<<<     ΛΛΛ     >>>   

В архитектуре культуры 1 представления о равномерности и равнозначности пространства можно проследить также на самых разных уровнях. Достаточно широкое распространение получает точка зрения, что архитектурный объект должен быть таким, чтобы его можно было поместить в любую точку пространства. «Неправильно и нежизненно считать, — писал в самом первом номере «СА» А. Пастернак, — что только... деловой центр вмещает высокие застройки. Мы полагаем, что и в остальных частях города новая жизнь заставит нас возводить высокие дома». В более общем виде эту идею излагает в том же номере М. Гинзбург: «В условиях переживаемого нами строительства социализма каждое новое решение архитектора — жилой дом, клуб, фабрика — мыслится нами как изобретение совершенного типа, отвечающего своей задаче и пригодного к размножению в любом количестве сообразно с потребностями государства».

Но, пожалуй, наиболее яркий пример архитектурных представлений о равномерности — это уже упоминавшийся дезурбанизм М. Охитовича, цель которого «уничтожить общественное разделение труда между предпринимателем и наемным рабочим, между мужчиной и женщиной и между отдельными странами» (Охитович, 1930, с. 13). В спроектированной им совместно с М. Гинзбургом системе «каждый центр является периферией, и каждый пункт периферии — центром» (там же, с. 14).

Несколько сложнее дело обстоит с урбанизмом. С одной стороны, первая декларация архитекторовурбанистов 1928 г . содержит некоторые

106

утверждения, которые можно интерпретировать как «равномерные», там говорится о «полном уничтожении социального неравенства населения, упрощении и постепенном отмирании классовой структуры общества, национализации земли» (ИИСА /2/, с 125) С другой стороны, вторая декларация АРУ 1931 г «считает необходимой дифференциацию видов поселений, выставляя присущие данному типу специфические черты, исходя из совокупности факторов, определяющих каждый вид поселения», и подчеркивает «неравнозначность населенных мест и необходимость дифференцированного подхода к стимулам и возможностям их развития» (ИИСА /2/, с 132)

Последнее заявление можно было бы трактовать как «неравномерное», но эта неравномерность, как мы убедимся дальше, еще очень далека от иерархичности культуры 2 Здесь всего лишь утверждается, что должны быть разные типы поселений, но каждый из этих типов в принципе может быть размещен в любой точке пространства Именно для этого АРУ предлагает «поднять вопрос типизации населенных мест» (там же) Под населенным местом здесь надо понимать тип поселения, а не конкретный пункт географического пространства Поэтому проект «Зеленого города» (в названии можно усмотреть некоторую перекличку с агрогородом) подразумевает создание нескольких типов жилья «от отдельного домика на двоих до блока и даже небоскреба», которые могут быть поставлены «на выровненной площади в любом месте» (Ладовский, 1930, с 359) Нетрудно заметить, что это примерно та же идея «изобретения совершенного типа», которую высказывал ? Гинзбург Враждующие между собой урбанисты и дезурбанисты с точки зрения иерархии культуры 2 оказываются вполне «равномерными» Достаточно сказать, что разрыв кольцевой структуры Москвы был чуть ли не аксиомой всех «левых» проектов перепланировки города, как урбанистических, так и дезурбанистических (Ладовский, Бабуров и др )

В1931гс11по15 июня происходил пленум ЦК ВКП(б), где обсуждались вопросы планировки городов Его решения можно было истолковать по-разному В них отчетливо проявилась некоторая инерция «равномерности» С Киров в специальной брошюре, выпущенной после пленума, по-прежнему повторял идеи равномерного расселения «Через 5 лет, — писал он, — деревня преобразуется настолько, что вопрос о том, что мы стоим накануне образования новых видов человеческого общежития — агрогородов, будет уже не фантазией, а самой настоящей реальной действительностью Теперь мы

107

ближе, чем когда-либо, подошли к уничтожению разницы между городом и деревней...» (Киров, с. 26). Но при этом пленум принял решение, прямо противоположное этой идее: «о выделении города Москвы в самостоятельную единицу со своими органами управления и бюджетом».

Это столкновение двух противоположных установок — на равномерное расселение и на выделение центра — отчетливо видно в следующем тексте из «Правды»: «Однако эта линия более равномерного размещения промышленности и населения не имеет ничего общего с «левацким» прожектерством немедленного разукрупнения городов, с «теориями» отмирания города и его самоликвидации якобы в интересах социалистического строительства. Под этими «левыми» фразами скрывается мелкобуржуазная линия разоружения пролетариата, строящего социалистическое общество в капиталистическом окружении» (За социалистическую, с. 20). Мы видим, как процесс вертикализации, то есть перемещения границ из социального пространства в географическое, в какой-то форме проявляется и внутри страны: конкретные («левацкие») проекты разрушения границ между городом и деревней вызывают уже отчетливый протест, кажутся «мелкобуржуазными», сама же абстрактная идея равномерности пока еще излагается с положительным знаком, но се осуществление откладывается на неопределенный срок, в этом смысле ключевым в приведенном отрывке надо считать слово «немедленного».

Идея агрогородов еще какое-то время продолжает существовать В 1933 г . газета «Правда» еще публикует письмо колхозников КабардиноБалкарии Сталину, где они пишут: «С этой зимы три селения, где имеются лучшие колхозы (Новоивановка, Кенже и Заюково), начинают перестраиваться из деревень в агрогорода... Все это не мечта, а живое дело, которое мы начали и во что бы ни стало доведем до конца» (4 декабря) Но тем не менее идея равномерности пространства все более уступает идеям иерархического его строения: возникает убеждение, что ценность и значимость пространства растут по мере приближения к центру мирового пространства, то есть к Москве.

Выделение Москвы, провозглашенное пленумом 1931 г ., приобретает окончательный вид в постановлении ЦК ВКП(б) и СНК 1935 г . «О генеральном плане реконструкции Москвы». Журнал «Архитектура СССР», публикуя это постановление, предварял его следующим комментарием: «Совершенно правильно отмечалось в нашей печати и в многочисленных выступлениях

108

по поводу этого исторического решения, что реконструкция Москвы — дело всей страны, дело всех народов Советского Союза» (1935, 10—11, с. 1). Это значит, что каждый житель страны независимо от места прописки становится еще как бы почетным гражданином Москвы, поэтому у него не может возникнуть возражений против того, что государственные средства расходуются на строительство в Москве, а не, скажем, в Баку, — в любом случае они расходуются на его город. Не будем забывать, кстати, что по декрету 1930 г . каждый гражданин союзной республики автоматически становится и гражданином СССР, так что Москва и юридически стала столицей для каждого жителя страны.

Поскольку Москва — это теперь выделенный из окружающей среды пункт, возникает идея уместности или неуместности архитектурного сооружения в Москве, а это уже прямо противоречит гинзбурговской идее «совершенного типа», пригодного для строительства, пользуясь словами Ладовского, «на выровненной площади в любом месте». Архитектурный объект может теперь оказаться хорошим вообще и непригодным для Москвы. Б. Иофан, как мы помним, в 1936 г . говорил о недопустимости переноса в Москву «ленинградских приемов» (ЦГАЛИ, 674, 2, 12, л . 39). Влас Чубарь, выступая в 1937 г . на съезде архитекторов (незадолго до ареста), говорил о недопустимости переноса московских приемов в Торода более низкого ранга: «Для Дома Советов в Нальчике — центре Кабардино-Балкарской АССР — спроектировали огромное здание стоимостью около 40 миллионов рублей. Для Москвы, — сказал Чубарь, — такой дом, может быть, подошел бы, но для небольшого города, хотя и являющегося центром автономной республики, такая гигантомания не по карману, не вызывается необходимостью, и вообще, ни к чему» (ЦГАЛИ, 674, / 2, 34, л . 151). "

Обратим внимание на подчеркнутые слова. Тут названы три причины, истинная причина названа последней — «ни к чему», то есть размещение дома московского типа в Нальчике противоречит всеми ощущаемой, но никак не называемой иерархической структуре пространства; вторая причина — «не вызывается необходимостью» — это лишь фиксация отсутствия особых причин для нарушения этой иерархии; наконец, первая причина — «не по карману» — это вообще не причина, а следствие первых двух, ибо арман у государства теперь уже один, и если дом стоимостью 40 миллионов рублей по карману в Москве, то он по карману и в любом другом месте страны.

109

Выделенность Москвы, представление о Москве как о центре Космоса, своеобразной идеальной модели Космоса, начались в ноябре 1933 г . транспарантом, висевшим тогда поперек улицы Горького: «Превратим Москву в лучший город мира по архитектуре и благоустройству», — достигли апофеоза в 1947 г . во время празднования 800-летия Москвы, когда Сталин в своей речи назвал Москву «образцом для всех столиц мира» (ГХМ, 1949, 3, с. 2). Москва в культуре 2 некоторым образом становится тождественной всей стране (ситуация, поразительно напоминающая XVII век, когда, по словам историка, «под Московским государством... разумели обыкновенно один царствующий град» — Соловьев, 7, с. 263).

В культуре 2 окончательно складывается иерархия городов. Вторым по значению городом объявляется Ленинград. Через шесть месяцев после июньского пленума 1931 г ., выделившего Москву в самостоятельную единицу, в декабре ЦК ВКП(б) и СНК издают специальное обращение, где говорится, что «наряду с Москвой» необходимо «обеспечить решительный сдвиг вперед во всем жилищнокоммунальном хозяйстве Ленинграда» (СЗ, 1931, 70, 468). После утверждения Генерального плана реконструкции Москвы 1935 г . аналогичный план составляется и для Ленинграда, однако характерно, что если московский план подписан ЦК ВКП(б) и СНК, то ленинградский — всего лишь ленинградским обкомом.

Москва и Ленинград в культуре 2 устойчиво становятся «№1» и «№2». Конечно, место, занимаемое городом в иерархии городов, первоначально связывалось с числом населения, объемом производства и т.п., но после того, как город становился на ту или иную ступень иерархии, практические соображения уже отступали на задний план, соотношение между №1 и №2 становилось уже несоизмеримым с соотношением их населения или объемов производства. То, что можно было Москве, например, быть образцом для всех столиц мира, нельзя было Ленинграду; а то, что можно было и Москве и Ленинграду, нельзя было всем остальным городам — например, колхозам, находившимся в 100-километровой зоне2 вокруг Москвы и Ленинграда, было разрешено, в отличие от всех остальных, «торговать продуктами своего производства по ценам несколько выше кооперативных» (СЗ, 1932, 33, 198). Это неожиданное для закона словосочетание — «несколько выше» — показывает, что закон как бы уже не в силах что бы то ни было точно предписывать Москве и Ленинграду, он лишь указывает, что их колхозы освобождены от обязательств следовать

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

78в культуре 2 повсюду возникают непереходимые границы
Этот факт тоже осознается культурой как принципиальное достижение работа архитектора имеет в нашей
Паперный В. Культура Два истории культуры 10 голодом
Паперный В. Культура Два истории культуры 2 архитектуры
Каждый акт разрушения культура воспринимает как созидательный