<<<     ΛΛΛ     >>>   

Поразительно, что Петр, столь выдающийся Апостол, совершил это. До того, на совещании в Иерусалиме он, будучи почти в полном одиночестве, отстоял свое мнение о том, что верующие обретают праведность верою, без дел Закона (Деян.15:7-11). Тот, кто так упорно защищал истину и свободу благовестия, теперь избегает пищи, запрещенной Законом, и грешит в этом, не только становясь причиною великого соблазна, но противореча собственному утверждению. “Посему, кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть” (1Кор.10:12). Никто не думает о том, сколь опасны традиции и обряды, и все же мы не можем без них. Что в этом мире является более необходимым, чем Закон и его дела? И все же всегда есть опасность, что это породит отрицание Христа. Ибо Закон часто порождает упование на дела, а там, где присутствует это, не может быть упования на Христа. Поэтому Христа вскоре отвергают и теряют, что мы видим в случае с Петром. Он знал учение об оправдании лучше нас. И все же как легко он мог попасть в такую ситуацию, когда ему пришлось бы нести ответственность за тяжкие последствия своих дел и своего примера, если бы ему не противостал Павел! Все язычники отвернулись бы от проповеди Павла и в результате — утратили бы Евангелие и Самого Христа. И все это происходило бы под видом чего-то святого. Ибо они могли бы сказать: “Павел, до сих пор ты учил нас, что мы должны обрести оправдание по одной лишь благодати, без Закона. Теперь же, как видишь, Петр делает прямо противоположное, ибо он воздерживается от пищи, запрещенной Законом. Таким образом, он учит нас, что мы не можем быть спасены, если не подвергнемся обрезанию и не будем соблюдать Закон”.

13. Вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием.

Здесь вы явственно видите, что Павел обвиняет Петра в лицемерии, то есть как раз в том, в чем Иероним обвиняет Павла. Если Петр притворялся, то он, несомненно, знал — что было истиною, а что нет. Тот, кто притворяется, грешит не по неведению, но [преднамеренно] вводит людей в заблуждение, прикрывая ложь, которую он сам знает. “Вместе с ним, — говорит он, — лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава (являвшийся сотрудником Павла на протяжении долгого времени, когда они проповедовали язычникам веру во Христа, без дел Закона) был увлечен их лицемерием”. Здесь вы видите ясное описание сущности греха Петра — это было лицемерие, которое могло повлечь за собою гибель Евангелия в том виде, в каком оно было принято, если бы Павел не противостал ему.

Как это чудесно, что Бог сохранил только что учрежденную в то время церковь и само Евангелие посредством лишь одного человека. Павел один отстаивает истину. Потому что он потерял Варнаву, своего спутника, и Петр был против него. Иногда один человек в совете может сделать больше, чем весь совет, о чем свидетельствуют даже сами паписты. Они цитируют, например, Пафнутия, который противостал всему Никейскому собору (лучшему из когда-либо собиравшихся со времен апостольского собора в Иерусалиме) и настоял на своем.

Я говорю это для того, чтобы мы познавали учение об оправдании с величайшим усердием и явственно различали Закон и Евангелие. В этом вопросе мы ничего не должны делать из лицемерия и не должны уступать никому, если мы хотим сохранить истину благовествования и веру чистыми и неоскверненными. Ибо, как я уже говорил, они очень уязвимы. И здесь пусть убирается подальше здравый смысл [разум], этот враг веры, который в искушениях греха и смерти полагается не на праведность веры, или христианскую праведность — о которой он и знать ничего не знает,— но на собственную праведность или, в крайнем случае, на праведность Закона. Как только разум и Закон сходятся вместе, вера сразу же теряет свою чистоту. Ибо у веры нет бoльших врагов, чем Закон и разум. Этих двух врагов невозможно одолеть без огромного старания и труда, и вы должны одолеть их для того, чтобы спастись. Таким образом, когда ваша совесть устрашается Законом и борется с судом Божиим, не ищите совета у разума или Закона, но полагайтесь только на благодать и Слово утешения. Стойте на этом так, будто вы никогда и ничего не слышали о Законе. Войдите во тьму, где не сияют ни Закон, ни разум, но присутствует только тусклый свет веры (1Кор.13:12), который дает нам уверенность в том, что мы спасены одним лишь Христом, безо всякого Закона. Таким образом, Евангелие ведет нас за пределы и выше света Закона и разума, во тьму веры, где Закону и разуму нечего делать. Закон тоже заслуживает того, чтобы его слышали, но в надлежащем месте и в свое время. Когда Моисей на горе говорил с Богом лицом к лицу, он не имел, не учреждал и не отправлял Закона. Но теперь, когда он спустился вниз с горы, он стал законодателем и правит народом посредством Закона. Итак, совесть должна быть свободна от Закона, но тело должно ему повиноваться.

Из этого совершенно ясно, что Павел упрекал Петра не по пустякам, но ради важнейшей доктрины Христианства, которая была поставлена под угрозу лицемерием Петра. Ибо остальные иудеи и сам Варнава лицемерили с ним заодно. Конечно, они все грешили не по неведению и не по злому умыслу, но из страха перед иудеями, и этот страх так ослепил их сердца, что они не признали своего греха. Воистину удивительно, что такие великие мужи, как Петр, Варнава и другие столь быстро и легко впали во грех, да еще в том вопросе, в котором они были хорошо осведомлены и даже учили других. Поэтому, как доктор Штаупиц предупреждал нас, весьма опасно полагаться на собственные силы, независимо от того, насколько святы, широки и тверды наши знания . Ибо в том, что мы знаем лучше, мы можем заблуждаться и грешить, подвергая опасности не только самих себя, но и других, как это делал Петр.

Таким образом, мы — ничто, даже со всеми своими величайшими дарами, если не присутствует [в нас] Бог. Стоит Ему отойти, оставив нас на собственное попечение, вся наша мудрость и все наши знания превращаются в ничто. Если Он не поддерживает нас постоянно, высшее знание и даже теология тщетны. Ибо в час искушения вдруг получается так, что посредством дьявольской уловки все утешительные библейские фрагменты исчезают из нашего поля зрения и мы видим одни лишь угрозы, которые захлестывают нас. Поэтому давайте признаем тот факт, что, если Бог лишит нас Своей поддержки, мы можем легко быть опрокинуты и повержены. Поэтому пусть никто не хвалится и не славится своею собственной праведностью, мудростью и другими дарами, но пусть он смирится и молится Богу вместе с Апостолами (Лук.17:5): “Умножь в нас веру”.

Я подчеркиваю все это для того, чтобы удержать любого человека от мысли, что учение о вере — это простое дело. В самом деле, об этом легко говорить, но это трудно ухватить и легко упустить из виду и потерять. Поэтому давайте со всем усердием и смирением посвятим себя изучению Священного Писания и серьезной молитве, дабы нам не утратить истины благовествования.

14. Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине Евангельской...

Эта чудная история о великих мужах и столпах Церкви заслуживает того, чтобы ее рассказать. Павел — единственный человек, чьи глаза открыты и кто видит грех Петра, Варнавы и других иудеев, поступавших неискренне вместе с Петром. В то же время, они сами не видят своего греха. Фактически, они полагают, что поступают хорошо, проявляя “милосердие” и уступая немощным в вере иудеям. И Павел не покрывает их грех. Он недвусмысленно обвиняет Петра, Варнаву и других Апостолов в том, что они не поступают по истине Евангельской, то есть уклоняются от Евангельской истины. Это было нешуточным делом для Петра — подвергнуться обвинению со стороны Павла в отпадении и уклонении от Евангельской истины. Более тяжкого упрека для него и быть не могло. Тем не менее он терпеливо переносит этот упрек и, несомненно, принимает его с истинной благодарностью. Я уже отмечал ранее, что многие имеют Евангелие, но не истину благовествования. И Павел говорит здесь, что Петр, Варнава и остальные иудеи не поступали по истине Евангельской. То есть они имели Евангелие, но не поступали по нему так, как это надлежит делать. Ибо хотя они проповедовали Евангелие, все же своим притворством, несовместимым с Евангельской истиной, они учреждали Закон. Но установление Закона — это упразднение и ниспровержение Евангелия.

Поэтому всякий, кто хорошо знает, как отличать Евангелие от Закона, должен воздать благодарение Богу и может быть уверен, что он — настоящий богослов. Я полагаю, что во времена искушений я и сам не знаю, как делать это надлежащим образом. Отличить одно от другого можно, расположив Евангелие на небесах, а Закон — на земле, называя праведность Евангелия небесною и божественною, а праведность Закона — земною и человеческою, и различая праведность Евангелия и праведность Закона так же, как различаются небо и земля, свет и тьма, или день и ночь. Пусть одна из них будет как свет и как день, а вторая — как тьма и как ночь. О, если бы мы могли отделить их еще дальше друг от друга! Итак, если речь идет о вере, о небесной праведности и совести, то давайте оставим Закон и не станем вообще принимать его во внимание — пусть он остается на земле. Если же речь идет о делах, то давайте затеплим “лампу дел” и праведности Закона в ночи. Итак, пусть солнце и нескончаемый свет Евангелия и благодати сияет днем, и пусть лампа Закона светит в ночи. Эти два понятия должны различаться в вашем сознании так, чтобы, когда ваша совесть совершенно и полностью устрашена чувством греха, вы думали бы о себе: “Сейчас ты трудишься на земле. Здесь пусть осел работает, пусть он выполняет свои обязанности и тащит возложенную на него ношу. То есть пусть тело всеми своими членами будет подчинено Закону” . Но когда вы возноситесь на небеса, оставьте осла вместе с его ношею на земле. Ибо совесть не имеет отношения к Закону, или к делам земной праведности. Поэтому пусть осел остается в долине, а совесть взойдет на гору вместе с Исааком, не зная ровным счетом ничего о Законе и о его делах, но взирая только на прощение грехов и полную праведность, предложенную и дарованную нам во Христе”.

С другой стороны, в обществе должно строго требоваться соблюдение Закона. Здесь ничего не должно быть известно о Евангелии, о совести, о благодати, о прощении грехов, о небесной праведности или о Самом Христе. Пусть здесь будет известно только о Моисее, о Законе и о его делах. Когда эти два явления — Закон и Евангелие — разделяются подобным образом, оба они остаются в своих пределах. Закон остается за пределами небес, то есть вне сердца и совести. И, с другой стороны, свобода Евангелия остается за пределами земли, то есть вне тела и его членов. И как только Закон и грех вторгаются на небеса, то есть в сознание [совесть], они должны сразу же изгоняться прочь. И тогда совесть ничего не будет знать о Законе и грехе, но будет знать только о Христе. С другой стороны, когда благодать и свобода приходят на землю, то есть в тело, вы должны говорить: “Вам нечего делать здесь, посреди грязи и непристойностей физической жизни. Вы принадлежите небесам!”

Петр запутался в этом различии между Законом и Евангелием и потому стал убеждать верующих, что им должно оправдываться Евангелием и Законом вместе взятыми. Этого Павел не потерпел. И в этом состояла причина, по которой он упрекнул Петра. Он не хотел его стыдить или позорить, цель его заключалась лишь в том, чтобы вновь отчетливо и точно разделить два этих элемента [Закон и Евангелие], а именно — Закон оправдывает на земле, а Евангелие — на небесах. Папа же римский не только перепутал Закон с Евангелием, но превратил Благовестие в самый настоящий свод законов и обрядовых правил к этим законам. Он перепутал также светские дела с церковными, и это воистину адская и сатанинская путаница.

Знание о различии между Законом и Евангелием в высшей мере необходимо, ибо в нем заключается своего рода “резюме” [краткое изложение сути] всего христианского учения. Поэтому пусть все с усердием учатся отличать Закон от Евангелия не только на словах, но в чувствах и на деле. То есть пусть человек хорошо различает два этих явления в сердце своем и в совести своей. Ибо на словах такое различение выглядит простым. Когда же дело доходит до практики, вы обнаруживаете, что Евангелие оказывается “редким гостем” вашей совести, зато Закон “захаживает” туда очень часто, и совесть ваша приучена к Закону и чувству греха. Да и разум также поддерживает это чувство.

Поэтому, когда Закон устрашает вас, когда грех обвиняет вас и совесть ваша сокрушена, вы должны говорить: “Есть время для того, чтобы умирать, и время для того, чтобы жить (см. Еккл.3:2) . Есть время, чтобы слышать Закон, и время, чтобы пренебрегать Законом. Есть время, чтобы слышать Евангелие, и время, чтобы ничего о Евангелии не знать. Пусть сейчас Закон уходит прочь, и пусть придет Евангелие. Ибо сейчас время слышать Евангелие, а не Закон. Во мне нет ничего хорошего, фактически, я совершил тяжкий грех. Допустим. Но тем не менее я имею избавление от грехов через Христа, благодаря Которому все мои грехи прощены”. Но в вопросах, не относящихся к совести, когда речь идет о том, что вы должны исполнять внешние обязанности — будь вы проповедником, судьей, мужем, учителем, учеником или кем угодно,— не время слышать Евангелие. Вы должны подчиняться Закону и исполнять свои обязанности. Таким образом, Закон остается “в долине, вместе с ослом”, а Евангелие остается “с Исааком на горе”.

(Но когда я увидел)... то сказал Петру при всех: если ты, будучи Иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски?

Это значит: “Ты — иудей и обязан жить, как иудей, то есть воздерживаться от пищи, запрещенной Законом. Однако же ты, иудей, живешь, как язычник, то есть добровольно поступаешь вопреки Закону, нарушаешь его и попираешь его ногами. Ибо ты ешь нечистую пищу, как это делает всякий язычник, свободный от Закона. И ты поступаешь правильно. Но, соблюдая Закон, ты заставляешь язычников поступать так, как поступают иудеи, то есть ты принуждаешь их соблюдать Закон. Ибо своим примером воздержания от оскверненной пищи ты побуждаешь язычников думать: ‘Сейчас Петр воздерживается от языческой пищи, которую он раньше ел. Следовательно, мы также должны от нее воздерживаться и жить как иудеи. В противном случае мы не будем праведными и не обретем спасения’”. Вы видите теперь, что Павел упрекает Петра не в невежестве [неведении], ибо тот знал о своей свободе, о том, что он может есть любую пищу вместе с язычниками, но [он упрекает его] в притворстве, посредством которого Петр принуждал язычников жить по-иудейски.

Здесь я напоминаю вам еще раз — в том факте, что человек живет как иудей, нет ничего плохого, ибо нет никакой разницы, едите ли вы свинину или какое-то другое мясо. Но если вы живете по-иудейски в том смысле, что воздерживаетесь от какой-то пищи ради своей совести, то этим вы отвергаете Христа и разрушаете Евангелие. Поэтому, когда Павел увидел, что поведение Петра имеет указанную тенденцию, он противостал ему, и суть его слов заключается в следующем: “Ты знаешь, что соблюдение Закона не является необходимым для обретения праведности и что праведность приходит только через Христа. Потому ты не соблюдаешь Закон, но нарушаешь его, принимая всякую пищу. Тем не менее своим примером ты побуждаешь язычников оставить Христа и возвратиться Закону. Ибо ты подталкиваешь их к такой мысли: ‘Одной веры недостаточно для обретения праведности, для этого требуются также Закон и [добрые] дела. Петр показывает нам это собственным примером. Таким образом, если мы хотим получить оправдание, то должны соблюдать Закон, а не только веровать во Христа’”. Итак, своим поведением Петр не только наносит ущерб чистоте учения, но и грешит против истинной веры и христианской праведности. Ибо язычники на этом основании приходят к выводу, что Закон необходим для обретения праведности. Если это заблуждение не пресечь, то Христос станет бесполезен.

Из сказанного видна общая картина разлада и противоречий, возникших между Петром и Павлом. Павел поступает серьезно и добросовестно — он не стремится [просто] упрекать Петра. Но из библейского текста очевидно, что Петр притворялся и что именно в этом Павел укорял его. В поведении Павла нет притворства, [в нем] лишь чистая христианская строгость и “святая гордость”, которая была бы грехом, если бы Петр совершил какой-то пустячный проступок, а не согрешил бы против главной доктрины всего христианства. Но так как порочным поведением Петра под угрозу была поставлена истина благовествования, Павел не желает, да и просто не может не выступить в ее защиту. Ради нее он не пощадит [даже] Петра, и он не считается ни с Варнавою, ни с остальными [Апостолами].

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Писание совершенно ясно писания слепоте
Свободная воля это пустые слова
Ведь христос на небесах
Лютер в своем переводе библии
1314 приводится лютером неточно