<<<     ΛΛΛ     >>>   

9. Смерть Феофилиска от ран. Феофилиск на один день пережил битву и, написав о ней на родину, назначив на свое место военачальником Клеонея, скончался от полученных ран, — доблестный боец с достойным умом. Не решись он предупредить Филиппа нападением, то в страхе перед отвагою царя все пропустили бы благоприятный момент. Теперь, начав войну, он вынудил родной город поднять оружие благовременно, вынудил и Аттала не медлить более и не тратить времени на военные приготовления, но смело начинать войну и идти в битву. Поэтому родосцы поступили справедливо, когда оказали ему и после смерти такие почести, которые возбуждали к борьбе за родину 30 не современников только, но и потомков.

10 31 . Филипп после битвы при Ладе. ...После битвы при Ладе 32 , когда родосцы удалились с поля войны, а Аттал еще не воссоединился с союзниками, Филипп имел полную возможность пройти морем в Александрию. После этого всякому стало ясно, что Филипп поступил так в состоянии умопомрачения. Что же остановило его в этой решимости? Природа вещей, ничто другое. По временам многие простирают издали руки к невозможному, соблазняемые блеском надежд: ибо у каждого из нас чувство царит над рассудком. Но потом, когда приближается исполнение, люди опять без всякого основания отступают от своего решения, ибо трудности и препятствия, какие встречаются на пути, помрачают и обманывают их рассудок ( Сокращение ватиканское, Сокращение ) .

11. Филипп в Карии. ...После этого Филипп сделал несколько напрасных приступов, но городок 33 был огражден сильным местоположением, и потому царь отступил обратно, разоряя крепостцы и окрестные поселения. По удалении оттуда Филипп расположился лагерем под Принасом 34 . Быстро изготовил он навесы 35 и другие приспособления и повел осаду города при помощи подкопов. Но местность была скалиста, и попытка его не имела успеха, потому Филипп придумал такое средство: днем он велел производить шум под землею, как будто земляные работы ревностно производились, а по ночам сносилась издалека земля и насыпалась у входа в подкоп с целью наводить ужас на жителей города, которые заключали о ходе работы по огромным кучам земли. Сначала принасяне мужественно выдерживали осаду, но потом, когда Филипп прислал объявить, что стена их подперта 36 уже на протяжении чуть не двух плефров   * , и спрашивал, что они предпочитают, покинуть ли невредимыми город, или всем погибнуть вместе с городом, когда сожжены будут подпорки, принасяне поверили его словам и выдали город ( Сокращение ).

12. Иасяне. Рассказы о чудесах. ...Город иасян 37 лежит на азиатском берегу в заливе, что между Посейдоновым святилищем в Милетской земле и городом миндян, именуемым у одних Иасским 38 , а чаще Баргилийским, по именам лежащих в глубине залива городов. Иасяне с гордостью называют себя колонией первоначально аргивян, потом милетян, так как предки их после потерь людьми в карийской войне призвали к себе сына Нелея 39 , основателя Милета. Величина города — десять стадий   ** . Баргилияне говорят и верят, что изображение Киндиадской 40 Артемиды, хотя стоит под открытым небом, никогда не покрывается снегом и не орошается дождем; иасяне то же самое рассказывают про Артемиду Астиадскую, о чем сообщают и некоторые историки. Во всем сочинении я решительно и с негодованием восстаю против такого рода сообщений историков. Ибо, мне кажется, все рассказы, выходящие за пределы не только вероятного, но даже возможного, принадлежат к разряду детских побасенок. Так, утверждать, будто некоторые тела, находясь в полосе света, не бросают от себя тени, значит обличить жалкое слабоумие, что и делает Феопомп, когда говорит, что люди, вошедшие в сокровеннейшую часть святилища Зевса в Аркадии, перестают бросать от себя тень 41 . Нечто подобное представляет собою и сообщенное здесь известие. Правда, к некоторым историкам надлежит относиться снисходительно, когда они рассказывают басни о чудесах и подобных предметах для поддержания в толпе веры в божество; но нельзя прощать того, кто переступает эту меру. Быть может, в каждом отдельном случае и трудно определить границу дозволенного, все же не невозможно. Итак, небольшую ошибку или ложь можно простить, но чрезмерную — ни за что, по крайней мере, по-моему ( Сокращение ).

13 42 . Вероломство Набиса относительно мессенян. ...Раньше мы рассказали о том, каков был с самого начала образ действий Набиса, тирана лакедемонян, как он изгонял граждан, освобождал рабов и женил их на женах и дочерях господ их, о том также, каким образом он открыл в своих владениях как бы священное убежище всякому, кто был изгнан из родной земли за нечестие или подлости, и тем собрал в Спарте множество преступного народа. Теперь остается нам рассказать, почему и каким образом, будучи до того в союзе с этолянами, элейцами и мессенянами 43 , он, всем им по силе клятвы и договора обязанный помогать, если бы кто пошел на них войною, совершенно пренебрег этими обязательствами и решился предательски напасть на город мессенян ( О добродетелях и пороках ).

14. Ошибки Зенона и Антисфена. ...Так как некоторые составители отдельных историй пишут и о тех временах, к которым относятся мессенские события и рассказанные выше морские сражения 44 , то я желаю вкратце сказать об этих писателях, не обо всех их, впрочем, но о тех только, которые, по моему мнению, достойны упоминания и подробной оценки: таковы родосцы Зенон и Антисфен 45 . По многим причинам я почитаю долгом отличить их. Так, они были современниками описанных событий, принимали участие в делах управления 46 и вообще писали историю не ради корысти, но из жажды славы и по долгу государственных людей. Так как они описывают те же события, что и мы, то нам невозможно обойти их молчанием; или же иной серьезный читатель в случае нашего разногласия предпочтет следовать за ними, ибо на их стороне и имя родосцев, и общее мнение, что родосцы — искуснейший в морском деле народ.

Итак, оба эти писателя прежде всего заявляют, что битва при Ладе была немаловажнее хиосской, скорее даже значительнее ее и напряженнее как в отношении подробностей дела, так и по его исходу; они же утверждают, что победа была на стороне родосцев. Я готов извинить, если историк превозносит свое отечество, лишь бы уверения его не противоречили действительности. Достаточно уже и тех ошибок, которые происходят от незнания и избежать которых трудно историку по присущей ему человеческой немощи. Если же мы станем писать неправду преднамеренно, будет ли то из любви к отечеству, по дружбе или из лести, то чем мы будем отличаться от людей, которые пишут историю ради прибытка? Как эти писатели, прилагая ко всему меру своих выгод, подрывают доверие к своим сочинениям, так бывает и с государственными людьми, которые руководствуются в своем поведении враждою или дружбою. Посему и читателям следует зорко наблюдать за этой стороной изложения, да и сами историки обязаны беречься подобных ошибок.

15. Противоречие между известиями и суждениями авторов. Сказанное подтверждается нижеследующим: Зенон и Антисфен в подробном сообщении о битве при Ладе признают, что два пятипалубных судна родосцев вместе с командою попали в руки врагов, далее, что, когда один корабль, в котором вследствие полученного повреждения образовалась течь, ушел из битвы с поднятым наименьшим парусом 47 , многие из близстоявших кораблей сделали то же и отступили в открытое море, что наконец вынужден был к тому же самому и начальник флота, остававшийся позади с небольшим числом воинов, что вслед за сим корабли родосцев отброшены были противным ветром к Миндскому берегу и там кинули якорь, а на другой день снова вышли в море и переправились к Косу 48 , что неприятель потащил пятипалубники за собою и бросил якорь у Лады, таким образом проведя ночь на родосской якорной стоянке, что милетяне, напуганные всем случившимся , при приближении врага почтили венком не только Филиппа, но и Гераклида. Все эти подробности, говорящие ясно о поражении родосцев, названные историки сообщают, и в то же время провозглашают родосцев победителями как в отдельных замечаниях, так и в общем заключении, невзирая на то, что в Пританее хранится еще письмо об этих событиях, отправленное в то время военачальником совету и пританам и подтверждающее наши суждения, а не Антисфена и Зенона.

16. Ошибочная топография Зенона. Вслед за сим историки рассказывают о вероломном нападении на мессенян. При этом Зенон утверждает, что Набис вышел из Лакедемона, переправился через речку, именуемую Гоплитою 49 , потом узкой тропинкой пошел мимо Полиасия, пока не достиг окрестностей Селласии, а оттуда повернул будто бы на Фаламы 50 и через Фары достиг реки Памиса. Я не знаю, что и сказать об этом. Уверения их совершенно похожи на то, как если бы кто рассказывал, что он отправился из Коринфа, перешел через Истм и достиг Скиронид 51 , а затем тотчас повернул на Контопорию 52 и мимо Микен пришел в Аргос. Эти местности не то что находятся немного в стороне, но в противоположных направлениях одна от другой, именно: Истм и Скирады лежат на восток от Коринфа, тогда как Контопория и Микены чуть не на самом юго-западе 53 , так что совершенно немыслимо пройти по такому направлению 54 к вышеназванным местностям. То же самое относительно Лакедемона, именно: Эврот и окрестности Селласии находятся почти на северо-восток от Спарты, тогда как Фаламы, Фары и Памис на юго-запад; поэтому человек, предположивший пройти мимо Фалам в Мессению, не только не должен идти на Селласию, но и переправляться 55 через Эврот.

17. Кроме того, Зенон утверждает, что Набис совершал обратный путь из Мессении через ворота, ведущие в Тегею. Это — бессмыслица. Перед Тегеей со стороны Мессены лежит Мегалополь, поэтому невозможно, чтобы мессеняне называли какие-либо ворота ведущими на Тегею. Правда, у мессенян есть ворота, именуемые Тегеатскими; через них-то Набис и вышел обратно домой, что привело Зенона к ложному заключению, будто Тегея находится ближе к Мессене, нежели Мегалополь. Но это не так, потому что между Мессенией и Тегеатидой лежат Лаконика и Мегалополитида. Наконец, по уверению Зенона, Алфей 56 у самого источника теряется под землей, протекает в таком виде на большом протяжении и показывается снова на поверхность подле Ликои 57 в Аркадии. Между тем река эта скрывается под землей на небольшом расстоянии от истоков и, пройдя так на протяжении всего десяти стадий, выступает снова, а дальше входит в Мегалопольскую область. Сначала маловодная, река потом непрерывно увеличивается и на виду у всех проходит всю вышеназванную область стадий на двести, принимает в себя воды Лусия 58 и уже в виде непереходимой глубокой реки достигает Ликои. <...>

И все-таки перечисленные здесь суждения при всей ошибочности их понятны и извинительны, ибо проистекают частью из неведения, частью из любви к отечеству, каково, например, суждение о морской битве. Насколько было бы основательнее упрекать Зенона в том, что он больше озабочен красотою слога, чем выяснением событий и расположением их, и не раз открыто похваляется этим, как делают многие другие известные историки? По-моему, необходимо прилагать внимание и старание к достодолжному изложению событий, ибо хороший слог в высокой мере усиливает действие истории, однако люди рассудительные не могут считать его первою и господствующею над прочими задачей истории. Вовсе нет. Напротив, многие другие задачи ее более достойны, и сведущему в государственных делах историку приличнее было бы здесь искать себе похвал.

18. Ошибка Зенона в известиях о войне в Келесирии. Мысль моя может быть наилучше пояснена нижеследующим примером: поименованный выше историк в описании осады 59 Газы и в рассказе о сражении между Антиохом и Скопасом в Келесирии близ Пания обличил такую заботливость о красоте слога, что с ним не могли бы сравняться по причудливости оборотов даже сочинители речей, рассчитанных на то, чтобы пленять и удивлять толпу; зато относительно содержания показал такую небрежность, что тоже нельзя было бы назвать другого писателя, равного ему по легкомыслию и невежеству 60 . Так, собираясь выяснить прежде всего расположение войск Скопаса, Зенон утверждает, что фаланга правым крылом с небольшим числом конных воинов примыкала к подошве горы, левое же крыло фаланги и вся назначенная сюда конница находились на равнине. Далее он говорит, что Антиох к раннему утру послал старшего сына, Антиоха, с небольшою частью войска своевременно занять господствующие над неприятелем высоты, а сам с остальным войском на рассвете переправился через реку, что между двумя стоянками, и выстроился в боевой порядок на равнине; фалангитов вытянул в прямую линию и поставил против неприятельского центра, а конницу поместил частью на левом крыле, частью на правом; на этом же последнем находилась и вся панцирная конница 61 , предводительствуемая Антиохом, его младшим сыном. Потом Антиох, по словам Зенона, поставил перед фалангою, в некотором расстоянии от нее слонов и тарентинцев с Антипатром 62 во главе, промежутки между слонами заполнил стрелками и пращниками, а сам с конницею сподвижников 63 и с гипаспистами поместился в тылу слонов. Покончив с распределением войск, Зенон продолжает, что тот самый Антиох-младший, которого он поставил было на равнине против левого крыла противника с панцирной конницей, стремительным движением с горы смял и преследовал конницу Птолемея, сына Аеропа, — и он же поставлен во главе этолян на левом крыле на равнине! Потом фаланги у Зенона встречаются, и между ними завязывается жестокая битва. Зенон и не подумал о том, что схватка между фалангами была невозможна, так как перед ними стояли слоны, конница и легковооруженные.

19. Далее, продолжает Зенон, когда фаланга под напором ловких этолян отступала шаг за шагом назад, слоны приняли отступающих под свою охрану и в борьбе с неприятелем оказали большую услугу своим. Однако трудно понять, каким образом слоны очутились в тылу фаланги или как они могли оказать важную услугу: лишь только фаланги схватывались одна с другою, слоны не могли больше различать, кто друг их и кто враг из людей, попадавших им под ноги. Этого мало: по его же словам, этолийская конница во время битвы поставлена была в трудное положение непривычным для нее видом слонов. Однако сам же Зенон рассказывает, что помещенная на правом крыле конница оставалась нетронутою, тогда как вся остальная масса конницы, поставленная на левом крыле, была побеждена Антиохом и бежала. Какая же часть конницы находилась в центре фаланги и была напугана слонами? В это время где находился царь? В чем состояло участие в битве царя, при котором находились отборные части пехоты и конницы? Об этом у Зенона ни слова. Потом, что же делал старший из сыновей, Антиох, который с частью войска заблаговременно овладел высотами? Этот Антиох и после битвы не возвратился к царю в лагерь. Оно и понятно, ибо Зенон предполагает у царя двух сыновей, Антиохов, хотя в этом походе участвовал один только. Потом, каким образом у него Скопас в одно и то же время уходит из битвы и первым, и последним? Зенон утверждает, что Скопас при виде Антиоха-младшего, который вернулся из погони и показался в тылу фалангитов, потерял вследствие этого надежду на победу и отступил назад. Вслед за сим читаем, что, когда фаланга оцеплена была слонами и конницей, произошла жесточайшая сеча, и Скопас вышел из битвы последним.

20. Эти и все подобные погрешности навлекают на историков, как мне кажется, большой срам. Поэтому историку следует больше всего стремиться к безошибочности во всех частях своего сочинения 64 , как к качеству достохвальному; если же это невозможно, тогда надлежит наибольшую заботу обратить на необходимейшее и важнейшее в историческом сочинении.

Правда и поучительность — важнейшие достоинства исторического сочинения. Высказать это побудила меня мысль о том, что в наше время в истории, как и во всех прочих искусствах и занятиях, правда и поучительность не пользуются уважением 65 ; напротив, предметом похвалы и подражания служит все показное и поразительное, как бы нечто действительно трудное и удивления достойное. Между тем в истории, как и в других видах письменности, эти достоинства легче даются писателю, легче приобретается и одобрение за них. Что касается незнакомства Зенона с местностями Лаконики, то я не стесняясь написал об этом самому Зенону, так как ошибки его были грубы, а я не считаю делом честного человека чужие ошибки обращать в свою пользу, как поступают многие другие; напротив, ради общего блага я готов тщательно исправить не собственные только сочинения, но и чужие, насколько позволяют мне силы. Когда Зенон получил наше письмо и увидел, что невозможно уже изменить сочинение, которое он выпустил в свет, он сильно пожалел и, хотя не мог ничего сделать, благодарил нас за участие. Относительно себя 66 я просил бы современных и последующих читателей беспощадно осуждать нас за ложь и уклонения от истины, если окажется, что мы преднамеренно допустили их в нашем сочинении, но вместе с тем и простить нас за ошибки по неведению, нас скорее, чем кого бы то ни было, так как сочинение наше обширно и обнимает события всего мира ( О добродетелях и пороках, Свида ).

21 67 . Расточительность Тлеполема во время управления Египтом. ...Тлеполем, управлявший делами египетского царства, был молод и все время пышно жил в лагерях. От природы он был надменен, тщеславен, а в управлении делами государства проявлял много достоинств, но и столько же недостатков. Так, на поле сражения он был искусный военачальник, умел руководить военными действиями, был мужествен и обладал способностью ладить с солдатами. Напротив, Тлеполем был совершенно не способен к ведению запутанных дел, требующих внимания и осторожности, бережливости и вообще хозяйственной распорядительности. Благодаря этим свойствам он скоро не только пошатнул государство, но и сократил его пределы 68 . Завладев государственной казной, Тлеполем чуть не целые дни проводил в игре в мяч или в вооруженных состязаниях с юными сверстниками, а после игр тотчас устраивал попойки, и в этом проходила большая часть его жизни. Если иногда какой-нибудь час в день он уделял на приемы, то раздавал или, говоря точнее, расшвыривал государственные деньги являвшимся из Эллады послам, актерам 69 , больше всего начальникам придворных отрядов и солдатам. Вообще он не умел отказывать; лишь бы кто обратился к нему с льстивою речью, Тлеполем охотно отдавал все, что попадалось ему на глаза. Вследствие этого зло росло и ширилось само собою. Всякий неожиданно облагодетельствованный расточал перед Тлеполемом лесть в благодарность за прежнее одолжение и в расчете на будущее. А он, принимая от всех похвалы себе и здравицы на пирушках 70 , зная, что по всему городу имя его прославляется в надписях 71 и в веселых песнях, исполняемых певцами 72 , возмечтал о себе, становился все надменнее, а на милости чужеземцам и солдатам все расточительнее.

22. Вражда и интриги Птолемея против Тлеполема. Такое поведение раздражало придворных, которые стали следить за каждым шагом Тлеполема и тяготились его высокомерием, зато тем больше восхищались Сосибием   * , когда сравнивали его с Тлеполемом. Говорили, что Сосибий был рассудительный не по летам руководитель царя, что в обхождении с иноземцами он держал себя так, как и подобало человеку, облеченному столь высоким доверием: ему были доверены государственная печать и особа царя. В это время возвратился от Филиппа Птолемей, сын Сосибия. Уже перед отъездом из Александрии он отличался надменностью, частью по самому характеру своему, частью потому, что отец его занимал высокое положение. Когда же он побывал в Македонии и пожил среди тамошней придворной молодежи, то вообразил себе, что мужество македонян в красоте их обуви и одежды, и потому во всем этом стал подражать им и проникся убеждением, что путешествие в Македонию и пребывание среди македонян сделали и его самого мужем, тогда как александрийцы продолжали оставаться рабами и трусами. Вот почему Птолемей 73 скоро начал завидовать Тлеполему и враждовать с ним. Все придворные были на его стороне, ибо Тлеполем управлял делами государства и распоряжался казною не как опекун, но как собственник, и потому разлад между ним и Птолемеем вскоре обострился. В это время до Тлеполема стали доходить злобные толки придворных, подглядывавших за ним и строивших козни; первое время он не вслушивался в эти речи и оставлял их без внимания; но потом, когда те же люди решились открыто в заседании совета осуждать его в его отсутствие за дурное управление государством, Тлеполем в гневе созвал совет и объявил на нем, что, если враги его злословят на него тайком с глазу на глаз, то он предпочитает выступить против них с обвинениями открыто в общем собрании 74 . <...> После этой речи Тлеполем отобрал печать у Сосибия, держал ее с того времени у себя и всеми делами управлял по собственному усмотрению ( О добродетелях и пороках, Свида ).

22a. Честность и мужество газян. ...Справедливость и долг, мне кажется, требуют воздать подобающую хвалу жителям Газы 75 . Не уступая 76 жителям Келесирии в военном мужестве, газяне далеко превосходят их честностью и верностью в отношении к союзникам 77 и сверх всего обладают несокрушимою отвагою. Так, во время нашествия персов   ** , когда все прочие народы в страхе перед громадным могуществом врагов передавались вместе с городами своими мидянам, одни газяне устояли перед опасностью и не испугались осады. Потом, при появлении Александра 78 , когда прочие города сдались победителю, а тиряне были покорены силою, когда сопротивление стремительному натиску Александра угрожало почти верною гибелью, они одни из сириян не отступили перед победителем и испытали все средства борьбы. Так же точно газяне вели себя и в описываемое нами время, именно: ради соблюдения верности Птолемею они сделали все, что могли. Поэтому, отмечая в нашем сочинении похвалою отдельных доблестных людей, мы обязаны таким же образом чествовать доброю памятью целые государства, если обыкновенно они действуют честно, в подражание ли предкам, или по собственному расположению ( О добродетелях и пороках ).

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Мудро угадавши будущее
Кончились для филиппа позорно
Посольства от птолемеев
Особенно в Черном море
Местность азии