Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
Однако после Сталинградской битвы вопрос будущего Восточной Европы можно было выдвигать смело, не опасаясь ни советского краха, ни сепаратного мира с Гитлером. Тогда и следовало сделать усилие по определению политической структуры территорий, сопредельных советским границам, и добиться для них статуса, подобного финскому. Заключил бы Сталин сепаратный мир с Гитлером, если бы демократические страны повели себя более настойчиво? Сталин никогда не выдвигал подобной угрозы, хотя ему удавалось создавать впечатление, что такая возможность имеется. Известнь лишь два эпизода, свидетельствующие о том, что Сталин, возможно, задумывался о отдельной договоренности. Первый относится к раннему этапу войны, когда паника была всеобщей. По слухам, Сталин, Молотов и Каганович попросили болгарского посла выяснить с Гитлером возможность примирения за счет балтийских государств. Бессарабии и кусков Белоруссии и Украины — в сущности, речь шла о советских границах 1938 года, но посол предположительно не взялся передать послание . ПРИ этом Гитлер бы обязательно отказался от подобного урегулирования, в то время как германские армии направлялись к Москве, Киеву и Ленинграду и уже прошли за ту черту, которую предполагало «мирное предложение», если таковое было. Нацистски 376 Три подхода к миру план заключался в том, чтобы опустошить Советский Союз вплоть до линии Архангельск — Астрахань, которая находилась весьма далеко от Москвы, а ту часть населения, которая избежит уничтожения, обратить в рабов . Второй эпизод еще более сомнителен. Он относится к сентябрю 1943 года — через восемь месяцев после Сталинграда и через два месяца после Курска, — где в битве германской армией был в общем и целом утрачен наступательный дух. Риббентроп угостил Гитлера весьма странненькой сказочкой. Заместитель советского министра иностранных дел, бывший одно время послом в Берлине, в этот момент посетил Стокгольм, и Риббентроп истолковал это как возможность зондажа по поводу заключения сепаратного мира на основе границ 1941 года. Это было наверняка самообманом, поскольку в тот момент советские войска сами по себе подходили к границам 1941 года. Гитлер якобы отверг эту возможность и будто бы заявил своему министру иностранных дел: «Знаете, Риббентроп, если я договорюсь с Россией сегодня, я все равно обязательно нападу на нее завтра — просто не смогу удержаться». В том же плане он говорил с Геббельсом. Время было «целиком и полностью неподходящим»; переговорам должна была предшествовать «решающая военная победа»49. Даже в 1944 году Гитлер все еще верил, что, закрыв второй фронт, он окажется в состоянии покорить Россию. В конце концов, сепаратный мир, даже в границах 1941 года, не решил бы ничего ни для Сталина, ни для Гитлера. Сталин бы очутился, как и раньше, лицом к лицу с мощной Германией и с перспективой, что в будущем конфликте западные демократии не поддержат столь неверного партнера. А Гитлером такой мир был бы истолкован Как вь'Движение советских войск в сторону Германии без малейшей гарантии на то, что они при первой же возможности не возобновят войну. гузвельтовская концепция «четырех полицейских» разбилась о ту же преграду, о акую расшиблась более широкая концепция Вильсона относительно коллективной езопасности: «четверо полицейских» просто не воспринимали единообразно свои лобадьные функции. Опаснейшая сталинская комбинация паранойи, коммунисти-еской идеологии и русского империализма переводила представление о «четырех полицейских», беспристрастно оберегающих мир во всем мире на базе общности ценно-и, в план либо советских возможностей, либо капиталистических ловушек. Сталин ал, что Великобритания как таковая не является противовесом Советскому Союзу, п ЭТо Либ° создаст гигантский вакуум у передовых российских рубежей, либо явится ^Релюдией к более поздней конфронтации с Соединенными Штатами (как большевик рвого поколения, Сталин, должно быть, считал это наиболее вероятным исходом). эти гипотезы делали поступки Сталина четкими и ясными: он постарается вы-Уть советскую мощь на запад как можно дальше либо для прикарманивания доел ЧИ> либ° яля обеспечения себе наиболее благоприятной переговорной ситуации на Учай более позднего дипломатического противостояния. ств и^6™" всего этого Америка оказалась неподготовленной к восприятию послед- Реализации президентской идеи относительно «четырех полицейских». Если бы концепция сработала, Америка должна была бы охотно противостоять любой зе миру, и все же Рузвельт не уставая твердил своим друзьям-союзникам, что ни 377 Дипломатия американские войска, ни американские ресурсы не будут привлекаться для восстановления Европы, а сохранение мира станет британской и русской задачей. В Ялте он заявил своим коллегам, что американские войска будут исполнять оккупационные обязанности не долее двух лет . Если бы это было так, то Советский Союз неизбежно стал бы господствующей силой в Центральной Европе, оставив Великобритании неразрешимую проблему. С одной стороны, та сама по себе была уже не в состоянии поддерживать равновесие сил с Советским Союзом. С другой стороны, если бы Великобритания предприняла какого-то рода односторонние инициативы, она наверняка бы встретилась с традиционными возражениями со стороны Америки. К примеру, в январе 1945 года газета -«Нью-Йорк тайме» предала гласности тайную попытку Рузвельта связаться с Черчиллем в связи с британским стремлением создать в Греции некоммунистическое правительство. Согласно сообщению газеты, Рузвельт заявил совершенно однозначно, что положительное отношение американской общественности к послевоенному англо-американскому сотрудничеству весьма хрупко: «...Британцам было сказано твердо и авторитетно, что настроение американского народа может перемениться так же мгновенно, как переменчива английская погода, стоит только ему проникнуться идеей, будто бы эта война... [есть] еще одна схватка между соперничающими империалистами»51. Великобритания была доминирующей державой мира |
|
|
|
|
