Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
533 Дипломатия изойдет разрыв между обязательствами Бонна в отношении Атлантического союза и чаяниями в сфере национального единства? Этот двойной кошмар являлся неотъемлемой частью каждой из предполагаемых схем переговоров. Дин Ачесон, который, по его собственному выражению, «присутствовал при акте творения» послевоенной системы альянсов, ясно это видел. В письме Трумэну от 21 сентября 1961 года он предсказывал унизительное поражение Запада в вопросе о Берлине, «выраженное в якобы создании нового порядка»45. Если такого рода поражение станет неизбежным, утверждал Ачесон, будущее Западного альянса будет зависеть от того, кто возьмет на себя ответственность за это поражение. «Лучше, — писал он генералу Люшесу Клею в январе 1962 года, — чтобы последователи покинули лидера, нежели наоборот. Кто же тогда соберет осколки? Кому можно будет доверить руководство от новой отправной точки?»46 Это была стратегия де Голля шиворот-навыворот. В ходе Берлинского кризиса сдвинулись германские приоритеты. В течение всего послевоенного периода главной опорой и ориентиром Аденауэра были Соединенные Штаты. Через год после ультиматума Хрущева это уже было не так. Разведывательно-аналитическая сводка государственного департамента от 26 августа 1959 года отмечал разочарование Аденауэра: единодушие среди союзников отсутствовало! Согласно этому документу, Аденауэр все еще надеялся на восстановление единства союзников, если «комбинация США — Великобритания будет явно двигаться в направлении взаимопонимания с Хрущевым, Аденауэр вынужден будет вместо них в основном пола гаться на Францию»7. В продолжение всего кризиса Хрущев вел себя, как шахматист, который, совершив блистательный дебют, сидит и ждет, что его противник сдастся, продумав сгот перед ним дилемму, и не доиграет партию до конца. Читая дипломатические ДОКУ менты, трудно понять, почему Хрущев так и не воспользовался ни одной из пред вившихся возможностей переговоров, ни одним из обсуждавшихся и часто на^^]й доводившихся до его сведения предложений. Таких, в частности, как МежГ"""""1 совет, два мирных договора и концепция «гарантированного города». В итоге ^ ни разу не предпринял никаких действий по истечении им же самим назГ сроков, а также по возникавшим вариантам вовлечения западных союзников в говоры. Через три года ультиматумов и угроз, от которых в жилах застывала к^ в единственным реальным «успехом» Хрущева стало строительство Берлинской сте итоге ставшей символом провала советской политики по Берлину. в Хрущев запутался в сотканной им же самим многослойной паутине. ОчутивШ ^ западне, он обнаружил, что выполнение его требований обозначает войну. " . этого он никогда не был готов. С другой же стороны, он не решался вступить в говоры с Западом, ибо мог быть обвинен «ястребами» в Кремле и массами ки коммунистов, что согласился на ничтожно малое. Слишком слабый, чтобы напр «голубей» на курс конфронтации, слишком неуверенный. в себе, чтобы «ястребов» пойти на уступки, Хрущев тянул время сколько мог, а потом в поставил сразу все на кон, разместив ракеты на Кубе. коизис> Берлинский кризис, кульминацией которого был Кубинский ракетный Р ^ явился поворотным пунктом в «холодной войне», хотя тогда этого не осознав 534 Хрущевский ультиматум: Берлинский кризис 1958 — 1963 годов ли бы демократические страны не были столь сильно поглощены спорами между собой, они смогли бы истолковать Берлинский кризис, проникнув в его суть, а именно, как демонстрацию изначальной советской слабости. В конце концов Хрущев вынужден был смириться с существованием западного аванпоста в глубине советской территории, так и не сумев достичь ни одной из целей, о которых протрубил, вызвав кризис. Таким образом, вновь подтвердилось разделение Европы на два блока, как это было в период венгерской революции 1956 года. Обе стороны могли печалиться по поводу подобного положения вещей, но ни одна не пыталась изменить его силой. Совокупный результат неудач хрущевских инициатив по Берлину и Кубе заключался в том, что Советский Союз более ни разу не рискнул бросить прямой вызов Соединенным Штатам, разве что в период короткой вспышки на Ближнем Востоке войны 1973 года. Хотя у Советов накопилась значительная мощь ракет дальнего радиуса действия, Кремль не считал этого количества достаточным, чтобы напрямую угрожать уже установившимся американским правам. Вместо этого советское военное давление уходило в сторону поддержки так называемых войн за национальное освобождение в таких районах развивающегося мира, как Ангола, Эфиопия, Афганистан и Никарагуа. В течение десятилетия Советы не делали более попыток помешать доступу в Берлин, который продолжался согласно установленной процедуре. Постепенно был признан восточногерманский режим, причем это было решение Западной Германии, поддержанное всеми крупными партиями страны, а не инициатива, навязанная Соединенными Штатами. Со временем союзники, воспользовавшись стремлением Советов к признанию ими Восточной Германии, настояли, как на обязательном предварительном условии, на том, чтобы Советский Союз строжайшим образом обеспечил точнейшее выполнение процедуры доступа в Берлин и подтвердил его четырехсторонний статус. Советы официально приняли все эти условия и подписали Четырехстороннее соглашение 1971 года. Более не было никаких вызовов в отношении Берлина или путей доступа в город, а в 1989 году была снесена стена, и вслед за этим произошло объединение Германии. Политика «сдерживания» все-таки сработала. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Концепции западного единства: Макмиллан, де Голль, Эйзенхауэр и Кеннеди Берлинский кризис обозначил окончательное оформление двух сфер влияния, которые в течение почти двух десятилетий сходились впритык на разграничительной л ' нии, разделившей Европейский континент. В течение первой фазы процесса, с 1У^ по 1948 год, Сталин заложил основы советской сферы влияния, превратив стран Восточной Европы в государства-сателлиты и, соответственно, угрожая Западной ропе. Во время второй фазы, с 1949 по 1956 год, демократии отреагировали тем, ч 536 Концепции западного единства создали НАТО, консолидировали свои оккупационные зоны в Федеративную Республику и начали процесс западноевропейской интеграции. Штреземановская политика выполнения обязательств отражала в первую очередь реалистическую оценку |
|
|
|
|
