<<<     ΛΛΛ     >>>   

Логофет (rationalis) -  должность управляющего ведомством. Логофет казны – один из важнейших чиновников в византийском государстве, отвечавший за финансы империи, сбор налогов.

Скифами в то время византийцы называли славян. Скифы, собирательное название племен обитавших в древности у Черного моря, на Дону, Днепре и Дунае.

Магистр (от лат. magis – глава, больше, начальник, учитель) – в римскую и ранневизантийскую эпоху название высших должностей в придворном и государственном аппарате. В Восточной и Западной Римской империи магистрами назывались командующие полевых армий.

13
– Разве здесь много рыбы? – удивился мальчик.
Под ногами его бежал ручей. Всматриваясь в него, малыш видел лишь гладкие камни и мелкие соринки, которыми играл неутомимый поток, прозрачный и быстрый.
– Что? – переспросил молодой склавин, звали которого Часлав .
Две коротких косички свисали от висков варвара. Свободные сзади волосы закрывали шею, доходя до потертой рубахи. Светлый пушок выступал на необычно широком подбородке с ямочкой. Глаза юноши были немного раскосыми и смотрели удивленно. На поясе у него висел небольшой топор, а через плечо была перекинута сеть.
Осознав свою оплошность, малыш растерянно пожал плечами. «Конечно, в ручье нет никакой рыбы. Но тогда почему Рыва говорил про рыбу? Разве мы сможем без лодки поймать хоть одну рыбешку в реке?»
Пушистые кроны высоких деревьев устремлялись вверх. Рассеивали свет. Укрывали от зноя.
Юный склавин отмахнулся от назойливых комаров. Он все понял и улыбнулся.
– Мы пойдем вниз, – указал рукой парень. – Там заводь. В ней рыба. Ясно?
Малыш кивнул головой. По слову «рыба» он долгался о смысле сказанного.
Они перебрались через ручей, стараясь не поскользнуться. У высокой ели Часлав еще раз указал в ту сторону, куда они направлялись. Амвр кивнул головой. Молодой воин улыбнулся и потрепал волосы мальчугана. Они прошли еще около мили. Вскоре за деревьями показалась голубая даль.
– Река, – сказал юноша.
– Река, – повторил мальчик, вновь представив себе чудные искры Дуная. Рот его был приоткрыт, как всегда. Лицо казалось немного удивленным, смешным и наивным.
Часлав подобрал две длинных ветки и обтесал их. Малыш с любопытством следил за тем, как парень работает топором. Юноша показал мальчику, как нужно отсекать сучки и как лучше перерубать толстые части дерева.
Они продолжили путь и вскоре уже шли по песчаному берегу, в который незримо перешел лес.
– Смотри, здесь мы будем ловить рыбу.
Амвр перебросил пустой мешок на другое плечо. От зноя малыш весь вспотел. Ему хотелось пить. Он был голоден и с радостью искупался бы сейчас, если бы ему разрешили. Он сделал шаг к манящей воде.
– В воду нельзя! Распугаем рыбу, – остановил мальчика Часлав.
Малыш понял. Он кивнул головой и присел на корточки, обхватив колени руками. Амвр с тоской посмотрел вверх. Огромная птица кружила высоко в небе. «Высматривает добычу», – подумал мальчик.
Юноша сбросил на песок сеть и принялся аккуратно ее раскладывать. Потом он привязал к ней по краям палки. Малыш с любопытством следил за движениями молодого варвара. Ему ни разу еще не приходилось видеть, как и с помощью чего ловят рыбу.
– Эй, маленький римлянин, ты, что никогда не видел, как мастерят сеть?
Мальчик поднялся и подошел ближе. Он не знал что ответить. Теплый ветер играл в его густых волосах. «Почему они называют меня этим словом «римлянин»? Разве я римлянин?» – задумался он. От пастухов он много раз слышал это слово. Но так говорили они не о себе. Так называли солдат или чиновников, или господина. Себя пастухи называли просто «пастухами».
Часлав встал и принялся снимать одежду. Знаком он предложил мальчику последовать примеру. Оба быстро разулись. Сбросили штаны и рубахи. От легкого потока речного воздуха Амвр на мгновение почувствовал холод. Руки мальчика плотней прижались к хилому телу.
«Ты очень худой, – подумал Часлав. – Не хотел бы я родиться римлянином. Но ты теперь римлянином и не станешь. Вы там думаете, будто мы приходим потому, что голодные и злые. Или потому, что нас наслал ваш подземный бог зла – Сатана. Но это не так. Нас много и мы не истощены. Нам просто нужна земля, с которой вы не знаете что делать. Голодаете сами, но даете раздуваться вашему императору. Глупые люди!»
Речной залив был спокоен.
– Бери сеть. Возьми ее.
– Что мне делать?
– Смотри, что я беру. Понял? Делай то же.
Подняв сеть за привязанные к ней палки, рыбаки понесли ее к воде. Встревоженные ими утки поднялись ввысь. Захлопали крыльями. Юноша показал Амвру где и как им нужно идти. Малыш остался недалеко от берега. Вода покрывала его до груди. Она была теплой и казалась мягкой как пух. Приятное ощущение пробежало по телу мальчика. Часлав зашел дальше, туда, где вода доходила ему до плеч.
– Пошли! – скомандовал варвар и махнул рукой. – Медленно, медленно иди!
Они двинулись вперед, таща за собой начавшую наполняться сеть.
– Ох, – выдохнул маленький Амвр.
– Терпение. Терпение, – шутливо повторял варвар. – Разве не этому учат вас родные боги? Тяни. Тяни.
Малыш тянул. Тянул, прилагая все силы.
Улов оказался хорошим. Всю лишнюю рыбу и раков Часлав отпустил. Мелкой рыбешки почти не было. Юноша оставил не больше десяти рыбин. Ровно столько, сколько можно было поместить в мешке.
– Все. Ныряй. Делай, что хочешь, а я выпотрошу наш улов, – не без гордости произнес Часлав, садясь на песок.
Солнце пекло уже не так сильно.
Достав нож, юноша принялся чистить еще живых рыб.
Поняв, что теперь можно купаться мальчик бросился в воду. Шустрые маленькие рыбки помчались от него в разные стороны. Брызги летели направо и налево. Малыш не умел плавать. Он просто резвился в воде, не походя ни на человека, ни на обитателя реки. Наблюдая за ним, юноша расхохотался.
 «Он просто ребенок. Как он может что-то понимать? Мы обязательно завоюем все, что нам нужно на том берегу».

14
Малыш прислонился к пахучей сосне, расположившись поодаль от остальных. Старые друзья навестили Рыву. Мужчины пили много сладкого медового вина, шумно говорили, смеялись безудержно и дерзко. Копья стояли рядом, упершись в дерево. Кабаньи кости догорали в костре. Рыжебородый варвар лежал под деревом и смеялся, сложив сильные руки на округлившийся живот.
– Ты помнишь, Рыва, как мы отбились от булгар ? – прорычал склавин косматыми черными бровями под густой русой челкой. Волосы на затылке и по бокам у него были коротко острижены. Красиво вились длинные каштановые усы.
– Разве я могу такое забыть, Волк!?
– Хорошо, брат!
– Отец расскажи, во имя Перуна! Расскажи! – взмолился голубоглазый юноша с недавно выросшей светлой бородкой.
– Да-да, Волк… Нам всем будет приятно послушать… вспомнить старые времена… – согласился рыжебородый варвар. Подмигнул боевому товарищу. – Ну? Не тяни, брат!
Амвр снял божью коровку с широкого листика. Посчитал темные крапинки на оранжевом фоне. Четыре. Значит ей четыре года. «Лети!» – беззвучно приказал малыш. Насекомое вспорхнуло с ладошки, полетело в сторону откуда доносились пьяные голоса и пахло жареным мясом.
Чернобровый склавин вытянул шею, украшенную золотым обручем римской работы:
– Булгары гнали нас много дней, хотели отнять добычу, что мы взяли тогда у дулебов . Вел нас отважный князь Доброгнев . Память ему в веках! Сотни две булгар шли по нашему следу, а потом и настигли нас. Не стало покоя. Днем стоило оторваться кому от повозок, как стрела пробивала ему грудь. Восьмерых мы потеряли от подлости булгар.
Рыва вздохнул. Потер красное ухо.
– На ночь мы смыкали повозки в круг и ждали. Кочевники видели наши костры и не нападали. Так было четыре ночи. Потом мы с Рывой сели подумать и решили: надо погасить огни и устроить засаду. Один день пройдем ускорено, а потом будем ночевать без костров. Князь дело одобрил. Так и вышло.
На вторую ночь булгары подошли с оружием к табору склавин. Напали с трех мест: конница ворвалась в середину лагеря, где должны были спать враги, а пешие воины подползли к повозкам с двух сторон. Завязался бой. Булгары поняли, что склавины не смыкали глаз. Всадники попробовали вырваться, по отряд дружинников перекрыл путь к отступлению. Те, что ушли, старались помочь соплеменникам. Стрелы и удары сыпались со всех сторон. От огненных снарядов загорелось несколько повозок. Но это не спасло попавших в западню всадников.
– Вот с этим мечом я прорубился в середину кровавого круга. Наш храбрый князь пал. Шлем его разлетелся пополам. Нас ослепила ярость. Одним ударом я свалил двух всадников. Кони носились, потеряв разум, ржали и подымались на дыбы. Осталось только четверо булгар. Рыва прижимал их со своими воинами, а я просто ломил вперед. Новый удар! Остался лишь один из этих шакалов. Он потерял лошадь и еле держался на кривых ногах, но отражал удары. Вот тогда я сказал ему: «Скоро тебе представать перед богами. Опусти меч и я отрублю твою голову! Так ты умрешь с оружием и честью». Тогда он бросился на свой меч и молча умер на коленях. Вот как это было!
– Тут ты, брат, врешь! Приукрасил, злодей. Ничего ты не говорил! Разве до разговоров там было? Ну? Зачем выдумываешь? Жарко было, помню, – улыбнулся наполовину седой варвар. Покачал головой, словно не одобряя.
– Сварог свидетель ! – насмешливо рявкнул Волк.
Склавины рассмеялись. Волк упал на свое место, прямо на расстеленный красный шерстяной плащ. Покрутил правый ус. Наклонил голову, выглядывая исподлобья и беззвучно хохоча. Глядя на него, Рыва расхохотался еще больше:
– Ты хитрее самого Лешего, Волк! Все как было сказал, чистая правда. Только наврал в конце! Ну, перунов сын!
«Чего им так весело?» – спросил себя Амвр. Еще раз поглядел на надрывающих животы варваров. Поднял взгляд к прозрачной голубизне неба. Воздух пах покоем и влагой. Кричал ворон, перебивая веселый щебет птиц. Тонкими пальцами малыш нащупал приятный пушок мха, зеленевшего у основания ствола. Может быть, понимай он язык склавин, ему не было бы теперь так скучно?
– Расскажи, как было, Добросвет! Давай!? – предложил Рыва.
Бородач с рассеченным носом перестал хохотать. Скачком поднялся с земли. Схватил оружие. Топор блеснул в воздухе. Ожил в движении круглый расписной щит. Варвар задвигался в схватке с невидимым противником. Он то отходил назад, то делал резкие выпады щитом, сыпля в пустоту сокрушительные удары. Все время склавин быстро говорил. Друзья внимательно следили за его движениями. Некоторые кивали головами, хвалили.
Наконец мальчику надоело смотреть на происходящее. Из всего сказанного он разобрал только несколько знакомых слов. Среди них были: «римлянин» и «авар». Что значило это «авар»? Он уже где-то слышал это слово. Но где? Когда? Амвр попробовал вспомнить.
– Успокойся, мой маленький, – ласково и тревожно звучал знакомый и неизвестный голос. Нежные руки прижимали его к горячему женскому телу, гладили по голове. Тепло и хорошо было малышу в этот далекий миг.
– Христос, защити нас от аваров! – сказал чернобородый мужчина с тонким лицом и узкими плечами. Сложил ладони молитвенно. – Пусть варвары не найдут нас здесь!
– Еще в юности мы прятались тут от набегов. Господь не оставит свою паству. Главное, что мы спасли хозяйское стадо, Филипп… – откашлялся старик в рваных одеждах.
– Ну, где же императорские солдаты? – поинтересовался чернобородый мужчина с чистыми голубыми глазами и перекрестился.
Мальчик посмотрел на него тогда и, может, поэтому так хорошо запомнил. Даже морщинки под глазами застыли в памяти. Кто это был? Отец? Блеяли овцы. Потрескивали факелы. В пещере было сыро и тяжело пахло. Дрожали у стены другие дети, сжавшись в один живой комок. Ревела длинноногая девочка.
«Вот откуда я помню это слово!» – сказал себе ребенок. Он попробовал восстановить в памяти, все, что случилось позднее или раньше. Ничего не вышло. Возможно, события стерло неумолимое время либо память сама избавилась от них, чтобы исцелить детскую душу от ран? Как это случилось? Амвр помнил лишь, всадников с темными косами летящих по лугу. Помнил крики испуганных людей. Помнил лай собак и блеянье овец.
– Беги, мой мальчик! – застыл в памяти тот самый женский голос. – Беги! Беги! Сохрани тебя Иисус!
Кровь стучала в висках в такт глухим ударам копыт. Шуршала густая трава, прятала, укрывала от беды. От какой беды? Все иное оставалось в тумане. Лишь одна картина представала отчетливо: он грязный и заплаканный стоит на проселочной дороге. Кружат стрекозы. Печет солнце. Пахнет полевыми цветами. Страшно и голодно. Больно и неумолимо тревожно.
Медленно плыли навстречу ребенку полсотни всадников. Играли на солнце пластинчатые доспехи. Яркими пятнами выделялись дорогие плащи людей передней группы. Приблизились. Остановились. Человек в ослепительно-голубой тунике наклонил голову. Спросил небрежно:
– Ты кто, мальчик? Откуда ты?
Амвр не забыл, как сильно он тогда заревел. Помнил, как тер чумазыми кулачками глаза, льющие соленые потоки. Но какое же горе переполняло его? Этого малыш никак не в состоянии был сказать.
Всадник в голубом выпрямился. Поднялись аккуратные брови. Оттопырил нижнюю губу. На гладком переливающемся лице смешались гнев и недоумение. Карие глаза нацелились на человека в доспехах. Шлем на его голове украшал алый султан. Алый плащ покрывал левое плечо. Сверкала золоченая пряжка. Глаза смотрели равнодушно и хмуро. Пестрела на щеках разноцветная щетина.
– Это кажется весь оставшийся скот твоего господина, достойный Сильван… Если конечно не считать того стада, что спасли пастухи в лесу, – усмехнулся холодный воин. Показал выступающие резцы.
– Не густо, – печально заметил толстяк с тонко завитой бородой.
– Где стадо, мальчик? Где пастухи? – грубо спросил Сильван, вновь наклоняясь вперед. Глаза управляющего враждебно сузились. Губы слиплись, подрагивая.
Малыш заревел еще больше.
– Говори! Разорви тебя гром, говори!
– От него ничего не добиться, – вздохнул толстяк.
– Помолчи, Кар! – оборвал его Сильван.
– Ну-ну, не горячись… Время нелегкое. Случается всякое. На этот раз Фортуна сыграла на стороне аваров: они взяли верх в битве, – поморщился щетинистый военноначальник. – Нашему славному комиту эскувитов Тиверию не слишком повезло вот и все …
– Это мне не слишком повезло! – гаркнул Сильван. Вздрогнули тщательно уложенные маслом жидкие волосы.
– Черт с ним! Будем считать, что хоть один раб остался. Ты ведь не виноват, что варвары наголову разбили императорского любимца?
Управляющий поморщился. Потом кивнул в знак примирения и согласия. Что он мог поделать со злой судьбой? Опять предстоял нелегкий доклад господину о многочисленных убытках.
Двое всадников в полном вооружении и зелеными щитами с монограммой имени Христа осадили коней с галопа в сорока шагах от колоны. Один из них прокричал:
– Там какие-то тела! Совсем протухли!
– Протухли? Деревенщина! Кто тебя учил говорить!? Бестолочь! – отозвался бранью начальник конного отряда.
– Сам понюхай, Максим! – обиженно прокричал солдат.
– Все ясно, – сказал Сильван слуге ехавшему позади на муле. – Мальчишку отвезите на ближайшую ферму. И накормите, а то подохнет! Только шкура осталась. Незачем мне терять еще одного раба.
Амвр вздрогнул, вспоминая эти слова.

Булгары – кочевое племя (союз племен), обитавшее в степях восточнее земель склавин. 

Дулебы – славянский племенной союз, занимавший земли севернее склавин.

Князь – выборный племенной вождь у славян времен военной демократии, обладавший военной властью, председательствовавший на суде и выступавший инициатором празднеств и жертвоприношений. Князья, избираемые племенными союзами, стояли выше князей отдельных племен.

Сварог – главный бог славянского пантеона. Сварог был у славян богом Неба, отцом всего сущего. От него происходили другие боги: Перун, Даждьбог-Радегаст, Огонь-Рарог-Семаргл.

Комит эскувитов – начальник императорских телохранителей

15
«Проклятый гот, – мысленно проворчал хозяин постоялого двора. – И как сказать этому германцу, что его уже второй день ждет человек, когда он снова напился как сволочь. И как только я получу свои деньги? Может быть, взять их самому?» Рука хозяина, на плече которого висел огромный нечесаный варвар, робко потянулась к его поясу. Там должен был висеть кошелек.
– Не смей! – заорал Феодагат. – Зарублю!
– Да как тебе объяснить?! Тебя ждет человек! Слышишь ты меня?! – залепетал перепуганный трактирщик.
– Я не пьяная скотина, – зашипел варвар. – Я защитник империи! Кто здесь хулит императора!? Слава цезарю августу Юстину! Зарублю!
– Да хранит господь нашего мудрого владыку, он то тут причем?
– Слава цезарю августу Юстину!
– Успокойся, успокойся, достойный воин.
– Смерть варварам! – снова проорал Феодагат.
«Сам то кто?» – подумал хозяин, волоча шумного великана к дому.
– Смелее в бой! В бой я говорю! Трусам не на что рассчитывать…
– Ох, как же я тебя дотащу? Ведь не хорошо сидеть и орать прямо у вывески, – прошептал хозяин. – Ну, хоть бы ты потише себя вел. Что скажут соседи… Ох, ну… Иди же, наконец своими ногами!
Варвар запел с новой силой:

Жгите костры боевые, бог нас сзывает в поход!
Кони стучат громовые, копья берите с собой!
Будет добыча богата, будут поля широки…

«И зачем я тебя один тащу?» – мысленно произнес хозяин.
– Верни мне мою лошадь, вор! – надменно произнес Феодагат, стараясь стукнуть рукой по несуществующему столу. – Кости – честная игра, а ты – жулик. Вор, я сказал!
На выкрики варвара, несмотря на поздний час, не поленились высунуться из окон соседних домов несколько зевак. Понимая, что шумного воина не угомонить, они просто глазели. Прислушивались к бравым выкрикам Феодагата. Тихонько посмеивались и подшучивали.
От звуков доносившихся из-за окна Валент проснулся. Он встал с плохо отесанной лавки и направился к выходу. Спина римлянина болела от неудобства и укусов ненасытных клопов. Он потянулся, почесывая отлежанный бок. Шум не затихал. Что-то подсказало Валенту, что такой переполох мог устроить только один человек.
– Я дал слово жениться на тебе и не отступлю! – продолжал изливать душу Феодагат. – Ты прекрасная дева.
– Да уж, повезло тебе с постояльцем, – пошутил один из зевак.
– Ничего утром разберутся, кто из них «чудная дева», – добавил второй.
– О горе мне! – неожиданно заревел варвар, обливаясь слезами. – Бесы в моей бороде! Как ты мог забрать ее…
Подбежав к хозяину, Валент подхватил гота за другую руку. Феодагат впился в него глазами и, перестав плакать, прошептал:
– Ты приехал!
– Приехал.
– Я проиграл лошадь и даже не подрался, так устал…
– Идем спать, а утром я тебе все расскажу.
– Все расскажешь? – тепло прошептал Феодагат. – Клянешься?
– Да, обещаю.
– Старый друг! Умрем за императора! – проорал пьяный варвар, снова впадая в буйство и впиваясь красными глазами в лицо Валента.
– Успокойся, мы идем спать.
– Да, да, старый друг! Готы никогда не сдаются! Спать я не хочу... Только во сне бог со мной разговаривает… Хр-р-р-р!
– В это я не верю, – усмехнулся Валент.
– Хорошо, что уснул, – сказал хозяин. – Так мы его легче поднимем в комнату. – Жена с детьми у матери, а я справляюсь один как могу. Дело, как видишь не простое. Защити меня Иисус от таких постояльцев в будущем!
Просыпаться Феодагат не хотел. Только к полудню он открыл один глаз. Осмотрел с его помощью комнату. Увидел Валента. Что-то приветственно промычал, а затем открыл второй глаз. Грубое ложе, на котором он спал, заскрипело в тон шепоту раненного зверя:
– Воды или яду! Во имя господа!
Валент протянул Феодагату глиняный стакан. Гот опустошил его одним глотком. Потом, встав, налил из кувшина еще и снова выпил. Валент улыбнулся. Пригладил рукой редкие взъершенные волосы.
Большой удачей было, наконец, добраться сюда. «Кто из нас сегодня более счастлив, я или он? Неужели это единственный человек, который в силах мне сегодня помочь? Нет, не помочь, а спасти меня после всех моих злоключений» – подумал римлянин.
– Дай я тебя обниму! – усмехнулся сквозь черно-рыжую бороду гот-великан. Тряхнул русыми космами.
Крепкие руки Феодагата схватили и прижали к груди Валента.
«Он определенно более счастлив, потому, что сейчас раздавит мое отощавшее тело», – успел подумать римлянин. Его радость была не менее велика, но он держал ее в руках, несмотря на все нервное напряжение последних месяцев.
– Ты такой худой, – печально сказал гот. – Раньше в тебе было больше веса. Помнишь, как ты приютил меня тогда…?
Валент улыбнулся.
Германец стукнул кулаком по столу. Загремела посуда.
– Недоносок! Этот Бадуарий… Выродок собаки… Родственник императора… Подвел нас под мечи лангобардов как баранов! Сколько моих парней полегло в тот год на италийских полях. Герцог Андоин еще жив?
– Да.
– Пусть его сожрут чума и проказа. Он своей рукой убивал пленных готов. Тех, что завязли в киферийском болоте. Я рад только что погиб зять императора. Безмозглый осел. Он этого заслужил. Спасибо тебе. Ты ведь мог всех выдать лангобардам.
– Тогда бы я не нашел друга и потерял лицо.
– Лицо ты кажется потерял от голода. Какой же ты стал тощий!
– Так угости гостя!
– Я тебя так рад видеть! Так рад! Мы сейчас непременно хорошо поедим, а потом и обсудим все на свете. Свинина на углях подойдет? Ее тут отлично готовят! Не вру.
– Конечно. Прости меня за задержку, я не смог добраться так быстро, как планировал. Путешествие было не из легких. Сперва на лодке через Адриатику, потом пешком через горы и…
– К черту! Ты цел, это главное. О своих заключениях расскажешь мне после, в дороге. Так лучше всего. Сейчас у меня черти трещат в голове. Видишь, как я бешусь. Твоего слугу я отпустил с моими парнями. Он предупредил меня, как ты и хотел. Неплохой парень и отлично владеет копьем. И где он этому научился?
Через пару часов двое друзей покинули постоялый двор. Отобедав, Феодагат на удивление щедро расплатился с хозяином, попутно решив вопрос с покупкой двух коней. Небольшие выносливые жеребцы иллирийской породы оказались не только одного цвета, но и обладали общим характером. Кони были рыжеватой масти и смирного нрава. Оседлав животных и погрузив скромный багаж в седельные сумки, Валент и Феодагат отправились в долгий путь на север.

16
Ровная дорога, вымощенная римлянами столетия назад, не радовала гота. Он приходил в себя небыстро. Гневные вспышки воспоминаний прошли. Но выпитое вчера пиво медленно выветривалось из его большой, как сам он, головы. Зелень вокруг, чистое небо и голоса птиц успокаивали только Валента. Он так изголодался за последний месяц, что недавно съеденное им острое, отлично пропеченное на углях мясо дурманило разум и даже клонило ко сну. Было легко и спокойно.
– Разве это конь для вождя? Ну, скажи, Валент? – ворчал Феодагат.
– Достойные животные, – тепло ответил римлянин.
– Это ты так думаешь. Нет, надо было выбрать лошадей покрупнее, – не унимался Феодагат. – Видишь ли, мой прежний конь! Вот это был конь – серый, дерзкий, дым из ушей.
– Твой вкус обошелся бы нам дороже. Дым, наверное, из ноздрей?
– Ничего, разве в этом дело.
– Откуда у тебя столько денег? – удивился Валент.
– Я все продал, что смог. Пригнал сюда весь скот и продал. На кой он мне черт!? И еще потом, проиграл в кости…
– Как, а твоя жена? Что она скажет?
– Она умерла, Валент. Умерла при родах год назад.
– Прости. Я прикоснулся к еще свежим ранам. Мне ничего не было известно. Скорблю вместе с тобой. Ребенок, надеюсь, остался жив?
– Да, ему повезло. Это мальчик. Его пока взяла к себе сестра. Заберу карапуза, когда он немного подрастет. Но это все не главное сейчас. Нам нужно поговорить о деле. О планах на будущее. Теперь, когда ты рядом, самое время тебе многое рассказать. Ведь ты почти ничего не знаешь?
Валент утвердительно кивнул. Все что ему передал посланец Феодагата, было одним сплошным туманом намеков. Ясно было одно: готы собирались оставить римскую службу и уйти на север к обитавшим там диким племенам.
– Ты так вчера славил императорскую фамилию, что я усомнился в намерении готов покончить со своей верностью автократору.
– Это не намерение. Уже пять дюжин моих людей с семьями ушли к склавинам. Так зовется народ, обитающий на противоположном берегу Дуная. Еще столько же дожидаются меня, чтобы отправиться за пределы империи. Может быть, со временем к нам присоединятся и другие. Я верил, что ты сумеешь добраться сюда из Италии, как обещал. Верил! Дожидаются только нас.
– Хорошо. Но что предстоит на том берегу?
– Мы уходим не в неизвестность. Нас ждет князь склавин Даврит.
– Расскажи мне о нем и об этом племени.
– Склавины – это не племя, а союз. Входит в него много разных племен. Там и смоляне, и добричи, и просяне, и еще черт знает кто. Все они клянутся в верности союзу, приносят жертвоприношения богам и, в общем, дальше как полагается. Даврит – их военный глава, король. У него есть своя дружина, он имеет право командовать силами, что дадут ему племена, но он не глава всех племен. Вместе с аварами склавины нападают на империю уже много лет.
Валент не раз слышал об аварах. Эти кочевники не так давно явились в Европу из бескрайнего пространства восточных степей. На землях Панонии, между Нориком и старинной Дакией, они образовали собственное государство. Назвали его – Аварский каганат. Авары были тюрками и говорили на их языке. Но великий хозяин степного востока Тюркский каганат был их злейшим врагом.
– По соседству со склавинами, восточнее их живет другой народ – анты. Они с империей не воюют. Я слышал, из Константинополя им щедро платят за мир. Лет тридцать назад анты и склавины сражались друг с другом. Оба этих народа родственные. Может это даже один народ, разделенный на два племенных союза.
– Любопытно. Мне приходилось слышать, что люди из-за Дуная теперь все чаще селятся на римской территории. Остаются на пустующих землях, не подчиняясь никому и не уплачивая податей. Вместе со своими сородичами они разоряют богатые поместья и приграничные города. Ни крепости, ни войска империи не могут сдержать натиск северных племен.
– Да, все именно так. Крепости Юстиниана – глупость, нелепость, чушь! Половина из них не имеет даже гарнизонов. У остальных они ничтожно малы. Хваленый император потратил уйму денег на камни, как всегда позабыв про людей. Нынешние цезари не лучше! Жадные изнеженные вруны.
– Не горячись. Мы еще не покинули пределов империи.
– Ты прав, Валент. Не стоит. Нам сейчас нужно будет повернуть, а то снова окажемся в Скупе или еще где похуже. Давай я лучше расскажу тебе про склавин?
– Хорошо. Продолжай.
– У всех склавин одна религия и один язык. Они не готы и не христиане.
– Язычники?
– Вот-вот, – закивал головой Феодагат. – Ты ведь знаешь, что много веков готы жили за Дунаем. Потом пришли гунны, эти рыжеволосые степные чудовища. Они изрезали себе рожи, чтобы не росла борода, пили кровь лошадей и неделями не покидали седел, – он растопыренными пальцами провел по лицу. – Что говорить, их стрелы обрушивались в битвах как град. Мы вынуждены были уйти в империю, оказавшуюся не столь гостеприимной. Наше место, выжженное набегами гуннов, заняли теперь склавины.
– Склавины, – медленно повторил Валент.
Его разум не мог объяснить, откуда взялись все эти народы. «Если они приходят из сухих степей или холодного севера, то почему их так много? Как они жили прежде в своих пределах и почему покинули их? Гунны, явившись с востока, гнали перед собой одно племя за другим, заставляли их оставлять обжитые места. Но что подвигло самих гуннов покинуть родину? Какой закон управляет переселением племен? Я сам бы признал себя беспомощным глупцом, если бы согласился принять простые истины в духе: бог сотворил их в наказание за наши грехи или дьявол насылает варваров на христиан, чтобы разбить нашу веру», – подумал римлянин. Он понимал: всякое явление этого мира имеет причину в нем самом.
– Когда-то готы были грозой Рима, а теперь они, – вздохнул Феодагат. Почесал укушенное комаром правое ухо. Пригладил жирные русые волосы.
«Готы и Римом правили тоже, до того как Восточная империя завоевала Италию», – вспомнил Валент. Слова друга отвлекли его от  прежних размышлений. Он понимал чувства готов выросших на землях Византии. Всю жизнь они служили чуждой им державе, нередко отдавая за нее жизни. Такой была и жизнь Феодагата.
Мальчуганом он гонял птиц на дворе, играл с друзьями – такими же готами, как и он. Отца он запомнил на коне, со щитом за спиной, с луком, притороченным к седлу. Суровое лицо воина изрезали шрамы. Взгляд был холодным. На правой руке недоставало большого пальца. Маленький Феодагат смотрел на бородатого великана снизу вверх, от восхищения забыв речь. Отец играл уздечкой и давал советы старшим сыновьям. Готы уходили на войну за дело императора и не всегда возвращались. Других воспоминаний об отце у Феодагата не осталось. Братья также погибли далеко от дома. Он сам чудом остался жив в итальянском походе. Лангобарды в тот год истребили много готов и римлян.
Путники выехали с мощеной дороги на проселочную. Слева от них простирались поля, а справа зеленели фруктовые сады. Дальше потянулись пастбища, поросшие деревьями холмы, а затем горы.
– Здесь полно беглых рабов и колонов, промышляющих грабежом. Но я не думаю, что они осмелятся на нас напасть.
– Для нас гораздо опасней встретить солдат.
– Не беспокойся. Я неплохо знаю эти места.  Но даже если нас остановят, ты для всех мой человек.
Некоторое время путники двигались молча. Валент задумчиво теребил уздечку. Гот смотрел по сторонам, изредка поправляя висевший за спиной щит. Валент догадывался, что разум Феодагата занят. Возможно, он вспоминал потерянную жену или думал о своем ребенке. Мысли римлянина тоже заполняли воспоминания. Вся прежняя жизнь оставалась позади. Все то, ради чего отдавалось столько сил, больше не существовало.
Валент происходил из благородной семьи. Когда Западная империя рассыпалась, его род поддержал готов, завоевавших Италию. Все складывалось благополучно, пока Юстиниан не пожелал восстановления былой империи. На три десятилетия Италия погрузилась в опустошительный ужас войны. Придя как освободители, византийцы сделались худшими из завоевателей. Они не только все разграбили, но и оказались неспособны защитить страну от новых захватчиков – лангобардов.
Отец и дядя Валента погибли, сражаясь на стороне готов. Дядя занимал в государстве остготов высокий пост. Он являлся членом королевского совета. Старший брат был казнен как изменник Константинополя. Валент готовился в то время стать епископом, но события не оставили ему выбора. Он отказался от сана и сделался врагом тех, кто правил в Италии.
Странные слухи о предательстве императорской администрации будоражили знать. Балансируя на грани между лангобардами и римской властью, он сумел образовать союз сенаторов направленный против всех неиталийских сил в стране. Энергия и изобретательность вождя помогла группировке аристократов одержать ряд политических побед. Однако непримиримые враги нашли способ устранить нелояльную Византии и опасную для варваров партию. Сторонники начали оставлять Валента. Все решило вмешательство папы: сепаратистская партия знати оказалась изолирована. Валент проиграл и превратился в беглеца.
– Несправедливо, – печально произнес Феодагат. Пососал гнилой зуб. Продолжил: – Несправедливо облагать федератов налогами и всяческими поборами . Мы стережем империю, оберегаем ее границы. Только мы действительно способны сдержать поток всех стремящихся поживиться. Федераты, а не полевые и уж никак не пограничные войска дают императору и сенаторам спокойно спать в столице. Но вместо щедрот Второй Рим осыпает нас одними обидами.
Знаком римлянин дал понять, что согласен с готом. Он понимал накопившееся возмущение друга. Византия нуждалась в отважных воинах, когда приютила готов на своей земле. Они погибали под христианскими знаменами, но их притесняли, ими пренебрегали, их лишали спокойной жизни. В них нуждались, но их старательно низводили на положение обыкновенных подданных. Их лишали привилегий и прав.
Копыта коней постукивали по глинистой земле.
– Где жалование, что мы должны получать? Где оно? Наш оптион молчит словно рыба. Молчит и становится жирней день ото дня, словно речной карп. Он богатеет? Конечно! Наши мечи, луки и стрелы – это наше дело, но деньги за годы службы нам обязаны выдавать. Требовать же что-то с нас кроме готовности сражаться – нарушение всех правил и договоров. Но, знаешь Валент, с некоторых пор я начал понимать: в наших бедах виновны не просто чиновники, но и сам император. Сколько раз войска волновались, требуя выплаты положенных денег! Денег, которые оптионы не в силах полностью разворовать! В столице все знают. Просто они думают, что можно и не платить.
– Вы решили покинуть службу по этой причине?
– Да, по этой. Даврит не обещает нам жалованья, но он даст нам кровлю, еду и часть добычи в походе. Землю мы вспашем сами. Что еще нужно людям?
– Ты прав, Феодагат. Однако, склавины – это надежное убежище? Не случится ли так, что они склонятся перед империей, как многие.
– Нет, ты будешь за Дунаем в полной безопасности. Не беспокойся. Даврите необходимы мои всадники. И если я смогу привести несколько сотен конных федератов, то мне подчинят воинов всех готов состоящих со склавинами в союзе. Твои услуги тоже должны пригодиться.
«Пусть будет так», – решил для себя Валент. Ничто не терзало его внутри. Он понимал, что будет принят врагами римского государства. Но разве сам он не являлся для этого государства таким же врагом?

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Он подмигнул заулыбавшемуся мальчику
Сом дал воющему от боли мальчику травяной отвар
Старик василий вздохнул
Мальчик
Рот мальчика растягивался в счастливой улыбке римлянин рассказ