<<<     ΛΛΛ     >>>   

212
Italiano*. Мужья то же делают с женами, отправляясь на охоту, и это так же обыкновенно, как задергивание кошелька. У них есть пословица: «Кто оставляет незадернутый кошелек, тот сам зовет вора».
Дома их — круглые палатки, сделанные из оленьих шкур и рогож. Посреди этих палаток они разводят огни, оставляя в потолке отверстие для дыма, и, ложась около этих огней, греются. Летом они отправляются к рекам за рыбою, которую сушат и сберегают на зиму. Рыбу они убивают стрелами и обыкновенно едят сырую. Они едят также молодых щенят и почитают очень вкусными. Царь считает их недостойными особенного наместника, по малочисленности, избавляет от налогов и, как добровольную дань, получает от них известное число оленей. Никто не понимает ни варварского языка их, ни их законов, исполняемых втайне. Продавая иностранцам оленя, они всегда выговаривают себе потрох и съедают его, выдавив слегка нечистоту. Достоинство человека оценяется у них знанием в магии, в которой они очень сведущи, особенно в присутствии иностранцев; но при русских они не показывают своего искусства, боясь суда. Раз английский купец угощал некоторых из них в Архангельске, и когда один из гостей напился пьян и сделался похож на медведя или сумасшедшего, тогда позвали старуху, которая, прошептав ему что-то на ухо, коснулась его лба, и гость тут же протрезвился, как будто ничего не бывало.
Глава XVI
В Полуденной Сибири есть дикая страна, называемая Степью: она простирается на 600 или 700 верст и большей частью состоит из равнин; рек в ней мало, но почва невероятно плодоносная. Там целый день едешь полем, обросшим вишневыми деревьями, которые не выше трех четвертей ярда; такая низменность происходит оттого, что они часто сжигаемы бывают иностранцами или путешественниками, которые неосторожно уезжают, разведши осенью огонь, а высокая и сухая трава загорается и разливается на сорок или шестьдесят верст. Огонь часто пожирал и самих путешественников. ** Красные вишни, растущие на этих деревьях, очень хороши, но и очень кислы. Они бывают вкусны, когда пересажены. Я говорил с людьми, видевшими там множество тюльпанов, дамасских и красных роз. Там много огромной спаржи, чесноку, майорану, тимьяну, шалфею, цикория, ендивов, чабра и других растений, которые мы тщательно храним в садах; большое множество солодкового корня, привлека-

* На итальянский манер (um.).
** Вероятно у издателей здесь пропущен текст.

213
ющего к себе Ursa major* и Ursa minor**; наконец, множество пастернаку и моркови. Купцы привозят оттуда много елецкой соли и серы.
Олени там самые большие в свете, и есть еще один ночной небольшой зверек, называемый сурком, который величиною подходит к барсуку, но не похож на него видом; шерсть его темная, струистая и гладкая, голова маленькая, спина почти в четверть шириною, и вообще он зверек красивый. Сурки живут под землею, так же как и кролики. Когда полк Крафорда стоял поблизости от их жилищ, они вышли смотреть на него и, поднявшись на задние лапки, закричали так пронзительно и неожиданно, что испугали и людей, и лошадей, отчего последние убежали за десять верст прежде, нежели умели поймать их. Русские рассказывают странные повести о их междоусобных войнах, о том, как они берут побежденных в плен, как заставляют своих рабов приносить на зиму съестные припасы, сено и коренья; но это, вероятно, русская басня. Рассказывают, однако же, за верное, что они очень искусно делают свои жилища, сохраняют в них большую чистоту, выносят и хоронят тела умерших. Там есть еще другой зверь, называемый перевощиком: мех его желто-бурый с белыми и черными оттенками, очень красив в шубах, но мало здесь употребляем, потому что волос его короток и он мало согревает; эти звери, как говорят, перевозят белок и горностаев через реки и поэтому называются перевощиками; тем же самым словом на русском языке называется переводчик. Русские говорят, что перевощики имеют страсть перевозить других животных. Этого я никогда не слыхал от очевидца, но очевидец мне сказывал, что целые стада белок, не находя себе больше пропитания на одном берегу, переплывают на другой, употребляя свои хвосты вместо мачт, весел и парусов, а небольшие щепки или палки вместо челноков, и, не умея грести, плывут по ветру; если же взмокнут паруса их, то они погибают неизбежно.
Около Казани и Астрахани есть птицы величиною с бекаса; ногами и носом они походят на кулика, перьями же и шеями — на больших петухов. Они дерутся, как петухи, хотя и нет у них таких длинных когтей. Они беспрестанно дерутся, если живут в одном доме; стоят настороже, уткнув нос в землю, и при первом удобном случае с разбега наносят противнику удар и щиплют перья на шее его. Они чаще употребляются в пищу, нежели для драки, и водятся также и в Архангельске, где есть другая птица, величиною с сову, а видом похожая на ястреба: она гоняется за маленькими птичками, ловит их, втыкает на острый сук и дочиста

* Большая медведица (лат.).
** Малая медведица (лат.).

214
Самуэль Коллинс
ощипывает прежде, нежели начинает есть. Из Астрахани привозят сюда одну птицу, которая величиною с лебедя, похожа на него телом и ногами, но у которой шея короче и толще: горло у нее так широко, что она может проглотить рыбу в четверть величиною. Может быть, вы читали (в некоторых описаниях России) об растительном агнце, пожирающем около себя траву и потом умирающем; но это известие так же истинно, как и сказка об одноглазом народе в путешествии сира Иоанна Мандевиля, и многие другие басни, где нет даже и тени правды.*
Глава XVII
Здесь, думаю, будет кстати сказать несколько слов о Татарии, сообщить сведения, полученные мною об этой стране, и извиниться в неполноте и краткости моего рассказа.
Столица Татарии — Крым, укрепленный город на Татарском море, отчего и великий хан называется крымским; говорят, что этот город очень красиво выстроен из камня и кирпича. Татары — данники турков, а Москва была прежде данницей татар и платила по десяти тысяч овечьих шкур ежегодно; сверх того князь московский в знак преданности должен был из шапки своей кормить крымскую лошадь овсом, в чем и обязывался клятвою. Но теперь уже десять лет, как русские дани не платят, потому что татары нарушили договор, вторгнувшись в пределы русские. Действительно, они соседи беспокойные и, разлетаясь как мухи, когда разгонят их, ночью опять собираются. Невозможно почти отбить у них ни одного коня, потому что кони неразлучны со всадниками.
Они проезжают по сто миль на день, переменяя коней своих один или два раза, потому что у каждого татарина есть, по крайней мере, по три или по четыре коня. Как скоро конь сделается неспособным к походу от усталости или падет, они режут его на части, разделяют между собою, и когда мясо довольно размягчится под седлом, тогда съедают его. Больных поят они кобыльим молоком или свежей лошадиной кровью и нарочно для того разрезывают коню жилу.
Они не берут с собой и не едят ни соли, ни хлеба, говоря, что соль притупляет зрение, а хлеб тяготит желудок.
Зрение у них острее, нежели у всех других народов, и в степях (где на тридцать или на сорок верст ничто зрения не останавливает) они могут рассмотреть одного человека, когда русский не увидит и целой толпы татар.
Никто не превзойдет их в наездничестве: на полном скаку они подымаются на стременах и вонзают свои стрелы в коня неприятельского.

* У самого Коллинса немало забавных сказок.

215
Калмычки так же воинственны, как и их мужья. Многие калмыки признают себя царскими подданными.
В нынешнем году калмычки решились отмстить за детей и пленников, отбитых крымцами: собрались, напали на татарское войско, взяли множество пленных и разбили татар наголову. Храбрые Virago's*! Они достойны стать наряду с славными амазонками. Калмыки населяют обширную страну, живут в палатках и пасут стада свои. Там родился Тамерлан.
Они высокорослее, смуглее крымских татар и чертами лица на них не похожи. У крымских татар лица плоские, глаза небольшие и впалые, лбы узкие, плечи низкие и широкие; они среднего роста и так сложены, что им трудно скрыть свое тело там, где покажется их лицо.
Они ломают носы у своих новорожденных младенцев, говоря, что безрассудно иметь нос, препятствующий зрению человека. Они все магометане, смеются над русскими, упрекают их в обожании расписных досок и говорят, что лучше поклоняться солнцу, как существу светлому, благотворному и возносящемуся над всеми оскорблениями. Moscovitae попpossunt respondere argumento**.

Глава XVIII
Нажив себе огромное состояние разорением бедных и ограбив иностранцев, они думают, что загладят злые дела, если построят церковь и снабдят ее множеством дорогих икон и колоколами; это кажется им богоугодным делом и действительно было бы таковым, если бы совершено [было] во славу Божию, а не из своекорыстия или тщеславия. В целом мире нет таких негодяев; есть, однако же, и между ними много добрых людей. Те, которые расширили понятия свои разговором с иностранцами, образованнее; также и те, которые видели польский быт, хотя он мне и не слишком нравится. Поляки образованнее русских, потому что есть у них средства просвещать умы свои науками, которых нет у москвитян; они могут выезжать за пределы своего отечества, а русским это запрещено.
Несмотря на все эти усовершенствования, поляки самый скверный народ, с каким мне говорить удавалось: они горды и дерзки, чрезвычайно самонадеянны, беспрестанно превозносят Польшу на счет всех других государств; тщеславны и расточительны в обществе, роскошны в одежде, богато украшают конские сбруи, учтиво и гостеприимно обходятся с иностранцами, покуда не покажут им всего своего богатства и не напьются с ними раза два пьяны; а пос-

* Воительницы (искаж. лат.).
** Московиты не могут ответить никаким доводом (лат.).

216
ле, как валлийцы, стараются от них избавиться. Они преданы пьянству больше, нежели русские, и так беспокойны бывают пьяные, что у всех почти дворян остаются на теле рубцы, которые они носят как знаки отличия, приобретенные в битвах Вакховых.
Законы их самые варварские, какие существуют, потому что убийца может откупаться денежной пенею. За убийство крестьянина платят крону, и таким образом цена возвышается, смотря по состоянию убитого.
Короля их можно назвать Rex Bacchatorum*; потому что на их сейме, когда уже все согласятся в каком-нибудь предположении, один несогласный может противоречить и остановить дело, положив руку на саблю, хотя бы он не в состоянии был представить никакой причины своему мнению. Таким образом, дело часто замедляется, а на другой день тот же самый человек, полупьяный, подает мнение, совершенно противное своему прежнему голосу. Король ничем не лучше нарисованного весла, которое только кажется, будто правит ладьею. Генрих III, сделавшийся после французским королем, был (если я не ошибаюсь) королем польским, и королевство так ему надоело, что он бы охотно променял его на пару хороших сапог. Однажды он созвал множество дворян, напоил их пьяными, а сам пил одну подкрашенную воду, потом положил одного из пьяных панов на свою королевскую постель, задернул занавесы и приставил к ней часовых, ничего не знавших о его намерении. Устроив все таким образом, король сел в повозку, заранее приготовленную, и ускакал за границу.
Наконец, сын Вакхов проснулся, и заговор открылся. Поляки потом всеми средствами старались возвратить короля, но так как он был в чужом государстве, то они вошли с ним в переговоры, умоляли возвратиться и обещали обходиться с ним впредь как можно лучше, однако же он отвечал: «Нет!»
Та птица заслуживает неволю, которая, однажды вырвавшись из клетки, опять туда возвратится.Что до меня касается, то я лучше бы согласился быть мужиком во Франции, нежели королем в Польше. Stultissima optio**.
Глава XIX
Госпожа Lues Venerea*** так же известна в Польше, как и в месте своего происхождения; все паны и паньи коротко знакомы с ней так же, как и двор, и вся Польша.
* Царь неистовствующих (лат.).
** Глупейшее желание (лат.).
*** Венерическая болезнь (лат.).

217
Завоевав Вильну и многие другие пограничные польские города и области, русские взяли в плен госпожу Lues Venerea и, вероятно, провладеют ею долее, нежели городами. Прежде этой войны она здесь в течение тысячи лет не была известна, но, проникнув однажды в такую страну, какова Россия, она, как барсук, врывается так глубоко, что ее не иначе прогонять можно, как копьем и огнем, juxta illud, les Veroles de Rouen et la baue du Paris ne jamais sortont la pais sans oster la piece*.
Но (что еще хуже) колтун так же свирепствует в Польше, как чесотка во Франции, и так заразителен, что очень немногие семейства остаются от него свободны. Без сомнения, нет в свете болезни хуже, потому что (не говоря о многих ужасных ее действиях) от волос воняет, как от застарелого чирья, и несмотря на то поляки почитают ее признаком высокого происхождения. У некоторых все волосы в узлах, и я видел одного монаха, у которого голова совершенно похожа была на Медузину и которого за то уважали как человека необыкновенной святости. Поляки также высоко ценят лошадей с колтуном в гриве или в щетках и думают, что такие лошади смелы и крепки. Если кто-нибудь из зависти отрежет хотя малейшую часть волоса, то лошадь либо умрет, либо взбесится, либо ослепнет и охромеет.
Говорят, что поляки первые ввели пудру в употребление, стараясь заглушить вонь колтуна. Трудно избежать этой болезни, проезжая через такую землю, в которой арсенические мины отравляют воду, потому что она нападает внезапно: Unico aquae Arsenicae haustulo etc**.
Поляки гораздо честнее исполняют обещание и договоры, нежели русские, которые редко держат слово, данное неприятелю, если выгоды требуют вероломства. В частных отношениях, однако же, русские уважают клятвы: они редко употребляются и потому имеют больше действия.
Русский язык точно так же отличен от польского, как английский от шотландского. Польский язык, как говорят, богаче и обработаннее, но мне, слышавшему одни его внешние звуки, он кажется грубее в произношении и хуже, нежели смесь языков валлийского, ирландского и корнваллийского.
Поляк, разговаривая, всегда оплюет вам все лицо. Польское правописание сходно с валлийским; и у них также встречается по шести согласных букв на одну гласную. Они приветствуют друг друга высокими выражениями и не так низко кланяются, как русские. Та-

* Как говорят, сифилис Руана и гной Парижа никогда не вынут шпаги без того, чтобы не лишить кого-нибудь части тела (искаж.фр.).
** Единственным глоточком арсенической воды и т.д. (лат.).

218
тарское приветствие состоит в приложении указательного пальца ко рту и небольшом наклонении головы, а у людей высшего состояния они обнимают колена. Черкасские приветствия грубы и неловки, например: «Каковы твои дети и рабы, коровы и овцы, лошади, козы и свиньи, твои петушки, куры и индейки, все ли они здоровы?» Эти слова повторяют они в точности каждое утро при встрече. Они исповедуют греческую веру, но не так суеверны, как русские, которые считают церковь оскверненною, если иностранец ступит в нее ногою; омывают полы после такого осквернения и заставляют иностранцев креститься в русскую веру или убивают их за их неблагоразумие. В этом они подражают магометанам, так же как и во многих других безрассудных действиях.
Глава XX
Слишком было бы долго рассказывать теперь о происхождении Романовых, о том, как они приняли титул царей, как Василий 140 лет тому назад привел в зависимость меньших князей русских и как Иван Васильевич, продолжая действия своего отца, покорил царей казанских, астраханских и сибирских. Это бы значило писать историю царя Ивана, для которого я, впрочем, желал бы иметь и время, и способности, потому что, верно, с тех пор как цари на земле царствуют, никто не слыхивал ни о таком ужасном тиране, ни о таком счастливом государе...
Отец нынешнего царя был Михаил: государь отличный по милосердию и великолепию; он всегда жил в мире и дружбе со всеми христианскими царями, любил иностранцев и был очень набожен. Граф Вольмар, побочный сын датского короля, назначен был женихом для его дочери, но духовенство воспротивилось, говоря, что он еретик; он просил, чтобы священникам позволено было защищать истину его веры, и когда русские священники отказались, то царь очень рассердился и сказал: «Что же мы за веру исповедуем, если вы даже боитесь ее подвергнуть испытанию?» Несколько дней после того он лег спать; около полуночи с ним сделалась рвота, а поутру он умер и по русскому обыкновению был в следующую же ночь отнесен в церковь. Таким образом спор кончился. Его царица недолго жила после него, а граф Вольмар был рад отказаться от невесты, лишь бы самому как-нибудь спастись.
Двух сыновей Морозова, Бориса и Глеба, сам император воспитывал. Борис, занимавший сан, похожий на лорда протектора, уменьшил число дворцовых слуг, прочих оставил на половинном жалованье, возвысил обычаи, назначил посланникам половинное содержание и разослал всех старых князей по отдаленным областям: Репнина в Белгород, а Куракина в Казань.

219
Как скоро царю наступила пора жениться, к нему свезли всех лучших красавиц из государства; одной, которая ему понравилась, он дал платок и кольцо, но, когда она в другой раз явилась перед ним в царской одежде, Борис приказал так крепко завязать ей венец на ее голове, что она упала в обморок. Тотчас объявили, что у ней падучая болезнь; ее старый отец, бедный дворянин, был, после мучительной пытки, сослан в Сибирь и с горя умер по дороге, а семья его осталась в немилости. Эта девушка еще жива, и с тех пор никто за ней не знал никаких припадков. У ней было много женихов из высшего сословия, но она всем отказывает, а бережет платок и кольцо. Царь ей дает ежегодное содержание, чтобы загладить оскорбление ее отца и семейства.
Борис Иванович предложил царю Марию, дочь Ильи Даниловича, происходящего из неизвестного дворянского рода и возвысившегося смертью своего дяди Грамматика (который был дьяком посольского приказа и у которого он в молодости был кравчим). Теперешняя царица часто хаживала в лес по грибы. Она была недурна собою и красилась драгоценными алмазами скромности, трудолюбия и благочестия. Ее венчали тайно, боясь колдовства, которое здесь на свадьбах очень обыкновенно. Борис сватался за ее меньшую сестру Анну, получил ее руку и думал, что таким образом прочно основал свое счастье. Однако ж Анна была им не совсем довольна, потому что он был старый вдовец, а она здоровая молодая смуглянка; и вместо детей у них родилась ревность, которая произвела кожаную плеть в палец толщины. Это в России случается часто между вельможными супругами, когда их любовь безрассудна или водка слишком шумит в голове. Один англичанин, Вильям Барнсли (родом из Барнсли-Гол-Ля, что в Вортшире), сослан в Сибирь по внушению Бориса, который подозревал его в слишком коротком знакомстве с своим домом. Он жил там больше 20 лет, наконец принял русскую веру и женился на богатой невесте.
Древнее дворянство с завистью смотрело на высокий сан Бориса, который ежедневно уничижал его, давая ход своим клевретам. Народ роптал на новые налоги, обвинял Бориса и решительно требовал его у царя, который, не зная что делать и желая спасти жизнь Бориса, целовал крест и клялся, что Борис уже никогда ко Двору не возвратится. Это на время успокоило древнее дворянство. Между тем тайными происками заставили народ просить о возвращении Бориса и без затруднения исполнили заказанную просьбу.
После этого Борис уже стал к народу снисходительнее, сделался его любимцем и покровителем иностранцев. Он умер через б лет после того, в глубокой старости, видев успешное действие своих советов, любимый государем и оплаканный всем народом, кроме дворянства, которое до сих пор не может исполнить своих намерений,

220
потому что Илья Данилович сделан главным военачальником. Он красивый мужчина, крепок сложением, как Геркулес, смел, имеет большие способности и такую огромную память, что помнил имена всех должностных чиновников 80-тысячного войска, знал, где они живут и какую должность каждый из них занимает. Царь больше его боялся, нежели любил, но царица всегда держала его сторону. Его сделали государственным казначеем и дали ему еще 6 или 7 должностей, которые он все исполнял очень деятельно, только небескорыстно. Царь мало обращал на это внимания, потому что ему было совершенно известно, что весь этот серебряный поток после долгого течения изольется в море. Несмотря, однако же, на все эти ожидания, царь, видя, что Илья слишком ласков к некоторым из татарских и польских невольниц, объявил ему, чтобы он, как старый вдовец, либо женился, либо оставил Двор. Вообще русские очень поощряют браки, отчасти для того, чтобы населить свои земли, а отчасти и с тем, чтобы предупредить разврат.
Теперь Илья, разбитый параличом, лишился и телесных и умственных способностей и не узнает никого, кого ему ни назовут. Его потеря была бы чувствительнее, если бы великий государственный человек Нащокин не заменил его во многих должностях.
Это тот самый Нащокин, который на выгодных условиях заключил мир с Польшей и довершил союз с Швецией. Теперь он сделан дьяком Посольского приказа, государственным казначеем, наместником Малой России и сверх того исполняет многие другие должности. Он оживил торговлю шелком в России, и думают, что вся индийская торговля обратится сюда. Теперь он занимается преобразованием русских законов и новым образованием всего царства. Доносы уничтожатся; все наместники с помощниками своими будут иметь власть над жизнью и смертью, потому что прежде все преступники привозились в Москву, а это было для царя очень беспокойно и отяготительно. Такой же точно совет Иофор давал Моисею. Нащокин человек неподкупный, строго воздержный, неутомимый во всех делах и обожатель государей. Говоря о соединении французов и датчан с голландцами против Англии, у него вырвались следующие слова: «Удивляюсь, как эти два короля так неблагоразумны и безрассудны, что отстаивают и поддерживают таких мужиков против английского государя! Лучше бы им соединиться с остальными европейскими государями, чтобы разрушить все республики, которые не иное что, как матери ереси и бунтов». Он при мне говорил, что для царя выгоднее поддерживать связи с королем английским, нежели со всеми другими христианскими государями. Он единственный покровитель англичан. Когда его просили о впуске английских товаров, он показал лондонский отчет о смертности, по которому (хотя очень немногие) умерли от чумы. «Несмотря на это, — сказал он, — как

221
нам знать, не вывезены ли товары из зараженных домов? А довольно искры, чтобы зажечь целый мешок с угольями. Странное у вас обыкновение — разглашать свои несчастия. Правда, что нищие обнажают свои раны, чтобы возбудить сострадание и получить помощь, однако, кто объявляет о чуме, предостерегает других, чтобы не имели с ним никаких сношений; точно так ставятся маяки, чтобы корабли не подходили к берегу. Также нам кажется странно, зачем часто присылаются к нам особенные королевские письма с просьбами за частных лиц, как будто наш царь не довольно печется как об русских, так и об иностранцах. Редко другие государи обращаются к нам с такими просьбами, кроме датского, у которого они, как слышно, дешевы. Не знаю, что они стоят в Англии. Да что нам за дело до иноземных обычаев: их платье не по нас, а наше не по них». Здесь он вдруг остановился, как будто высказал больше, нежели хотел сказать, как будто боялся, чтобы его слова не повторяли. По этому вы можете судить, что он великий политик, очень важный и мудрый государственный министр и, может быть, не уступит ни одному из министров европейских.
Глава XXI
Теперь я вам подробнее опишу царя. Он красивый мужчина, около 6 футов ростом, хорошо сложен, больше дороден, нежели худощав, здорового сложения, волосы светловатые, а лоб немного низкий. Его вид суров, и он строг в наказаниях, хотя очень заботится о любви своих подданных. Когда один иностранец предложил ему назначить смертную казнь всякому, кто оставит его знамена, то он отвечал, что «это было бы жестоко: Бог не всем людям даровал равную храбрость». Народу он никогда не является иначе, как в блеске, а на празднествах с удивительным великолепием драгоценных каменьев и прислуги. Он никогда не входил в дом ни к одному из своих подданных, кроме своего пестуна, когда уже ему не было никакой надежды на выздоровление. Телохранители и стражи при его Дворе стоят, как безгласные неподвижные истуканы. В его дворце все так тихо, как будто никто в нем не живет. Кроме служителей и должностных бояр, никому не позволено подходить ко внутреннему дворцу. В обществе он обедает только на празднествах, и тогда бояре обедают в его присутствии. На Святой неделе все бояре, дворяне и придворные целуют царскую руку и получают яйца. За каждым обедом он посылает блюдо со стола своего к любимцам. У него есть очень значительные запасы хлеба и сушеного мяса, которые идут на содержание его стрельцов или янычар, получающих от него одежду и очень немного денег, потому что они занимаются всякою торговлею и пользуются важными преимуществами. На поташ, воск и

222
мед царь выменивает бархат, атлас, камку, золотые материи (парчу) и тонкое сукно, которыми награждает своих чиновников за службу. Он теперь выстроил в 7 верстах от Москвы для обрабатывания пеньки и льна красивые дома, которые находятся в большом порядке, очень обширны и будут доставлять работу всем бедным в государстве. На это он назначил также несколько миль порожней земли. Царица будет заведывать женщинами в этом заведении для своих польз и выгод. Таким образом царь совершенствует мануфактуры своего государства, кормит работников за такие ничтожные издержки, за какие мы кормим своих собак, и откладывает деньги, полученные с кабаков, бань, смолы, пеньки, льна, меду, воску, икры, осетров, белуги и других соленых и сушеных рыб, которые добываются из Астрахани, и Казани, и из Бела-Озера, и многих других озер и рек, очень в России многочисленных. Особенно Сибирь богата реками.
Глава XXII
Ежегодно под исход мая царь отправляется за 3 мили от Москвы в увеселительный дворец, который называется Преображенским, потому что он посвящен Преображению на горе, и согласно с текстом Священного Писания: «Наставнице, добро есть нам здесь быти, и сотворим сени три», у царя есть три великолепные палатки. Собственно его палатка сделана из золотой материи и украшена соболями; царицына из серебряной материи и украшена горностаями; палатки князей соответствуют их степеням. Палатки царя, царицы, одиннадцати детей и пяти сестер их составляют круг, середину которого занимает церковная палатка. Вид на них так величествен, что я не видывал ничего подобного в этом роде. Впереди поставлены рогатки и стражи на ружейный выстрел от палаток, и никто не может пройти эту ограду без повеления, потому что царь не хочет, чтобы простой народ видел, как он забавляется. Когда царь отправляется за город или в поле для увеселений, он строго приказывает, чтобы никто не беспокоил его просьбами. Один военный чиновник из Белоруссии, тамошний уроженец, три года не получал жалованья и, не находя никакого удовлетворения у Петра Салтыкова, тогдашнего белорусского наместника, теснился очень близко около царской повозки. Царь, не видя просьбы в его руках, подумал, что он убийца, хотел оттолкнуть его своим копьеобразным жезлом (принадлежавшим прежде царю Иоанну), попал ему прямо в сердце и убил до смерти. Бояре подскакали к повозке, осматривали, не было ли с убитым какого оружия, и ничего не нашли, кроме деревянной ложки и просьбы о трехлетнем жалованье. Тогда царь, ударяя себя в грудь, сказал: «Я убил невинного человека, но кровь его на душе Салтыкова. Да простит ему Бог!» Он тотчас послал за Салтыковым,

223
сделал ему строгий выговор, удалил от Двора и, назначив великого министра Нащокина на его место, препоручил ему разыскать и рассмотреть злоупотребления Салтыкова. Это случилось в прошедшем июне месяце; говорили об этом шепотом, и то под великой опасностью лишиться языка.
Скоро царь намерен ходить и осматривать бумаги дьяков своих, чтобы видеть, какие дела решены и какие просьбы остались без ответа. У него шпионы по всем углам, и ничего не делается и не говорится ни на пирах, ни на сходбищах, ни на похоронах, ни на свадьбах, чего бы он не знал. У него также шпионы во всех войсках, чтобы следить их движения и подробно доносить об их действиях. Эти шпионы набираются из бедных дворян, которые зависят от милости императорской, рассыпаются по войску, отправляются с посланниками и присутствуют при всех публичных действиях.
Смерть тому, кто перескажет слова, говоренные во дворце царском. Любопытствуя видеть красивые здания для льна и пеньки, я спросил, зачем они построены. Однако ни один работник не осмелился мне отвечать, хотя они очень хорошо знали причину, а сказали, что Богу и государю лучше других известно. Больше я ничего не мог от них добиться. Царские дети воспитываются вместе с некоторыми детьми подданных, и всякий из них знает свое расстояние от других и умеет соразмерять поклоны при встрече с людьми всякого рода. О происшествиях Двора никто не смеет сказать ни слова.
Глава XXIII
Нынешним летом один жид, сделавшийся персидским магометанином и бывший переводчиком у персидских купцов, пришел жаловаться на Нащокина за одно дело, до них касающееся и зависящее от Посольского приказа. Царь отвечал ему: «Я предоставил Нащокину решать все дела купеческие, пусть же он вас и судит; а если я увижу, что жалоба несправедлива, то весь мой гнев выразится на спине просителя». Так и вышло: жиду приказали дать тридцать ударов кнутом, и рубцы, по порядку выложенные на спине его, как красные веревки, вероятно останутся надолго, потому что удары палачей сильны и прорезывают тело до кости.
Жиды с недавнего времени очень размножились в городе и при Дворе: им покровительствует лекарь-жид (почитаемый за лютеранского перекреста), который помогает в любовных делах Богдану Матвеевичу, заведывающему домовыми делами царя, и жил долго в Польше, доставляет ему полек. Жена Богдана Матвеевича (имея важные причины к подозрению) приревновала своего мужа к прекрасным невольницам, которые жили отчасти в его садах, а отчасти в доме; это было ему неприятно, и прошедшей зимою ее угостили

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Но ныне царствующий император имеет дух воинственный
Русская поговорка после дождичка в четверг