Пиши и продавай! |
Каждая буква должна быть единственно возможной в тексте. Редактирование — для распустех и лентяев, вечных стажеров. Не суетись и не умствуй: прослушивай внимательно свое нутро, пока камертон не откликнется на истинную, единственную ноту. Не нагромождай детали — тебе кажется, что они уточняют, а на самом деле они отвлекают от точного изображения. Каждый как-то представляет себе то, о чем читает, твое дело — задействовать его ассоциативное зрение одной-двумя деталями. Скупость текста — это богатство восприятия, дорогой мой. Записывать мне было запрещено. Он — открывал себя миру и не желал отчуждения своих истин в чужом почерке. Я жульничал. В соседнем подъезде закидывал закорючками листки блокнота, чтоб дома перенести в амбарную книгу полностью. Иногда при этом казался себе старательным тупицей, зубрящим правила в надежде, что они откроют секрет успеха. — У мальчика подвешен язык, — язвил он. — У мальчика стоят мозги — и то ладно. Импотент от творчества не способен оплодотворить материал — он в лучшем случае описатель. Творческий командированный. Приехал и спел, что он видел. Дикари!! Кстати, таким был и Константин Георгиевич. А ты не хай, сопляк; сначала поучись у него описывать чисто и красиво. Момент недостаточный, но в общем не бесполезный. Он затягивался, втягивал глоточек чифира и вдыхал дым. И выдыхал: — Первое. Научись писать легко, свободно — и небрежно — так же, как говоришь. Не тужься и не старайся. Как бог на душу положит. Обычный устный пересказ — но в записи, без сокращений. Второе. Пиши о том, что знаешь, видел и пережил. Точнее, подробнее, размашистее. Третье. Научись писать длинно. Прикинь нужный объем, и пиши втрое длинннее. Придумывай несуществующие, но возможные подробности. Чем больше, тем лучше. Фантазируй. Хулигань. Четвертое. А теперь ври напропалую. Придумывай от начала и до конца; начнет вылезать и правда — вставляй и правду. Верь, что это так же правдоподобно, как то, что ты пережил. То, что ты нафантазировал, ты знаешь не хуже, чем всамделишное. С демонстративным отвращением он перелистывал приносимые мною опусы, кои и порхали в окурочно-носочный угол как дохлые уродцы-голуби, неспособные к полету. — Так. Первый класс мы окончили: научились выводить палочки и крючочки. Едем дальше, о мой ездун. Пятое. Выкидывай все, что можно выкинуть! Своди страницу в абзац, а абзац — в предложение! Не печалься, что из пятнадцати страниц останутся полторы. Зато останется жилистое мясо на костях, а не одежды на жирке. Шестое. Никаких украшений! Никаких повторов! Ищи синонимы, заменяй повторяющееся на странице слово чем хочешь! Никаких "что" и "чтобы", никаких "если" и "следовательно", "так" и "который". По-французски читаешь? Ах, пардон, я забыл, каких садов ты фрукт и продукт. Читай "Мадам Бовари" в Роммовском переводе. Сто раз! С любого места! Когда сумеешь подражать — двинешься дальше. В голосе его мне впервые услышалось снисхождение верховного жреца к щенку на ступенях храма. Началось мордование. Я перестал спать. Болело сердце и весь левый бок. Я вскакивал ночью от удушья. Зима кончалась. — Отработка строевого шага в три темпа, — издевался он. — Что, не нравится писать просто, а? Я преступно почитывал журналы и ужасался. Я хотел печататься и заявлять о себе. Но течение несло, и я не сопротивлялся: туманный берег обещал невообразимые чудеса — если я не утону по дороге. В апреле я принес четыре страницы, которые не вызвали его отвращения. — Так, — константировал он. — Второй класс окончен. Небыстро. Не совсем бездарь, хм... задатки прорезались... Наверно, я нажил нервное истощение, потому что чуть не заплакал от любви и умиления к нему. Старый стервец со вкусом пукнул и поковырялся в носу. Допив портвейн, он поведал, что сейчас — еще в моей власти: бросить или продолжать; но если не брошу сейчас — человек я конченнй. Пережил мальчика синонимы |
|
|
|