Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
>
Интеллигенция - Власть - Народ. АнтологияА.И.Герцен. Концы и началаПредисловиеКогда, год тому назад, я писал "Концы и начала", я не думал их так круто заключить. Мне хотелось в двух-трех последующих письмах ближе означить "начала"; "концы" казались мне сами по себе яснее. Сделать этого я не мог. Строй мыслей изменился: события не давали ни покоя, ни досуга - они принялись за свои комментарии и за свои выводы1. Трагедия продолжает расти перед нашими глазами и все больше и больше становится из частного столкновения введением в мировую борьбу. Пролог ее окончился, завязка сложилась хорошо; все перепуталось: ни людей, ни партий узнать нельзя... Поневоле приходит в голову образ дантовских единоборцев2, в котором члены бойцов не только переплелись друг с другом, но, по какой-то метаморфозе, последовательно превращаются друг в друга. Все юношеское, восторженное, от молитвы перед распятием - до безрассудной отваги, от женщины, одевшейся в черное, - до тайны, хранимой целым народом, - все давно увядшее в старом мире, от митры и рыцарского меча до фригийской шапки, явилось еще раз во всем поэтическом блеске своем в восставшей Польше, как будто для того, чтобы украсить молодыми цветами старцев цивилизации, медленно двигающихся на борьбу, которой они боятся... С другой стороны, начала едва пробиваются сквозь дым сожженных сел и городов... Здесь происходит совершенно обратное явление... все отжившее старого мира поднялось на защиту петербургской империи и отстаивает ее неправое стяжание всеми оружиями, оставленными в наследство 26 дикими веками военной расправы и растленным временем дипломатических обманов, от пыток и убийства пленных - до ложных амнистий и поддельных адресов, от татарского изгнания целой части населения - до журнальных статеек и филигранной риторики горчаковских нот3. Сотрясение последнего времени взболтало тихий омут наш. Многое, хранившееся в молчании, под гробовой доской прошлого гнета, вышло наружу и обличило всю порчу организма. Только теперь становится возможным измерить толщу, которую растлило петербургское императорство, германизируя нас полтора века. Немецкая лимфа назрела в грубой крови, здоровый организм дал ей свежую силу и, зараженный ею, не утратил ни одного собственного порока... Бесчеловечное, узкое безобразие немецкого рейтера и мелкая, подлая фигура немецкого бюралиста давно срослись у нас с широкими, монгольскими скулами, с звериной безраскаянной жестокостью восточного раба и византийского евнуха. Но мы не привыкли видеть эту сводную личность вне казарм и канцелярий; она не так резко выступала вне службы: малограмотная, она не только мало писала, но и мало читала; теперь наш минотавр всплыл не в дворцах и застенках, а в обществе, в литературе, в университете... Мы думали, что наша литература так благородна, что наши профессора как апостолы, мы ошиблись в них, и как это больно; нас это возмущает, как всякое зрелище нравственного падения. Нельзя не протестовать против ужасных дел и ужасных слов, нельзя не отойти от беснующихся сил, от бесчеловечной бойни и еще больше бесчеловечных рукоплесканий. Может, нам придется вовсе сложить руки, умереть в своем a parte* прежде, чем этот чад образованной ____________________ *Отдалении (итал.). - Ред. 27 России пройдет... Но зерна, лежащего в земле, эта буря не вырвет и не затронет, а, пожалуй, еще укрепит его. Восходящей силе все помогает - преступления и добродетели; она одна может пройти по крови, не замаравшись, и сказать свирепым бойцам: "Я вас не знаю, - вы мне работали, но ведь вы работали не для меня". Посмотрите на дикого сатрапа в Литве4: он душит польский элемент, а синие пятна выйдут у петербургской империи, он гонит с места, отталкивает польское дворянство - а побежит русское. Дворники, они не знают, кому метут, кому расчищают путь, так, как римская волчица не знала, кого она кормит и что вскармливает. По их кровавой дороге пройдет тоже если не Ромул, то Рем, обиженный в прошедшем: ему-то и расчищают дорогу и царь и сатрапы. Но пока он явится - еще много прольется крови, еще случится страшное столкновение двух миров. - Зачем она польется? - Конечно, зачем? Да что же делать, что люди не умнеют? События несутся быстро, а мозг вырабатывается медленно. Под влиянием темных влечений, фантастических образов, народы идут как спросонья - рядом неразрешимых антиномий, дерутся между собой и доходят, ничего не уяснивши себе, через полторы тысячи лет после страшного разгрома римского мира - до времен Германика и Алариха, переложенных на нравы XIX века. 1 августа 1863 г. Письмо первое
|
|
|
|
|
