<<<     ΛΛΛ     >>>   

верхом, генерал на дрожках. Направо улица загорожена баррикадой, на которой

в амбразурах стоят какие-то маленькие пушки, и около них сидит матрос,

покуривая трубочку. Налево красивый дом с римскими цифрами на фронтоне, под

которым стоят солдаты и окровавленные носилки, - везде вы видите неприятные

следы военного лагеря. Первое впечатление ваше непременно самое неприятное:

странное смешение лагерной и городской жизни, красивого города и грязного

бивуака не только не красиво, но кажется отвратительным беспорядком; вам

даже покажется, что все перепуганы, суетятся, по знают, что делать. Но

вглядитесь ближе в лица этих людей, движущихся вокруг вас, и вы поймете

совсем другое. Посмотрите хоть на этого фурштатского солдатика, который

ведет поить какую-то гнедую тройку и так спокойно мурлыкает себе что-то под

нос, что, очевидно, он не заблудится в этой разнородной толпе, которой для

него и не существует, но что он исполняет свое дело, какое бы оно ни было -

поить лошадей или таскать орудия, - так же спокойно, и самоуверенно, и

равнодушно, как бы все это происходило где-нибудь в Туле или в Саранске. То

же выражение читаете вы и на лице этого офицера, который в безукоризненно

белых перчатках проходит мимо, и в лице матроса, который курит, сидя на

баррикаде, и в лице рабочих солдат, с носилками дожидающихся на крыльце

бывшего Собрания, и в лице этой девицы, которая, боясь замочить свое

розовое платье, по камешкам перепрыгивает чрез улицу.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Толстой Л. Севастополь в декабре месяце классики 3 рассказы
Так спокойно
Какое то притворное преждевременное выражение страдания говорит носилки
Толстой Л. Севастополь в декабре месяце классики 11 главные
Ваше благородие