<<<     ΛΛΛ   

3. Правило двойного обусловливания. Ни один "локальный очаг", ни одна "схема трансформации" не могли бы функционировать, если бы через серию последовательных преобразований они, в конченом счете, не вписывались бы в совокупную стратегию. И, наоборот, ни одна стратегия не смогла бы обеспечить глобальный эффект, если бы не опиралась на частные и тонкие отношения, служащие не ее приложениями и следствиями, но опорами и устоями. Между теми и другими нет прерывности -- речь не идет о двух различных уровнях (микроскопическом и макроскопическом) -- но нет и гомогенности (один не является увеличенной или уменьшенной проекцией другого). Вместо этого нужно помыслить себе двойное обусловливание: стратегии -- возможными специфическими тактиками, тактик - стратегической оболочкой, запускающей их в ход. Так, отец семейства не является "представителем" монарха или государства, а эти последние не являются проекциями отца на ином уровне. Семья не воспроизводит общество, а общество, в свою очередь, не имитирует семью. Но семейное устройство -- как раз благодаря тому, что есть в нем отличительного, гетероморфного относительно других механизмов власти -- в эпоху Мальтуса, когда велась борьба за контроль над рождаемостью, за медикализацию пола и психиатризацию его негенитальных форм смогло служить опорой этим большим "маневрам".

4. Правило тактической поливалентности дискурса. То, что говорится о поле, не должно анализироваться как простая проективная поверхность конкретных механизмов власти. Именно через дискурс осуществляется артикуляция власти и знания. Именно по этой причине дискурс должен пониматься как серия прерывных сегментов, тактическая функция которых не является ни единообразной, ни стабильной. Точнее говоря, не нужно воображать себе область дискурса разделенной на зоны допущенного и исключенного, господствующего и угнетенного дискурса, следует видеть в ней множественность дискурсивных элементов, которые могут быть задействованы в разных стратегиях. Это-то распределение и нужно восстановить, со всем тем, чт)о оно в себе заключает: высказанное и скрытое, высказывания требуемые и зарпрещенные,- со всем тем, что оно включает в себя, разного рода вариантами и эффектами (в зависимости от того, кто говорит, его положения в системе власти, институционального контекста, в который он помещен). Восстановить со всеми смещениями и повторным использованием тождественных формул в противоположных целях. О дискурсе -- не более чем о молчании -- можно сказать, что он либо подчинился власти раз и навсегда, либо изначально против нее восстал. Необходимо допустить сложную и подвижную игру, в которой дискурс может быть не просто орудием и эффектом власти, но также препятствием, помехой, точкой сопротивления и исходным пунктом противоположной стратегии. Дискурс пропускает через себя и производит власть, он ее усиливает, но также подтачивает, выставляет напоказ, делает хрупкой, позволяет ее перечеркнуть.

Взлет сексуальности связан с новым, "дисциплинарным" типом власти. В феодальном обществе право предавать смерти и оставлять в живых принадлежало суверену, власть которого осуществлялась как "инстанция взымания, механизм изъятия" (10) Теперь же, напротив, наступает время власти, занятой прежде всего культивацией самой жизни, власти, которая даже свои войны ведет ради жизни. Ее девизом становится не "предавать смерти" и "оставлять в живых" (лозунги старой власти), но "убивать, чтобы жить", "поддерживать жизнь" и "выталкивать в смерть". Наступает эра биовласти, когда царство нормы вытесняет царство закона, превращая жизнь в политический объект и порождая консумеристское нормализаторское общество. Одноврменно с этим процессом, в XIX в., сексуальность становится "шифром" индивидуальности, перекрестком основных стратегий новой власти.

Величайшая познавательная ценность пола для современного западного человека, признается Фуко, будет, вероятно, загадкой для будущего исследователя: "Ирония этого (сексуального - М.Р.) устройства состоит в том, что нас заставляют поверить, что речь при этом (т.е. при распространении этого устройства на все новые сферы жизни - М.Р.) идет о нашем "освобождении"". (11)

Может быть История сексуальности как никакая другая книга проливает свет на телесную подоплеку рыночных механизмов; на дрессировку тел во внеправовых сферах и, главное, на онтологическое бессилие закона перед такими явлениями, на пределы оптики права, которая идеологами обществ этого типа рисуется универсальной. Небезынтересно будет подумать на эти темы и нам, людям общества, готовящегося, не обладая всеми этими тонкими механизмами, присягнуть на евангелии рынка. В отрезвляющем эффекте подобных размышлений можно не сомневаться.

Концепция Фуко критикуется с разных позиций. Так, Юрген Хабермас не разделяет в микрофизике власти стремление ее автора окончательно отделаться от субъекта.

 <<<     ΛΛΛ   

Правило тактической поливалентности дискурса механизмов общество