<<<     ΛΛΛ     >>>   

охватило чувство, которое на Земле хороший человек испытать не

может, -- чистая, правая, неистовая ненависть. Прежде ненависть

всегда соединялась у него с догадкой, что он не сумел отделить

грех от грешника, и он каялся, а теперь она была чистой

энергией, обратившей его руки и ноги в пылающие столпы. Перед

ним стояло не существо с испорченной волей, а сама Порча,

подчинившая себе чужую волю. В незапамятные времена это было

личностью, но обломки личности были теперь лишь орудием

яростного и внеличностного отрицания. Наверное, трудно понять,

почему Рэнсом не ужаснулся, но обрадовался. Как мальчишка,

добывший топор, ликует, обнаружив дерево; как мальчишка, у

которого есть цветные мелки, ликует, обнаружив целую стопку

ярко-белой бумаги, так и он ликовал, узнав наконец, для чего

существует ненависть. Он был счастлив, что чувство его и объект

этого чувства совершенно соответствуют друг другу. В крови,

дрожа от усталости, он знал, что сил у него хватит; и когда он

снова бросился на воплощенную Смерть, вечный нуль вселенской

математики, он и удивился, и (где-то глубже) не удивился своей

силе. Руки обгоняли веления мысли; они учили его страшным

вещам. Ребра у Нелюдя хрустели, хрустнула и челюсть, он просто

трещал и раскалывался под ударами. Своя боль значения не имела.

Рэнсом знал, что может хоть год драться вот так, ненавидеть вот

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Птицы исчезли
Как твердая земля поверхность похожее
Все это рэнсом увидел собственными глазами воздухе говорил
Верхняяпещера освещена подземным огнем
Одно измерение добавлялоськ другому