<<<     ΛΛΛ     >>>   

Коллективистическое общество стремится унифицировать не только мысли, чувства и поступки людей, но и их вкусы и даже внешний вид. Для него почти чуждо понятие вкуса, разделяющее людей на тех, кто обладает хорошим вкусом, и тех, кто его не имеет.

Мода, вовлекающая людей в постоянную погоню за ее веяниями и выделяющая тех, кто модно одет, причесан и т.д., из всей остальной массы, тоже почти незаметна в коллективистическом обществе. Его индивид, как правило, не стремится отличаться ни особо отточенным вкусом, ни своим следованием капризной моде.

Социальные императивы вкуса и моды существуют в этом обществе в чрезвычайно ослабленной форме.

В своих мечтаниях некоторые социалисты-утописты шли еще дальше: они хотели, чтобы не только вкусы и одежда всех людей были одинаковыми, но чтобы даже их лица не имели существенных различий.

509

В частности, Л.М. Дешан, описывая будущее социалистическое общество, высказывает пожелание, чтобы "почти все лица имели бы почти один и тот же вид" [1]. Сходную идею выражает в подготовительных материалах Ф.М. Достоевского к роману "Бесы" один из его героев (Нечаев, в романе названный Петром Верховенским): "По-моему, даже красивые очень лицом мужчины или женщины не должны быть допускаемы" [2]. Эту мысль Достоевский почерпнул из идеологии современных ему нигилистических и социалистических движений. Реальные коллективистические общества, к счастью, воздерживались от такой далеко идущей унификации своих индивидов, хотя коммунизм и стремился к единообразию их тел, достигаемому благодаря физкультуре и здоровому образу жизни, а нацизм - даже к сходству их лиц, являющемуся естественным результатом борьбы за "расовую чистоту".

Вкус и мода - понятия прежде всего индивидуалистического общества. Появление этих феноменов в жизни коллективистического и в особенности тоталитарного общества свидетельствует о начинающихся в его недрах брожении и разложении.

Понятие вкуса существенно уже понятия здравого смысла. Вкус касается только совершенства каких-то вещей и опирается на непосредственное чувство, а не на рассуждение. Кант характеризовал вкус как "чувственное определение совершенства" и видел в нем основание своей критики способности суждения.

Понятие вкуса первоначально было моральным, и лишь впоследствии его употребление сузилось до эстетической сферы "прекрасной духовности".

Идея человека, обладающего вкусом, появилась в XVII в., т.е. уже в индивидуалистическом обществе. Она пришла на смену очень узкому христианскому идеалу придворного и первоначально была идеалом так называемого образованного общества. "Вкус - это не только идеал, провозглашенный новым обществом, - пишет Х.Г. Гадамер, - это, в первую очередь, образующийся под знаком этого идеала "хороший вкус", то, что отныне отличает "хорошее общество". Он узнается и узаконивается теперь не по рождению и рангу, а в основном благодаря общности суждений, или вернее, благодаря тому, что вообще умеет возвыситься над ограниченностью интересов и частностью пристрастий до уровня потребности в суждении" [3].

1 Дешан Л.М. Истина, или Достоверная система. Баку, 1930. Т. 1. С. 153.
2 Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений. М., 1977. Т. XI. С. 270.
3 Гадамер Х.Г. Истина и метод. М., 1988. С. 78.

510

Хороший вкус не является всецело субъективным, он предполагает способность к дистанции относительно себя самого и групповых пристрастий. "Вкус по самой сокровенной своей сущности не есть нечто приватное; это общественный феномен первого ранга. Он в состоянии даже выступать против частной склонности отдельного лица подобно судебной инстанции но имени "всеобщность", которую он представляет и мнение которой выражает" [1]. Можно отдавать чему-то предпочтение, отмечает Гадамер, несмотря на то, что это одновременно не принимается собственным вкусом.

Вкус - это не просто своеобразие подхода индивида к оцениваемому им явлению. Вкус всегда стремится к тому, чтобы стать хорошим вкусом и реализовать свое притязание на всеобщность. "...Вкус в чем-то приближается к чувству, - пишет Гадамер. - В процессе действования он не располагает познанием, на чем-то основанном. Если в делах вкуса что-то негативно, то вы не в состоянии сказать почему. Но узнает он это с величайшей уверенностью. Следовательно, уверенность вкуса - это уверенность в безвкусице... Дефиниция вкуса состоит, прежде всего, в том, что его уязвляет все, ему противоречащее, как избегают всего, что грозит травмой" [2].

Понятию хорошего вкуса противостоит не понятие плохого вкуса, а понятие отсутствия вкуса. "Хороший вкус - это такой тип восприятия, при котором все утрированное избегается так естественно, что эта реакция по меньшей мере непонятна тем, у кого нет вкуса" [3].

Хотя вкус каждого индивида и претендует на то, чтобы стать хорошим вкусом и тем самым сделаться одним и тем же у всех людей, обладающих таким вкусом, реальные вкусы людей во многом субъективны. Различия во вкусовых оценках разделяют людей: "На вкус и цвет товарищей нет". В индивидуалистическом обществе распространено даже мнение, что вкусы настолько различны, что о них не спорят: приговор индивидуального вкуса всегда обладает своеобразной непререкаемостью [4].

1 Гадамер Х.Г. Указ. соч. С. 79.
2 Там же.
3 Там же. С. 79-80.
4 Можно отметить, что Кант полагал, что в этой сфере возможен спор, но не диспут (Кант И. Соч. М., 1966. Т. 5. С. 358). Гадамер видит причину того, что в вопросах вкуса нет возможности аргументировать, в непосредственности вкуса и несводимости его к каким-то другим и в особенности к понятийным основаниям: "Нужно иметь вкус; его невозможно преподать путем демонстрации и нельзя заменить простым подражанием" (Гадамер X.Г. Истина и метод. С. 80).

Принцип "о вкусах не спорят" не является, конечно, верным в своей общей формулировке. Его очевидность только кажущаяся. Иллюзия очевидности связана со своеобразием индивидуалистического общества, и прежде всего с его чрезмерным настаиванием на автономии индивида. Споры о вкусах достаточно обычны, эстетика и художественная критика этого общества состоят по преимуществу из таких споров. В коллективистическом обществе вкусы унифицируются настолько, что споры о них оказываются редкими даже в области искусства. Сами эти споры обычно завершаются такой оценкой, которая кажется не имеющей ничего общего с субъективными суждениями вкуса.

511

Когда выражается сомнение в возможности или эффективности спора о вкусах, имеется в виду, скорее, то, что не все разновидности спора приложимы к суждению вкуса. О вкусах невозможно вести дискуссию - спор, направленный на поиски истины и ограничивающийся только корректными приемами аргументации. О вкусах невозможен также эклектический спор, тоже ориентирующийся на истину, но использующий и некорректные приемы. Суждения вкуса являются оценками: они определяют степень совершенства рассматриваемых объектов и не являются ни истинными, ни ложными. Как и всякие оценки, эти суждения не могут быть предметом дискуссии или эклектического спора. Но об оценках возможна полемика - спор, ставящий своей целью победу над другой стороной и пользующийся только корректными приемами аргументации. Оценки, и в частности суждения вкуса, могут быть также предметом софистического спора, тоже ориентированного на победу, но использующего и некорректные приемы. Идея, что вкусы лежат внесферы аргументации, нуждается, таким образом, в серьезной оговорке. О вкусах можно спорить, но лишь с намерением добиться победы, утверждения своей системы оценок, причем спорить не только некорректно, но и корректно.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Средневековое общество рассматривается как аграрное общество населения
На основе анализа которой сложилось убеждение во внесимволическом характере средневековья
И содержание
Стихийная диалектика средневековая схоластическая философия философский реализм коммунистическое пророчество
По мнению средневекового теоретика философии революции