Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
• Какому образу подобен творческий человек, растративший талант на пустяки (добывание орденов, званий, лауреатств и прочей мишуры, обеспечивших ему тем не менее сносный быт, но и душевное опустошение)? Он похож на новогоднюю елку на десятый день, когда она, как пожилая графиня, сохраняет к старости драгоценности, но осыпается. • Каждый истинно способный человек, получая орден «в связи с» или по случаю собственного «летия», не может не думать о том, что такая награда всего лишь прибавляет еще одного человечка на его похоронах, несущего еще одну подушечку с орденом за его гробом; хорошо еще, если он успеет понять, лежа в гробу, что все это суета сует. • Не ищите восторгов в свой адрес, ибо сказано еще Вольтером: «Им восторгались и тем не менее его любили». Обратите внимание на «тем не менее»: вся соль здесь. • То, что жажда наград — порок, не знает только тот, кто не хочет этого знать: о таком хорошо говорили умные люди, что «он не видит даже котомку за собственными плечами». • Прав ли Монтень, сказав: «Слава и покой не могут ужиться под одной крышей»? Лично меня берет сомнение в правоте Монтеня: если эта мысль посещает того, кто уже обладает славой, я готов ему поверить, но если того, кто имеет только покой, — тут я умываю руки. • Истинно творческого человека может гнать по жизни, как зайца, только тщеславие. • Девиз йога, как мы знаем, есть изречение: «Кто ест мало, тот ест много!» Девиз этот легко приспосабливается и к нашей действительности, и к теме, связанной с наградами: «Тот, кто получает мало наград, тот получает много!» • Вольтер сказал: «Если хочешь кого наказать, не убивай его, а оставь в прежней должности». Уверен, что был бы сегодня Вольтер и жил бы в России, сказал бы иначе или добавил к уже сказанному: «И не давай ордена и звания». • Мудрые люди говорили в древности, и нам надо бы знать: «Недобор ближе к умеренности, чем перебор, который гораздо труднее оправдывать». Но как современно звучит! • Есть и такой выход из положения, который предложил тщеславным людям Эразм Роттердамский: «Что тебе от того, что все вокруг тебе свищут, если ты сам способен себе рукоплескать?» • Михаил Зощенко однажды вспомнил ассирийского царя Сарданапала, который, живя в роскоши, назначил огромную премию тому, кто придумает новое наслаждение. Я же подумал, вычитав этот факт у Зощенко: не литературные ли премии имел в виду ассириец Сарданапал, не зря же припомнил его Зощенко? «Принцип Голицына» Общеизвестно, что всемирно любимое шампанское «Новосветское» (с черной этикеткой — для тех, кто забыл не только его вкус, но и вид) выпускалось в Судаке заводом, который принадлежал князю Голицыну. Князь, говорят, жил безвыездно в Крыму, ходил в та-тарской мохнатой папахе, закрывающей брови, в армяке, который подвязывал простой веревкой, носил кирзовые (не лайковые, конечно же!) сапоги и жил в глинобитном татарском доме (хотя был у него, наверное, и цивилизованный дворец). Каждый год «Новый свет» выставлялся на всемирном конкурсе шампанских вин в Париже и неизменно получал Гран-при, при этом князь никогда не выезжал в Париж, Санкт-Петербург или Москву и даже не был представлен при императорском дворе. Зато после каждой победы, так гласит легенда, журналисты приезжали в Судак и брали интервью у князя. И вот однажды кто-то из французов спросил у Голицына, в каких он отношениях с царем, на что князь ответил (потом ответ его публиковался не только в иностранной, но и в российской прессе в назидание не одному поколению честолюбцев): «Царю, слава Богу, покуда не удалось унизить меня почестями и наградами». Каково сказано... Ставлю в конце не восклицательный знак, способный выразить наше с вами, читатель, восхищение князем, а многоточие — для раздумий. Новая газета. 1997, 25 июня Новое русское слово. США. 1995, февраль Ну вот, кажется, все позади. Концепция, представьте себе, подтвердилась. Запас мыслей не только не уменьшился, но и пополнился, На дне чемодана лежат блокноты с записями бесед. Журналист уже бросил последний взгляд на суетливый перрон, поплывший мимо вагона, и мысленно сказал последнее «прости» людям, с которыми его свела командировочная судьба. Короче — «финита ля комедиа» (или «трагедиа», кому как повезет). Тут бы и родиться первому вздоху облегчения, наступить покою, явиться бы удовлетворению от проделанной нелегкой работы. Но, увы, все наоборот: именно сейчас журналист почему-то взволнован, его начинают обуревать сомнения и неуверенность. Он страшно напуган обилием материала и его хаосным состоянием — при всех его стройных, заранее выверенных и вроде бы подтвердившихся предположениях! Он ощущает сумбур в голове и, как человек, меняющий вовсе не груз, а только руку, его несущую, тяжко вздыхает. Прошу простить излишнюю беллетризацию элементарного соображения о том, что сбор материала не начинает нашу работу и не венчает ее, Это всего лишь один из этапов журналистской деятельности, за которым следует очередной и отнюдь не механический, а тоже творческий этап обработки материала, что, к сожалению, далеко не все хорошо понимают. Итак, нет нам передышки. В номер мы пишем или нет, но, вернувшись домой, мы не сваливаем привезенный материал в ящик стола или в угол комнаты в надежде на то, что отлежится, «успокоится» и только тогда пойдет в дело, — нет, без промедления мы топаем дальше, до самой газетной полосы, взвалив на плечи бесформенную массу. Вся последующая работа связана с необходимостью осмыслить и обработать материал. Что это значит? Это значит — отобрать к систематизировать факты, цифры, собственные впечатления. Это значит — подумать о композиции, сюжете, монтаже. Удивился мужчина |
|
|
|
|
