<<<     ΛΛΛ     >>>   

Что же будет делать Россия? Ее представления конечно не будут уважены. Обратиться к силе ей едва ли будет возможно. И теперь, когда она встала на защиту грубо и свирепо попираемых основных прав человека на жизнь, честь и имущество, мы видим, что ей противопоставляют всевозможные преграды, и это при самых благоприятных для нее сочетаниях политических обстоятельств. Чем оправдает она себя тогда в глазах, частью ослепленного, частью злонамеренного общественного мнения? Чем обезоружит правительство тех государств, которые именно во вреде ей причиняемом и будут видеть свою прямую непосредственную пользу, и при том будут иметь возможность прикрывать свой эгоизм и лицемерие возгласами о либерализме, о защите свободы против честолюбивого деспотизма? Руки России были бы связаны, и, что всего хуже, она сама помогла бы их себе связать.

В малом виде и сравнительно в узкой сфере, мы имели уже подобный пример. На Венском конгрессе, не зная, что делать с Краковом, имевшим, по-видимому, слишком важное стратегическое, или иное какое значение, чтобы перейти вместе с большею частью герцогства Варшавского к России, решили было обратить его в вольный город. Конечно, он не был городом космополитическим, а напротив того, городом национально-польским, — и, соответственно этому, сделался центром польских политических заговоров, так что, наконец, в него должны были войти русские и австрийские войска. Вольный город был упразднен и присоединен к Австрии. Сколько криков было поднято по этому случаю в Европейской либеральной журналистике, в английских и французских правительственных сферах! Но в то время Священный союз существовал еще в полной силе, интересы России, Австрии и Пруссии совпадали в этом пункте; во Франции царствовал миролюбивейший Людовик Филипп[9], сам во все свое царствование еле отбивавшийся от наседавшей на него революции; наконец, Краков лежит среди континента и недоступен для Англии. Надо ли пояснять, что Константинополь будет повреднее и поважнее Кракова, что отдать его, даже если бы Россия и могла на то согласиться, будет некому, что лежит он у моря, и что нет ни одной державы, интересы которой сходились бы на этом пункте с русскими?

Что же делать с Константинополем? Не настоящий ли это, выражаясь словами Карлейля, неразрешимый случай Кардана? Россия не хочет присоединять его к себе, включить в состав своего государственного тела, опасаясь, что он перевернет центр тяжести его. Разбирая в моей книге подробно этот вопрос, я представил веские, как мне кажется, доказательства против такого включения. Отдать его другой Европейской державе — противно всем интересам России; обратить его в вольный город, как мы только что показали, едва ли не еще вреднее. В моей книге, думается мне, я представил решение полное и удовлетворительное этой задачи. Но решение это предполагает полное, удовлетворительное и окончательное решение Восточного вопроса во всем его объеме, составляет довершение и венец его; в настоящее же время это еще пока политическая мечта, политический идеал, который должен конечно осуществиться, (как осуществилось итальянское и германское единства, так недавно так-же еще бывшие политическими мечтами), но не в настоящем, а еще в подготовительной фазе Восточного вопроса.

Но посмотрим, в чем заключается самая сущность этого, пока идеального решения; переведем его, так сказать, на более общий алгебраический язык, и в эту общую формулу поставим другие данные; не получим ли этим способом временного, предварительного решения, с некоторых сторон может быть и весьма неудовлетворительного, но, по крайней мере, охраняющего самую сущность дела, ничего не предрешающего ему во вред, хотя бы для этого пришлось подставить под некоторые алгебраические знаки величины нулевые и даже отрицательные, за неимением, неготовностью еще в настоящее время величин положительных? По нашему решению задачи — назовем его пока идеальным — Константинополь должен быть городом общим всему православному и всему славянскому миру, центром Восточно-христианского союза. В этом качестве, он будет следовательно принадлежать и России, первенствующему члену этого союза, но не будет включен в непосредственный состав ее государственного тела. Влияние России в Константинополе было бы, как само собою разумеется, преобладающим. Все, что Константинополь заключает в себе великого, — его православно-христианский и исторический ореол, его несравненное географическое, топографическое и стратегическое положение, — будет принадлежать России наравне со всеми прочими народами, имеющими на него право по своей религии, этнографическому составу, историческим судьбам и географическому положению занимаемых ими стран: между тем Россия будет ограждена от обаятельной и притягательной силы присущей этому величию, которая, как это свойственно всякому нравственному или физическому великому центру притяжения, могла бы оказать свое возмущающее влияние на внутренний состав государственного тела России. Здесь будет уместно сделать одно замечание в предупреждение могущих родиться недоразумений. И по нашему решению задачи, Константинополь должен пользоваться правами вольного города, но в нашем смысле вольный город имеет значение муниципальное, а не политическое. Он должен быть вольным городом, каковы: Гамбург, Бремен, Любек среди Германской Империи, или, еще ближе, как Франкфурта бывшем Германском союзе, которые, хотя и вольные города, но не составляют самостоятельных космополитических центров, а суть такие же части Германской Империи, как королевства и герцогства, и подчинены, подобно им, общему германскому закону.

Но, как мы уже сказали, элементы для полного решения задачи еще не существуют. Большая часть народов, которым сообща должен принадлежать Константинополь, не получили еще политической самостоятельности и не получат ее даже при самом успешном окончании настоящей войны. Следовательно, в нашей формуле, этому элементу пришлось бы присвоить нулевое значение. При этом получилось бы такое решение, что Константинополь должен был взят временно в руки России, с тем чтобы в должное время быть переданным всем тем, которые имеют на него право. Такое временное, провизуарное владение Константинополем едва ли бы могло оказать на Россию то вредное влияние, которое возникло бы после включения его в ее государственный состав. Он мог бы, пожалуй, быть признан и вольным городом, но под исключительным протекторатом России, в том виде, например, как Ионические острова были под протекторатом Англии, — то есть с русским гарнизоном и под общим ее административным надзором. Такое решение было бы весьма желательно и вполне удовлетворительно; но нельзя сомневаться, что оно встретит самое решительное сопротивление со стороны большинства Европейских держав. Если бы война была поведена с самого начала с должной энергией, искусством и всесокрушающим перевесом сил, то быстрый, решительный успех, всегда внушающий страх и уважение, мог бы еще пожалуй сломить это сопротивление; но теперь, каков бы ни был окончательный успех, то обаяние силы, которое так искусно умела приобрести Германия в компании 1870-1871 годов, нами во всяком случае утрачено, и следовательно, теперь мы не в силах победить это сопротивление.

Обратимся снова к нашей формуле и попробуем придать нашей изменяющейся величине вместо нулевого значения, оказавшегося непригодным, — значение отрицательное: то есть оставим Константинополь и проливы под властью Турок. Как ни противно такое решение нашему чувству, и тем не менее осмеливаюсь утверждать, что в настоящее время это единственное сообразное с выгодами России решение вопроса, конечно, при осуществлении всех прочих условий, при которых результаты настоящей войны могут вообще быть признаны успешными, условий, которые перечислены в первой моей статье[*2] о настоящей войне.

Турция будет поставлена ими в полную зависимость от России, будет подлежать ее исключительному политическому влиянию. Судорожный спазм Турции должен окончиться полным маразмом. Потеряв веру в союзников, лишившись кредита, она не может избегнуть полного подчинения России, которая будет иметь в своих руках, при посредстве своих союзников, освобожденных Болгар, Сербов и Румын, Дунай и Балканы, будет обладать сильным флотом на Черном море, занимать господствующее положение в Малой Азии. Для Турции это подчинение будет единственным средством продлить свое политическое существование, и апатический характер Турок скоро с этим примирится, как примирился после Адриапольского мира.

С этой точки зрения, неожиданно сильное противление Турции есть явление, которое должно считать благоприятным. В нем, как во всем этом деле, начиная с Герцеговинского восстания, ясно видна рука Божия, обращающая во благо самые козни врагов, самые ошибки и неразумие друзей правого дела. Надо лишь одно — претерпевать до конца. Сопротивление должно быть сломлено, чего бы это ни стоило и во что бы ни обошлось, Турецкие армии рассеяны, уничтожены, крепости срыты, оружие и военные запасы отобраны вместе с флотом в замен денежной контрибуции, Турция доведена до полного банкротства, и долг ее ни коим образом не должен обременять собою освобожденные от ее ига народы. Это гораздо действительнее быстрого, блистательного и великодушного мира, который мог бы быть заключен при ином образе ведения войны. Будет меньше блеска, но результат существеннее.

От Турции останется одна тень; но тень эта должна еще до поры до времени оттенять берега Босфора и Дарданелл, ибо заменить ее живым и не только живым, но еще здоровым организмом пока невозможно. Таким образом, вопрос не будет предрешен к неисправимому вреду России и Славянства. Константинополь не обратится в новый Содом, в центре нравственной и умственной заразы, а будет ожидать времени своего преображения из турецкого Стамбула в православный и славянский Цареград для новой славной исторической жизни.

Примечания

[1] Раскол между Вселенской Патриархией и Болгарской церковью, вызванный желанием болгар иметь самостоятельную церковную организацию. Это желание было обосновано, но Болгарские епископы пошли на провозглашение Автокефалии с нарушением канонических норм, что привело к временному выпадению Болгарской церкви из Православного единства (1872-1945). Большинство русских славянофилов были в вопросе о независимости национальной Болгарской церкви на стороне болгар. Однако К. Н. Леонтьев, Т. И. Филиппов и некоторые другие почвенники придерживались в этом вопросе строго канонической точки зрения.

[2] Чистый стол.

[3] Григорий Богослов Св. (ок. 330-390) Епископ г. Назианзина, Архиепископ Константинопольский (379-381). Вселенский Отец и Учитель Церкви. Иоанн Златоуст св. (между 344 или 354-407) Архиепископ Константинопольский (384-404) Вселенский Отец и Учитель Церкви.

[4] Птолемеи (305-30 до Р.Х.) династия Египетских царей македонского происхождения. Основанная полководцем Александра Македонского Птолемеем Лагом. Последней представительницей династии Птоломеев на египетском престоле была царица Клеопатра VII.

[5] Комнены - династии византийских императоров (1081-1185). В1204-1451 гг. правители Трапезундской империи.

[6] Палеологи - династия византийских императоров (1204-1453). Племянница последнего византийского императора Константина XI Софья (Зоя) Палеолог стала женой великого князя Московского Ивана III.

[7] Влияние Бога через Франков.

[8] Пальмерстон Генри Джон Темпл (1784-1865) Виконт. Английский государственный деятель. Поддерживая либеральные тенденции в Европе, покровительствовал итальянским и венгерским революционерам. Один из инициаторов войны с Россией (Крымской).

[9] Король Франции (1830-1848) из династии Орлеанов.

[*1] Лучшее враг хорошему.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Турция последовали бы примеру франции
Мы жертвуем некоторыми интересами только потому
Найдут действительно покровительство в влиянии россии
В этом отношении парижский трактат действительно был отменен