равносторонний четырехугольник» не является ни истинным, ни ложным. Оно лишь вводит в употребление слово «ромб». Так и в нашем случае. Еще более сложные коммунальные индивиды образуются уже не из отдельных людей, а из групп людей, которые сами суть отдельные индивиды. В сложном индивиде происходит разделение и распределение функций тела индивида и управляющего органа между различными людьми и вообще между различными индивидами, входящими в состав данного индивида.

В сложных индивидах функции управляющего органа могут выполнять в свою очередь сложные индивиды и их объединения. Существенно при этом то, что люди не утрачивают при этом своего тела или своего управляющего органа. Это разделение и распределение касается объединения людей: в сложном индивиде его функции как нового целого по отношению к частям выполняют различные люди и группы людей, которые сохраняют свои функции в отношении целостности более низкого уровня. На этой основе вырастает так называемое отчуждение функций. Как в человеческом теле часть его клеток выделяется на роль клеток управляющего органа, так и в сложных коммунальных индивидах часть людей выделяется на роль управляющих органов нового более сложного целого. Хотя это явление тривиально и общеизвестно, его почему-то упорно игнорируют всякого рода критики «тоталитарных» и «бюрократических» режимов, мечтающие об обществе без этих дефектов, т.е. фактически без управления и организации. Конечно, такое идеальное общество возможно, но лишь на короткий срок, в порядке исключения в некоем более обширном нормальном целом или на самом примитивном уровне организации.

В достаточно сложном человеческом объединении, которое можно рассматривать как коммунальный индивид, вообще происходит разделение и распределение по различным членам целого и прочих существенных функций индивида, – функций информирования управляющих органов о положении управляемого тела, функций высказывания правды и обмана, функций угроз и поощрений и других. Я в своих книгах дал описание этого явления довольно для большого круга таких функций. Моя идея здесь состоит в том, что в достаточно большом человеческом коллективе все добродетели и пороки, по идее присущие человеку, персонифицируются в виде функций отдельных лиц и групп лиц, выполняющих эти функции как функции некоей огромной сверхличности-общества.

При таком разделении функций распределение их между различными людьми и группами лиц оказывается делом случая. В результате добродетельные функции могут выпасть на долю злодеев, а злодейские – на долю порядочных людей. И по крайней мере очень часто эти функции не срастаются прочно с личными характерами людей. Одни и те же индивиды в различных ситуациях могут выполнять различные функции и одни и те же функции могут выполнять индивиды с различными характерами. Эта кажущаяся нестабильность личных характеров людей и их ролей объясняется простотой и общедоступностью исполняемых ролей, а также широкой адаптивностью людей, позволяющей им играть разные роли. Фактически же это создает высокую степень стабильности социальных групп, способность масс людей быстро организовываться стандартным образом.

Коммунальное поведение

Фундаментальный принцип коммунального индивида реализуется в целой системе поведения людей. Описать ее нужна целая наука. И на овладение ею у людей уходят многие годы жизни. В моих книгах приведены многочисленные примеры действия этих правил в самых различных сферах жизни общества. Ниже я сделаю несколько важных общих замечаний по этому поводу.

Коммунальным поступком я называю всякое сознательное (и волевое в том числе) действие человека, так или иначе влияющее на его социальное положение и на положение других людей. Человек осознает коммунальный смысл такого рода поступков. Со временем многие из них становятся автоматическими. Но все равно это не отменяет их фундаментальной и потенциальной осознанности: они вырабатывались в качестве навыков как осознанные, и в случае надобности их осознанность может быть восстановлена актуально. Человек может обманывать себя и других насчет природы этих поступков, но объективно она все равно остается той же самой. Например, человек может воображать для себя и изображать для других, будто он заботится о благе государства, отводя кандидатуру другого человека в партийное бюро под тем предлогом, что он неустойчив в быту (пьянствует, изменяет жене), но объективно это его действие продиктовано фундаментальным принципом коммунального индивида: оно ослабляет позицию этого кандидата в члены партийного бюро, чего на самом деле и добивается отводящий его человек, делая открытый донос. Подхалимство перед начальством быстро переходит в привычку, но даже подхалимничая в тысячный раз, подхалим прекрасно отдает себе отчет в сущности своих подхалимских действий. Одной из самых страшных форм маскировки гнусной сути ряда коммунальных поступков является форма искренности. Но не верьте в их природную искренность, ибо таковой в природе вообще нет. Самые крайние фанатики в принципе и в потенции действуют все-таки в силу правил коммунального расчета.

Не все коммунальные поступки людей равнозначны. Многие из них имеют слабые последствия, многие вообще остаются без последствий. Но среди них есть такие, которые определяют собою физиономию общества, образуют его душу, его подлинную натуру. Они побуждают и прочие коммунальные поступки. Они влияют на поведение людей во всех сферах и разрезах их жизни. Процент таких поступков в общей массе поступков людей ничтожно мал. Совершаются они обычно так, что их невозможно отличить от прочих или они вообще незаметны. Они не наказуемы, а часто поощряемы. Опять-таки отсылаю читателей к моим другим книгам, в которых я даю более подробное описание таких поступков.

Если в определенного рода ситуациях люди совершают коммунальные поступки более или менее стереотипным образом, можно говорить и о характерном для данного общества стереотипе коммунального поведения людей или об устойчивой коммунальной атмосфере общества. Человек живет в этой атмосфере как в чем-то естественном и привычном для себя, обычно даже не замечая того, что она давит на него и навязывает ему общепринятый стереотип поведения с гораздо большей силой, чем страх наказания со стороны специальных органов подавления (вроде КГБ). Западные люди, имеющие весьма смутное представление о коммунальной атмосфере, в какой живут советские люди, склонны все их поведение рассматривать как нечто противоестественное, совершаемое в силу страха перед органами государственной безопасности. На самом же деле последние вмешиваются в жизнь граждан лишь в исключительных случаях, когда отдельные члены общества выходят из-под влияния привычной коммунальной атмосферы. В подавляющем большинстве случаев никакого вмешательства со стороны этих органов просто не требуется, – советские люди уже из поколения в поколение воспроизводят естественный для этого типа общества стереотип поведения, сохраняют в более или менее стабильном состоянии свою коммунальную атмосферу. Но чтобы это стало возможно, в обществе должны были сложиться более или менее стандартные условия жизни, для которых стереотип коммунального поведения в соответствии с коммунальными правилами стал бы естественным.

Существует целая неписаная (пока еще) наука коммунального поведения. Многие граждане овладевают ею в совершенстве. Вот что сказано, например, на эту тему в «Записках ночного сторожа». Всякий индивид, желающий получить побольше и повкуснее кусок пирога на пиршестве жизни, должен убедить окружающих в том, что он есть среднеподлое и среднебездарное существо. Этот закон неотвратим. Но есть другие законы, маскирующие этот и модифицирующие его внешние проявления. Представьте себе, в среду советских писателей, художников или ученых приходит человек и говорит следующее. Я – дерьмо. Хотите, я напишу донос. Подпишу лживое письмо, клеймящее диссидентов. Напишу подхалимский портрет Брежнева. Будет такой человек иметь успех? Нет. Но ведь все это делают. И именно благодаря этому имеют успех. Так в чем же дело? Имеется другой закон поведения: в этом обществе бездарность должна принять форму подлинного таланта, подлость – форму добродетели, донос – форму смелости и честности, клевета – форму святой правды. Потому-то индивид должен первое правило достижения успеха реализовать в форме, удовлетворяющей второму. При этом не имеет значения то, что всем известна его натура: он – прохвост. Важно лишь то, что он есть прохвост, отвечающий правилам коммунальности и выглядит согласно этим правилам прилично. Он должен правильно (по правилам!) вести себя формально и быть формально неразоблачаемым в качестве обычного прохвоста. Далее, всякий индивид начинает сражаться за свой кусок пирога, когда все роли уже распределены, выгодные места заняты, и обладатели их не отдадут их без боя. Может ли индивид ждать, когда его заметят и оценят? Общество старается привить людям «скромность», т.е. внушить им, чтобы они именно ждали, когда их оценят другие. Бывает, конечно, так, что замечают и воздают должное. Но редко. И в ситуациях малозначащих. В важнейших ситуациях действует принцип, выражаемый народной мудростью так: «Под лежачий камень вода не бежит». Индивид обычно знает, что окружающие могут заметить и оценить его достоинства, но сделают свои выводы. А если этих достоинств нет? Индивид должен проявить некоторый минимум активности, чтобы его заметили и оценили формальным образом. Но как? Будет ли он иметь успех, если замахнется на очень многое? Например, если начнет доносить на высших чинов в своей сфере? Нет, конечно. Имеется другой закон коммунальной жизни – закон соразмерности. Индивид согласно этому закону должен убедить окружающих (или хотя бы наиболее влиятельную их часть) в том, что его претензии не угрожают их положению. Если индивид рискнет нарушить этот закон, он должен использовать другой закон из той же категории, а именно – поставить власть имущих и влиятельных лиц в ситуацию, когда они будут вынуждены удовлетворить непомерные претензии индивида. Но это бывает редко. Обычно же наряду с законом соразмерности действует закон постепенности. Индивид должен претендовать на больший кусок, предварительно получив кусок поменьше, привыкнув к нему и приучив окружающих к нему как к вполне заслуженному. При этом его нарастающие претензии выглядят естественной платой за его заслуги. Кроме того, на каждого прохвоста, начинающего свой жизненный путь, найдется другой прохвост, который имеет репутацию еще большего прохвоста. Это – тоже закон: индивиды выталкивают из своей среды выдающихся негодяев, чтобы их собственная негодяйность не была заметна и выглядела как порядочность. И путь начинающего прохвоста должен выглядеть как путь развития коммунистического общества от большего негодяйства к меньшему, т.е. как прогресс. Быть участником прогресса, быть передовым и прогрессивным, – это есть тоже требование к индивидам коммунистического общества.

В моих книгах приведены многочисленные правила коммунального поведения и проиллюстрированы примерами, взятыми из опыта советской жизни. Приведу еще два гипотетических примера, на которых проиллюстрирую некоторые общие положения. Пример первый. Представьте себе некоторую область деятельности, участники которой более или менее одинаковы или во всяком случае сопоставимы. Здесь есть свои выдающиеся фигуры и свои слабые индивиды. Но разница между ними не столь уж велика, все это понимают. Но вот они замечают, что в их среде появляется индивид, который вскоре может очень значительно превзойти их всех. Будут они радоваться этому событию, которое обещает отбросить их на очень низкий престижный уровень? Конечно, нет. Они будут огорчены и будут мечтать о том, чтобы такой индивид не состоялся. Но это их состояние вполне естественно, – вот в чем дело. Правила коммунального поведения вообще естественны. Если этим людям представится возможность без ущерба для себя помешать появлению угрожающего им индивида, они это сделают. Но может ли этот индивид пробиться? Может, если есть другие люди, которые заинтересованы в его появлении в своих личных целях и которые способны охранить его от его коллег, прилагающих усилия, чтобы его не было. Такие случаи постоянно происходят в спорте, в науке, в искусстве и других сферах жизни. Эти другие люди, помогающие индивиду пробиться, тоже действуют по коммунальным правилам. У них свои заботы. В реальной жизни происходит такое сложное переплетение интересов и действий людей, что усмотреть в этом клубке откровенное действие коммунальных правил оказывается возможным лишь в редких случаях. И в целом складывается лицемерная атмосфера дружбы, взаимопомощи, взаимовыручки. Подлинные механизмы поведения людей глубоко прячутся в мешанине действий и слов.

Другой пример. Пусть писатель А написал хорошую книгу. Пусть писатель В есть враг А и хочет причинить последнему зло. Для посторонних наблюдателей он защищает книгу А. Но как? Защищать можно по-разному. Так вот В, защищая А, низводит книгу А до некоего посредственного уровня. Ругать А он не может, это будет дискредитировать В и привлекать внимание к А. И потому В хвалит А, сохраняя репутацию порядочного человека и низводя А до уровня посредственности. В этих условиях В наносит ущерб А нужным для себя образом. Пример этот хотя и гипотетичен по форме изложения, но он не выдуман и весьма характерен. В наше время сравнительно высокой образованности людей вырабатываются удивительно тонкие и эффективные навыки вредить ближнему без какого-либо ущерба для себя, даже с выгодой для своей репутации. Правила коммунального поведения сохраняют полную силу в глубинах нашей жизни, каким бы благопристойным общество ни выглядело на поверхности.

Коммунальное поведение сложных индивидов (т.е. групп людей и групп из групп) сводится к поведению их руководящих органов, а поведение последних сводится к поведению простейших индивидов. Конечно, в связи со сложностью объединений людей, представляемых простыми индивидами, появляются новые правила поведения последних. Однако в общем и целом поведение сложных индивидов аналогично простым. С этой точки зрения, например, Советский Союз в целом поступает так, как средне-характерный советский человек: он ненадежен, лжив, лицемерен, становится хамом, чувствуя превосходство в силе, готов лебезить перед более сильным, и вместе с тем он искренен во всем. На Западе удивляются поведению Советского Союза в лице его руководства. А между тем оно вполне естественно. Эта страна – классический образец коммунального индивида. Здесь совпадение типов поведения отдельных людей, отдельных коммун и страны в целом поистине поразительное.

Коммунальные отношения

Основные коммунальные отношения индивидов суть отношения индивида к группе, членом которой он является, отношения группы к индивиду, отношения между индивидами внутри группы. Производные коммунальные отношения суть, например, отношения индивида к другим индивидам вне группы, индивида к обществу в целом и общества к нему.

Подавляющее большинство индивидов входит в общество не непосредственно, а через группу или иерархию групп. Отношение индивида и его ближайшей группы характеризуется степенью зависимости индивида от группы и степенью зависимости группы от индивида. Первая имеет тенденцию к максимальному увеличению, а вторая – к максимальному уменьшению. Группа стремится создать для индивида такую ситуацию, чтобы все, что он получает от общества, он получал бы в зависимости от группы, и чтобы все, что он может отдать обществу, отдавал бы в зависимости от группы. Группа стремится контролировать поощрения и наказания индивида, его производительную деятельность и личную жизнь. И группа имеет для этого основания и известную силу, ибо это – плата индивида за участие в общественной жизни: повторяю, он участвует в ней как член группы, а не сам по себе. Бывают, конечно, индивиды, которые обладают большой степенью независимости от ближайшей группы. Но это – исключения. К тому же в таких случаях есть какая-то другая нечетко оформленная группа, в которую он фактически входит. Зависимость индивида от группы есть фактически зависимость его от каких-то членов группы, которые выполняют функции контроля группы за этим индивидом. Эти контролирующие индивиды могут меняться в зависимости от ситуации. Но тут есть тенденция к стабильности. Обычно эту функцию выполняет руководитель (начальник, лидер) группы и его официальные или добровольные помощники. Другие члены группы, особенно – конфликтующие с данным индивидом, помогают им. Такой контроль есть вполне естественное и здоровое явление, без которого невозможна целостность группы как коммунального индивида. Люди суть явления природы, а для последней не имеет значения, как расценивают ее кусочки ее необходимые связи.

Индивид стремится ослабить свою зависимость от группы, на что группа реагирует в соответствии с принципом «Незаменимых людей нет». Индивид знает это и обычно держится в рамках меры. Мера нарушается в тех случаях, когда индивид покидает группу или лишь формально считается ее членом. Если индивид не имеет сильной защиты вне покидаемой группы, последняя так или иначе наказывает его. Конфликты индивида и группы обычно кончаются в пользу группы, если индивид не поддерживается извне. Отношения индивида и группы прекрасно изучены на материале отдельных типов групп, особенно – гангстерских банд. Я здесь лишь фиксирую их общие закономерности. Гангстерские группы можно рассматривать как своего рода лабораторные экземпляры, в которых научные абстракции воплощаются с предельной резкостью.

»Коммунальные отношения внутри группы разделяются на отношения субординации и координации. Отношения субординации, суть отношения начальствования и подчинения. Они выражают результат разделения функций управляющего органа и управляемого тела. Конечно, в этих отношениях есть элемент насилия и сами они порой устанавливаются в результате насилия одних людей над другими. Однако в основе насилия лежит добровольность. Подчиненные признают начальство в качестве такового и выполняют его волю, что дает им возможность существовать. Начальство же зависит от подчиненных в том смысле, что его положение и перспективы зависят от поведения подчиненных. Это отношение есть отношение взаимовыгодной зависимости, что обеспечивает прочность общества, базирующегося на таких отношениях. Явления конфликтов между начальниками и подчиненными и стремления нарушить эту форму зависимости должны быть поняты как производные от позитивного аспекта этих отношений.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Искусства структура идеологии идеология как руководство к действию идеологические средства идеология
Ценностей формы социальной борьбы интимная жизнь коллектива о духовной близости коммунальное
Поведении отдельных индивидов
Зиновьев А. Коммунизм как реальность истории России 8 руководителя