Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
>
Дорфман М. Кровавый навет: опыт деконструкцииНе так давно я получил сообщение под шапкой «Кровавый навет Маршака». Текст пришел из русского отдела радиостанции, выражающей позиции еврейских поселенцев на удерживаемых израильской армией территориях. Речь шла не об известном советском поэте, авторе любимых с детства «Мойдодыра» и «Человека рассеянного» Самуиле Маршаке, а о его двоюродном внучатом племяннике Йоэле. Поселенцы якобы застали его с пилкой, когда он возился в арабских маслинах. Многие годы различные правозащитные организации обвиняют поселенцев, что те изводят маcличные деревья с целью лишить заработка своих арабских соседей, а тут поселенцы сами поймали Маршака, известного их недоброжелателя, активно помогающего арабам. Никак сам подпиливал, чтоб потом на честных евреев возвести напраслину. Правда, подоспевшая полиция вернула пилу Маршаку и делу хода не дала. Зато появился повод обиженно поговорить о «кровавом навете». Как будто дело Бейлиса, всколыхнувшее всю Российскую империю, случилось из-за того, что Менделя Бейлиса заподозрили, будто он пилкой портил киевским обывателям «садок вишневый коло хаты». Однако Бейлиса и косвенно всех евреев обвинили в ритуальных убийствах. * * * Подробности дела Бейлиса хорошо известны. Менахем-Мендель Бейлис, довольно далекий от религиозной традиции еврей, конторщик на кирпичном заводе в Киеве, был арестован 22 июля 1911 г. Бейлиса обвинили в убийстве Андрея Ющинского, ученика подготовительного класса Киевского Софийского духовного училища. Труп мальчика был обнаружен на окраине Киева за два месяца до того. На трупе было 47 колотых ран. В качестве мотива преступления называлось ритуальное убийство. Следствие и суд над Бейлисом длились два года. Присяжные оправдали Бейлиса, хотя и признали, что труп был обескровлен. Это косвенно означало, что убийство мальчика могло иметь ритуальный характер. Сначала в убийстве заподозрили приемных родителей мальчика, позже содержательницу воровского притона Веру Чеберяк, сын которой дружил с Андреем, и лишь потом появилась версия ритуального убийства. Процесс привлек внимание в России и во всем мире. Показателем общественного интереса к делу может служить то, что за время процесса и в связи с ним было 66 случаев репрессий против печати: наложено было 34 штрафа на огромную по тем временам сумму в 10.400 рублей, конфисковано 30 изданий, в 4 случаях редакторы подверглись аресту, 2 газеты закрыты до суда. После окончания суда власти подали иски о клевете против нескольких видных публицистов. Дело Бейлиса считается символом: разгула государственного антисемитизма, приведшего к процессу; победы сил прогресса над силами реакции; предсказанной сионизмом обреченности еврейского изгнания (галута), или же предсказанного марксизмом коллапса старого строя... О деле Бейлиса написаны сотни книг, статей и монографий. Все они неизменно содержат вышеприведенные, по сути, ложные утверждения, потому, что любой символ – лишь упрощение сложной действительности. Было ли «Дело Бейлиса» выражением российского антисемитизма? Нет. Кровавые наветы бывали в российской истории и раньше, и не только против евреев… Было ли Дело Бейлиса схваткой сил реакции и прогресса, победой передовых филосемитов над реакционными антисемитами? Тоже нет. В обеих лагерях можно встретить истовых филосемитов вместе с отъявленными антисемитами, революционеров и либералов вместе с реакционерами-монархистами. Какие же процессы происходили в Российской империи на рубеже веков, если дело, касающееся небольшого периферийного народа, смогло так взбудоражить огромную империю, так резко поляризовать общественное мнение? Если детально разобраться, то дело Бейлиса лишь послужило поводом для определения позиций самих русских людей. До евреев, как обычно, дело было лишь самим евреям. И последнее. Была ли реальная почва для столь упорных предрассудков о ритуальных убийствах и религиозном изуверстве, кстати, совершенно разных вещах? * * * В ходе процесса Бейлиса определились два лагеря. Российское общество разделилось по принципу не «за» или «против» самого Бейлиса, а за или против обвинения и суда. В многочисленных работах как-то обходится вниманием вопрос о том, что нет явной корреляции между позицией в «Деле Бейлиса» и идеологическими, философскими и политическими взглядами сторон. Еще более поразительный факт, что любовь или нелюбовь к евреям тоже не играла существенной роли в выборе позиции. «За Бейлиса» были не только либеральные силы, но и откровенные антисемиты. Одним из ведущих защитников Бейлиса, протестовавшим против позорного процесса, был Василий Шульгин, признанный идеолог черносотенного «Союза русского народа», автор известного антисемитского сочинения «Почему они нам не нравятся». Шульгин был в лагере противников суда далеко не единственным. Монархическая и националистическая газета «Киевлянин» начал защиту Бейлиса за два года до того, как его стал редактировать Шульгин. Под редакцией профессора Пихто, тоже не скрывавшего своих юдофобских настроений, «Киевлянин» вышел под шапкой «Вы сами приносите человеческие жертвы!». «Вы» – это в данном случае власть. Так что речь идет не о взглядах отдельных людей, а о четкой редакционной политике. «Киевлянин» не только публиковал статьи с критикой действий властей, но и провел единственное в своем роде независимое расследование, выявившее истинных убийц мальчика. При этом газета продолжала делиться с читателями соображениями «почему они нам не нравятся», ратовала за сохранение «черты оседлости» и других ограничений, наложенных на евреев дискриминационными законами Российской империи. Киевские черносотенцы не ограничивались лишь евреями, а выступали против украинской просветительской деятельности, требовали запрета украинского языка. Интересно, что дело Бейлиса свело в один лагерь яростного защитника целостности империи Шульгина и видного идеолога украинского национализма, историка Михайла Грушевского. Истовых филосемитов, которые выступали против обвинения Бейлиса, как Максима Горького (автора известного тезиса «если враг не сдается, его уничтожают») или Мережковского и Гиппиус (восхищавшихся позже Гитлером) тоже не заподозришь в излишнем либерализме. Даже по отношению к кровавому навету в рядах противников суда над Бейлисом не было единства. Некоторые, вслед за видным филосемитом, украинским историком Костомаровым, верили, что среди евреев существует тайная изуверская секта, практикующая ритуальные убийства с использованием крови жертв. Однажды царь Николай I поделился своим мнением о ритуальных убийствах: « По моему мнению... между евреев существуют, вероятно, изуверы или раскольники, которые христианскую кровь считают нужною для своих обрядов. Сие тем более возможным казаться может, что, к несчастью, и среди нас, христиан, существуют иногда такие секты, которые не менее ужасны и непонятны, например, сожигальщики и самоубийцы». Архиепископ Волынский и Житомирский Антоний (Храповицкий), будущий глава эмигрантской Карловацкой церкви известен своими проникновенными писаниями против еврейских погромов. Сегодня его тексты можно найти в интернете почти на любом произраильском христианском сайте, даже у критически настроенных к православию евангелистов. Он стоял стоял за организацией теологической экспертизы на процессе. сделавший заключения в пользу невиновности Бейлиса. Однако в бытность архиепископом на Волыни, владыка Антоний заявил делегации местных евреев, пришедших просить его защиты от погрома, что не будет отрицать возможности использования христианской крови у евреев. Интересно, что такое заявление противоречило официальной позиции Русской Православной Церкви, всегда отвергавшей кровавый навет. На одном дыхании владыка сообщил также, что он против погрома, а грех каких-то отсталых иудейских изуверов, убивающих одну жертву все же меньше, чем грех безбожных еврейских нигилистов, отравляющих сознание целого поколения. В деле Бейлиса владыка Антоний оказался в одной лодке с теми самыми «нигилистами»: с народником Короленко и эсером Мережковским. Там же оказался и другой заклятый враг, Галицкий митрополит Андрей (Шептицкий), глава Украинской греко-католической церкви. Не пройдет и двух лет, как по требованию владыки Антония русские власти, оккупировавшие Львов, арестуют владыку Андрея и вышлют его в Сибирь. Впрочем, львовский митрополит не затаил зла, а может, и не знал о роли киевского владыки в своем аресте. В 1919 году он приютил у себя группу голодных и оборванных православных архиереев во главе с Антонием и Евлогием (Георгиевским), в панике бежавших от красных и оказавшихся во Львове без гроша. Интересно, что в то же время среди беженцев из Советской России во Львове оказался и Василий Шульгин. Львовские евреи тепло приняли его, помогли ему и снабдили деньгами на дорогу. * * * Было ли дело Бейлиса, говоря современным языком, политическим заказом царизма? Обвинение всеми силами пыталось не только осудить Бейлиса в убийстве, но и установить прецедент ритуального убийства. Неграмотного и далекого от религии Бейлиса спрашивали о смысле сложных правил в Талмуде, о значении древних арамейских слов, которых он отроду не слыхал. Испуганная жена Бейлиса на вопрос о соблюдении пасхальных правил отвечала: «Некогда нам про это думать. Надо детей растить... для нас что маца, что соленые огурцы, все одинаково». Обвинение вызывало свидетелей, не имевших отношения к делу, но могущих что-либо сказать о ритуальных убийствах. Официальная позиция царской власти не вызывала сомнений в лагере противников обвинения. Там единодушно считали, что обвинение проводит политику царского правительства. Шульгин дорого заплатил за свою страстную защиту Бейлиса. В 1914 году его осудили за клевету по иску, поданной государственной прокуратурой. Шульгин утверждал то, во что верили все противники дела Бейлиса, – якобы власть инспирировала процесс, и что обвинение выполняло политический заказ. Современные публикации тоже в большинстве своем без колебаний называют царизм заказчиком процесса. И все же нет никаких документов, подтверждающих такие заявления, как не найдено аналогичных документов об участии царского правительства в других кровавых наветах или в организации погромов. Разумеется, хорошо известны антисемитские настроения в кругу царской семьи, как и симпатии царя Николая II к черносотенному движению. Однако сам царь из политических соображений отказал черносотенцам в своем покровительстве в 1907 году, чем во много предопределил закат этого движения. Хотя крах черносотенцев произошел потому, что они так и не смогли предложить никакой позитивной программы, и весь смысл их существования заключался в проповеди ненависти к различным «врагам России», которых они находили повсюду. В правительственных кругах можно найди и сторонников обвинения Бейлиса и его противников. Царская власть не задавала жестких идеологических рамок и всегда допускала борьбу между либералами и консерваторами за влияние на политику царя. Многие высокопоставленные сановники, такие как начальник департамента полиции Алексей Лопухин (выдавший эсерам провокатора Азефа), бессарабский губернатор князь Сергей Урусов и многие другие, выступали против политики государственного антисемитизма. Протестовали против кровавого навета и многие киевские полицейские и судебные следователи, не согласные с тем путем, по которому пошло следствие. «Бейлис оправдан и его "газетные защитники" уже не упоминают о тех некрасивых подозрениях, которые еще на днях высказывались по адресу присяжных заседателей», – писала газета «Московский вестник». «Некрасивые подозрения» в продажности высказывались и в адрес судебных властей. С тем же пылом, с которым противники процесса говорили о политическом заказе царизма, сторонники дела Бейлиса говорили о том, что «процесс куплен». Еще до начала суда министр юстиции Щегловитов высказался: «Во всяком случае, дело получило такую огласку и такое направление, что не поставить его на суд невозможно, иначе скажут, что жиды подкупили меня и все правительство». О коррупции в Российской империи, в ее судах написано много. Нет никаких доказательств, что в деле Бейлиса «жиды всех купили». Уж слишком громким было дело, слишком много глаз наблюдали за каждым шагом. Да и поведение евреев не отличалось сплоченностью. Кто-то писал в газетах, кто-то искал политической поддержки у своих единомышленников неевреев, собирал подписи, призывал к стачкам, как Троцкий, кто-то использовал знакомства, подавал петиции царю, как барон Гинцбург. Правда, в отличие от нынешних времен, неизвестно ни одного случая, чтобы какой-нибудь еврейский деятель заявил, что все это кара от Бога, то ли за плохое посещение синагоги, то ли из-за того, что обереги-мезузы в доме бракованные. Несомненно, были на задворках и такие, но они предпочитали держать рот на замке, да и СМИ тогда еще ценили за гражданскую позицию, а не за поиск скандалов. Однако коррупция была, и евреи Российской империи были с ней хорошо знакомы. Многие отрасли криминального бизнеса просто не могли существовать без протекции властей. Взятки брали в полиции, в прокуратуре, в судах, при распределении правительственных заказов. Значительный процент евреев был не только среди преступников-«белых воротничков», но и среди сельских грабителей, налетчиков, даже торговцев живым товаром. Евреи контролировали дома терпимости не только в черте оседлости, но даже в Петербурге, где евреев было едва больше 1% населения, 16% борделей находились в еврейских руках. Да и люди далекие от криминалитета, вынужденные искать заработка в закрытых для евреев губерниях, заниматься запрещенными для евреев профессиями, обходить всяческие антисемитские законы империи, ограничивающие гражданские права евреев, – все они, так или иначе, существовали благодаря всеобъемлющей коррупции. Его имя называлось среди корифеев русской науки вместе с именем ивана павлова |
|
|
|
|
